Коммин отрицает возможность чудес, относя их к библейским временам, и оставляет за провидением один способ проявления – через человеческий разум. Интересно, что у Коммина, исключительно высоко ценившего ум и личный опыт (на чем основывается самостоятельность человеческих решений и действий), отнюдь не ослабевает представление о божественной опеке над человеком. Людовик XI был для него образцом умного человека, но тем не менее он регулярно отмечает, что те или иные решения короля возникли в результате советов или внушений, идущих от бога. А при объяснении неудач Карла Смелого он не ограничивается ссылками на его недалекий ум, но подчеркивает, что господь, кроме того, еще и отнимал у него рассудок. Уловить границы, в пределах которых человеческий разум у Коммина независим от бога, невозможно, так как он обычно отождествляет проявление божественной воли с действиями практического разума. Именно это отождествление и составляет характерную особенность его понимания идеи бога, отличающую его от других мыслителей эпохи, для которых воля бога воплощена в нравственном законе.
Был ли Коммин в своих общих исторических воззрениях провиденциалистом? Если считать провиденциалистской всякую концепцию общественного развития как выражения воли божьей, то Коммин, несомненно, провиденциалист. Но в таком случае необходимо провести различие между его провиденциализмом и провиденциализмом августиновского толка. Различие следует провести по одному очень существенному пункту – целенаправленности божественной воли. У Августина она ясна: бог ведет людей к граду божьему, достигаемому путем нравственного совершенствования и спасения души. Поэтому наследниками Августина являются все мыслители, придерживающиеся этической концепции человека и общества. У Коммина же эта прямая и ясная перспектива нравственного развития общества отсутствует. Божья воля у него или растворена в прагматической человеческой мысли, или, вознесенная над человеком, совершенно неопределенна в своих целях. Это позволяет видеть в исторической концепции Коммина закат средневекового провиденциализма, утратившего свою религиозно-этическую сущность.
* * *
В свое время Сент-Бев сказал о Коммине: «Политическая история во Франции начинается отсюда» [723]. И действительно, если определять точку отсчета, от которой можно вести развитие исторической науки во Франции, то таковой могут быть только «Мемуары» Филиппа де Коммина. Гораздо более глубокое по сравнению с его предшественниками проникновение в суть событий, смелое обнажение психологического механизма политической борьбы и оригинальная для того времени историко-политическая концепция – все это обусловило чрезвычайный интерес к его сочинению на протяжении нескольких столетий, вплоть до нашего времени. Без Коммина трудно понять эволюцию исторической и общественно-политической мысли во Франции на стыке двух эпох – средневековья и Возрождения. Без него неполным было бы представление об истоках знаменитого французского рационализма, столь ярко проявившегося во французской науке XVI-XVII вв. Однако Коммин интересен не только как историк и мыслитель, в чьем творчестве отразился определенный, и очень важный, этап развития общественной мысли прошлого. Поднимая такие вопросы, как вопрос о нравственном содержании познания, о соотношении морали и политики и значении исторического знания, он независимо от того, как он отвечает на них и насколько его ответы приемлемы с нашей точки зрения, прикасается к едва ли не вечным проблемам человеческого бытия, для которых не существует исторических дистанций. И предлагаемый первый перевод «Мемуаров» Филиппа де Коммина на русский язык поможет советскому читателю по достоинству оценить творчество этого историка.
Ю. Малинин
Автограф «Мемуаров» не сохранился. Вероятно, его вообще не было и Коммин не писал, а диктовал свой труд. На миниатюре одной из рукописных копий «Мемуаров» он изображен именно диктующим.
До нас дошло пять рукописных копий «Мемуаров» первой половины XVI в., из них только одна, хранящаяся в Национальной библиотеке в Париже (ms. Polignac), содержит их полный текст, остальные же – лишь первую часть (книги I-VI). Любопытно, что одна из лучших рукописей (ms. Dobree), хранившаяся в XVIII в. в библиотеке аббатства Сен-Жермен-де-Пре, в годы Французской буржуазной революции попала в Россию и сначала входила в собрание графа А. Головкина, а затем – князя М. Голицына, но в 1825 г. была продана во Францию.
Впервые первая часть «Мемуаров» была издана в 1524 г. в Париже. Быстро распроданная, она переиздавалась еще пять раз с 1525 по 1530 г. Первое издание второй части вышло в 1528 г. и было переиздано в 1529 г., после чего начали появляться в свет издания полного текста «Мемуаров». Однако критическое издание, с выверенным текстом, было осуществлено только в 1552 г. Д. Соважем. Д. Соваж впервые разделил труд Коммина на книги и главы (это деление сохраняется по сей день) и назвал его «Мемуарами». Ни одна из рукописей не имеет на титульном листе этого названия. Все они, как и первые издания «Мемуаров», назывались «Хрониками». Издания первой части именовались «Хроникой и историей, составленной и написанной покойным господином Ф. де Коммином», а второй – «Хроникой короля Карла VIII». Д. Соваж, порывая со сложившейся традицией и называя книгу «Мемуарами», несомненно, руководствовался тем, что сам Коммин ни разу не называет свое сочинение иначе, чем воспоминаниями, мемуарами. Более того, Коммин даже подчеркивает, что он не историк и не хронист, а потому позволяет себе не всегда строго придерживаться хронологической последовательности в изложении событий. Издание Д. Соважа особенно ценно тем, что при его подготовке была использована не дошедшая до нас рукописная копия, которая, по утверждению Д. Соважа, была снята с оригинала. Проверить утверждение Д. Соважа невозможно, но текст его издания близок к тексту лучших из сохранившихся рукописей, и поэтому его издание котируется сейчас наравне с этими рукописями.
Лучшими научными изданиями «Мемуаров» Ф. де Коммина в настоящее время являются издания Б. де Мандро (Ph. de Commynes. Memoires / Ed. par В. de Mandrot. P., 1901-1903. T. I-II) и Ж. Кальметта (Ph. de Commynes. Memoires / Ed. par J. Calmette. P.t 1924-1925. T. I-III), которые и были использованы при подготовке русского перевода.
Августин, Аврелий (354-430), богослов, один из «отцов церкви» 403, 436
