(дивизия) и три драгунских полка князя Репнина. Левый фланг защищался десятью драгунскими полками князя Голицына.
По условиям лесистой местности, да еще с болотами, оба фланга оказались отрезанными от центра позиции и своевременно оказать ему помощь не могли даже кавалерией. Но другой береговой черты здесь не находилось, а за спиной армии уже протекал Днепр. Думается, что ее главнокомандующий все это понимал, но отходить дальше не мог, не имея на дальнейший отход перед неприятелем одобряющее царское слово. Иначе говоря, у полководца Шереметева иного выбора места не виделось, да и к тому же позицию у Головчино утвердил военный совет. То есть ответственность за итог дела была общая.
Карл XII смог разведать головчинскую позицию русских и определить ее самое слабое место – центр. Шведы без противодействия противной стороны 3 июля 1708 года перешли здесь реку Бабич и под прикрытием сильного артиллерийского огня атаковали по фронту дивизию князя А.И. Репнина. Она оказала стойкое сопротивление, но, расстреляв почти весь носимый запас патронов и не получив своевременной помощи от соседей, с малыми потерями в людях отступила в лес. Поле боя у Головчино осталось за шведами, которые продолжить наступление тогда не смогли.
В это время, когда шел головчинский бой, генерал-фельдмаршал Б.П. Шереметев ожидал атаки на своем правом фланге, что и помешало ему своевременно поддержать частью своих сил Репнина. Флангам русской армии после прорыва центра позиции пришлось организованно отступить. 5 июля русская армия перешла Днепр и встала на новую, «отсечную» позицию на московском направлении.
Через три дня Карл XII занял город Могилев. Он задержался там на четыре недели в ожидании подхода Лифляндского корпуса рижского губернатора генерала Левенгаупта. Головчинский успех, который в кампании 1708 года особо значимым не оказался, для короля «свеев» оказался последней серьезной удачей в его многостраничной полководческой биографии.
Царь Петр I был крайне недоволен обидным поражением при Головчино, и Шереметев это почувствовал, хотя его ни в чем не винили. Главный виновник проигранного сражения, каким оказался князь А.И. Репнин, был лишен генеральства и разжалован в рядовые пехотные солдаты лейб-гвардии Преображенского полка с материальным возмещением утраченных пушек. Но в то же время Петр I в поисках правды отметил, что в головчинском деле только треть русской армии противостояла всей шведской. Разумеется, верх одержать в том бою она не могла.
В боевых действиях наступила некоторая тревожная передышка. Командованию русской армии было важно упредить новое движение королевской армии. Главнокомандующий собрал в Шклове на «генеральный консилиум» военачальников. Военный совет принял следующее решение:
«Всю кавалерию расположить по Днепру от Шклова до Могилева, а пехоте всей идти к Горкам с артиллерией и обозами; в случае наступления, коннице отступать до Горок и, соединяясь там с пехотою, смотреть на неприятельские обороты и куда обратится – к Смоленску или Украйне – трудиться его упреждать».
Так в начале июля 1708 года главный театр Северной войны получил новое географическое начертание. После неудачного сражения при Головчино русские войска отступили от линии реки Бабич, а затем отошли у Могилева за Днепр. К тому времени король Карл XII понял, что Московский поход удачным не будет, и повернул армию на Украину, куда тайно звал его изменник гетман Иван Мазепа, обещая огромную «казацкую армию» против «москалей» и самую благоприятную зимовку на «верной» ему Гетманщине. Мазепа уже был готов стать в истории клятвопреступником.
В последующих победных для русского оружия сражениях 30 августа у села Доброе и 28 сентября при деревне Лесной Борис Петрович не участвовал. По воле государя генерал-фельдмаршал решал другие задачи, исходившие из петровской стратегии. И делал это весьма успешно.
Русские войска все это время бдительно «стерегли шведа», который оказался в стратегическом окружении, окончательно растеряв в войне инициативу. В этом немалая заслуга была петровского полководца Б.П. Шереметева. Он умело оперировал действиями отдельных воинских отрядов, рассылаемых от главных армейских сил для разгрома сторонников шведов и новоявленного короля Станислава I в приграничье Речи Посполитой.
Начало Московского похода короля Карла XII заметно оживило действия сторонников его ставленника на польском престоле Станислава Лещинского. В столкновениях с ними русские войска, стоявшие под командованием генерал-фельдмаршала Б.П. Шереметева на белорусской земле, приняли самое деятельное участие. Один из таких наиболее значимых боев состоялся 13 мая 1709 года при Лудухове.
Здесь сводный русский отряд, в котором оказалось много драгунской кавалерии, столкнулся со шляхетским (польским) войском старосты Бобруйского графом Яном Казимежем (Казимиром) Сапегой. Магнаты Сапеги, самые влиятельные и богатые в Литве, в отличие от почти всех других литовских магнатов, являлись сторонниками монарха Швеции. В ходе недолгого боя при Лудухове прошведские поляки потеряли в общей сложности 2 человек и бежали, преследуемые эскадронами русских драгун, потеряв в бегстве еще 500 человек.
Сапега под Лудуховым растерял почти все свое немалое войско. Сам граф с небольшим числом людей спасся, хотя драгуны настойчиво преследовали его. Тогда он и потерял свой гетманский бунчук, который стал почетным трофеем русских. Бежать же Сапеге пришлось через «опустошенные им же места своей родины».
Наголову разбитый ясновельможный граф Я.-К. Сапега в короткое царствование Екатерины I станет известной личностью. Временщик А.Д. Меншиков «выбрал» его в женихи для своей дочери Марии. Именитый Сапега, тогда занимавший в Польском королевстве «должность» сына старосты Грудзинского, был вызван в Санкт-Петербург и был там, на удивление всем иноземным дипломатам, щедро «обласкан».
По убедительной просьбе светлейшего князя Меншикова императрица 10 марта 1726 года вручила польскому вельможе, ни дня не служившему в русской армии, фельдмаршальский жезл. Польский граф награждается орденами Святого апостола Андрея Первозванного и Святого Александра Невского и миниатюрным драгоценным портретом Екатерины I для ношения на голубой ленте. Невесте княжне Марии государыня пожаловала 100 тысяч рублей серебром из государственной казны и несколько деревень в различных губерниях России и в Лифляндии. При этом никто в стольном городе на Неве не вспоминал о том, как Я.-К. Сапега долго воевал на стороне шведов.
Неожиданная смерть императрицы Екатерины I погубила все жизненные планы седьмого по счету российского генерал-фельдмаршала. И изменила планы мечтаний всесильного А.Д. Меншикова: он решил теперь обручить свою дочь с воцарившимся юным Петром II…
О славной победе при Лесной Шереметев узнал, находясь в своей ставке под Стародубом, где располагались главные силы русской армии. Она продолжала «сопровождать» главную королевскую армию, идя теперь параллельным курсом к востоку, закрывая пути-дороги к российской границе. Велась «малая война». Шереметев был одним из тех, кто занимался стратегическим окружением армии Карла XII, уже далеко зашедшей на восток и оторвавшейся от своих тыловых баз в Прибалтике и
