С точки зрения доктора, правящая элита неких гуманоидов, что населяли Землю до нас и не имели к нам генетически ни малейшего отношения, узнав о неизбежности глобальной катастрофы, отдала приказ о создании каменной библиотеки в надежде, что кто-нибудь когда-нибудь сумеет ее понять. После чего оставила планету. Эта концепция выстроена Кабрерой на основе изучения изображений на камнях, среди которых присутствуют и исход с Земли, и грядущая (для нас уже давно прошедшая) глобальная катастрофа – столкновение с огромным астероидом.
Кабрера был, конечно, чудаком, хотя иные после опубликования всех этих гипотез стали считать его сумасшедшим. Лично я предпочитаю слово «чудак». Не мешало же ему страстное увлечение камнями быть вполне успешным врачом, педагогом и организатором. Напоминаю, что именно профессор Кабрера организовал медицинскую кафедру в родном городе и являлся деканом медицинского факультета в Лиме. Более того, в свое время он получил от властей Ики почетное звание «блистательного сына города». Так что упрощать не надо.
Слепо уверовать в огромную груду поддельных камней Кабрера, на мой взгляд, не мог. Он все-таки был не безграмотным медбратом, а профессором. Это был диагноз, поставленный им современной истории, археологии и палеонтологии. Да, этот диагноз взрывает все современное представление о прошлом нашей Земли. Вот этого ему и не простили.
Увидеть коллекцию сегодня не так просто. Сам доктор умер, а его родня, напуганная шумом, то рискует приоткрыть двери хранилища, то предпочитает запереть коллекцию на ключ. Тут нам с Бобом и помог авторитет Карлоса, бывшего депутата и известного в городе бизнесмена. Нас без излишних расспросов провели в комнаты, где на полках и прямо на полу лежат все эти никому вроде бы и не нужные, а на самом деле уникальные камни.
Знаете, если даже признать увиденное нами мистификацией, то это, безусловно, самая великая, причем так толком никем и не разгаданная, мистификация в человеческой истории.
Еще до того, как мы сели в машину Карлоса, я договорился с Бобом, что его задачей будет только одно: пусть и без особых инструментов, но, полагаясь на свой огромный опыт в общении с черными копателями и острый глаз, индеец должен постараться выделить из общей массы камней очевидные, с его точки зрения, подделки.
Другого «инструмента», кроме Боба, у меня под рукой все равно не было, а на собственные знания я не надеялся. Карлос же сам признавался, что каждый раз при виде коллекции только открывал от изумления рот, поэтому, как «эксперт-любитель», в расчет, разумеется, не шел.
Не помню, сколько времени мы провели в доме дона Кабреры, перебирая его сокровища. Кажется, с утра до темноты. Иногда Боб мне протягивал какой-нибудь из камней и с сомнением качал головой. Это значило, что он этот камень забраковал. Я аккуратно складывал сомнительные камни рядом с собой. Все одиннадцать тысяч камней осмотреть за один раз нам было, конечно, не под силу, особенно учитывая их вес. Это довольно утомительная работа.
Первым начал сдавать Карлос, у которого заболела спина. Потом слабость в руках почувствовал и я. Неутомимый Боб в счет не шел. При его физической подготовке и железной воле он бы, вероятно, перещупал всю коллекцию. Однако мы с Карлосом к вечеру выбились из сил. Вынужден был остановиться и Боб.
Прежде чем уйти, мы внимательно пересчитали все забракованные Бобом камни. Их оказалось 54. Если бы просмотрели всю коллекцию целиком, вероятно, их набралось бы, по нашим прикидкам, штук 250. Но из 11 тысяч! Не такой уж большой процент мусора нашли глаза и руки Боба, которые внимательно ощупывали каждый камень и каждую линию гравировки. Любопытно, что все отложенные им камни, как мы и предполагали заранее, оказались относительно мелкими. Да еще и мягкими. Боб, потихоньку вытащив свой нож, легко оставил царапину на одном из камней-«фальшаков», однако не сумел даже поцарапать ни один из больших, подлинно вулканических валунов. К тому же на каждом из отложенных нами с Бобом камней рисунок оказался довольно примитивным. Очевидно, что делал его самое большее – ремесленник, но никак не художник.
Выйдя из особняка доктора Кабреры и устроившись в одном из местных ресторанчиков, мы все трое долго молчали. Молча съели китайский суп и китайскую утку, выпили по бокалу чилийского вина. Молчали и в машине Карлоса, пока возвращались к нему домой.
Ночевать мы остались на ранчо. Перед тем как отправиться в постель, бывший депутат произнес то, о чем на самом деле думали и мы с Бобом: «Не знаю, как вы, но я сегодня вряд ли засну».
Попрощавшись с Карлосом и взяв на борт «тойоты» умудрившегося потолстеть за пару суток Джерри, мы двинулись к пустыне Наска: она совсем близко от Ики, километрах в ста пятидесяти.
Наш разговор с Бобом крутился теперь вокруг загадочных камней и не менее загадочных линий Наски одновременно, тем более что в коллекции доктора Кабреры имелись и камни, на которых совершенно определенно были изображены рисунки пустыни Наска. Как мы оба считали, именно эти камни были, скорее всего, фальшивками: использовать эти рисунки – дело для мошенника самое простое: и придумывать ничего не надо, и к одной загадке искусственно пристегивается другая.
Дело в том, что современные ученые – а линии Наски, в отличие от камней Ики, изучали специалисты из самых разных областей: астрономы, историки, археологи, географы, картографы – так и не могут дать ни одного вразумительного ответа, кем и зачем все это рукотворное чудо создано. Радует хотя бы то, что в данном случае никто даже не заикается о подделке.
Естественно, не обошел своим вниманием рисунки и линии Наски и доктор Кабрера. С его точки зрения, плато Наска служило стартовой площадкой для космических кораблей той цивилизации, что оставила нам в наследство камни. На сегодня, за отсутствием других идей, эта теория самая распространенная, особенно среди уфологов.
Создатели нашумевшего когда-то фильма «Воспоминания о будущем», где среди земных загадок фигурируют и линии Наски, придерживались того же мнения. Так что если гипотеза доктора Кабреры и безумие, то это безумие весьма распространенное.
К тому же ни одной толковой и более рациональной версии от ученых-скептиков я не слышал. То есть их, конечно, масса, но здесь одни исследователи с таким пылом опровергают других, что обывателю остается лишь придумывать собственные объяснения. А тут выбор ограничен. Либо это нечто ритуальное – правда, совершенно не ясно, почему и для чего, – либо это все-таки космодром. Что приближает нас к желтой прессе, которая так любит писать об НЛО.
Ситуация тупиковая.
Маленькая гостиница рядом с небольшим туристическим аэродромом, на котором прописались всего-навсего три «сессны» крошечной авиакомпании «Аэрокондор», что показывают с воздуха чудеса Наски, приняла нас, а вернее рыжего терьера, неласково. Спать с ним в машине не хотелось, поэтому какое-то время Джерри пришлось посидеть в одиночестве, а когда стемнело, мы через окно – гостиница одноэтажная – протащили его к себе в номер.
По расписанию мы сначала должны были позавтракать, а затем где-то в десять утра грузиться на самолет. Как человек опытный, уже трижды летавший над пустыней, я от завтрака категорически отказался и посоветовал Бобу сделать то же самое. В воздухе маневренная «сессна» выделывает весьма замысловатые фигуры, чтобы пассажиры, которые сидят по левому и правому борту, могли лучше разглядеть рисунки Наски, а потому очень скоро большинству любознательных туристов обычно становится не по себе и завтрак начинает проситься наружу.
Поэтому разумнее немного поголодать. Джерри голодал еще с вечера, единственной его едой стал бутерброд с сыром, который я стащил для него из ресторана. Впрочем, немного посидеть на диете, чтобы восстановить форму после ранчо Карлоса, где его безобразно откормили, псу было даже полезно. Я был тверд. Несмотря на требовательное фырканье, терьер остался без еды, удовлетворившись лишь миской с водой, которую он в знак протеста, опустошив, с грохотом катал по всему номеру.
Накануне вечером решалась его судьба. Оставить терьера на время нашего полета без присмотра, заперев в машине, было рискованно – вокруг все время крутилась стайка подозрительных подростков: украдут и машину, тем более что окна пришлось бы оставить приоткрытыми, и собаку. Оставить терьера привязанным к столбу где-нибудь на аэродроме было не менее опасно: местные мальчишки сопрут английского джентльмена через пять минут, как бы он ни кусался. «Просто накинут на него мешок, чтобы не брыкался», – объяснил Боб возможный способ кражи. Получалось, что нам остается лишь один вариант – подвергнуть пса всем прелестям высшего пилотажа.
Пришлось пожертвовать одной дорожной сумкой, в которой Боб проделал ножом несколько дырок на дне, чтобы они не бросались в глаза. Туда засунули терьера, несмотря на его недовольство. Сумку я перекинул через плечо – так мы втроем и поднялись на борт.
