Императрица в виде высшей награды пожаловала апшеронцам в отличие от всей армии красные чулки. Так ходили они при Екатерине, ходили при Павле. Но когда при Александре Благословенном армия получила вместо чулок и туфель сапоги — красный цвет исчез.
Влюбленный в свой полк и в его боевую славу, Веселовский исходатайствовал апшеронцам красные отвороты.
— На первый взгляд, — поясняет он, — это может показаться не существенным, пожалуй мелочью, а между тем воспитательное значение такого воскрешённого Государем императором отличия неоспорима. Оно пробуждает в солдате, — да и не только в солдате, — чувство гордости, заставляет особенно пристально смотреть на исполнение своего долга. «Мы — апшеронцы… Наши били Фридриховских пруссаков, и мы будем бить их теперь, где только можно»…
Вот что приходилось слышать от молодцов, таких счастливых Высочайшим пожалованием красной полоски на сапоги. И действительно, Апшеронцы отличились не раз в этой войне, и я безмерно счастлив был командовать ими, входившими в ту самую бригаду, с которой мы разбили полтора корпуса, взяв сравнительно громадное количество пленных…
«Сухощавый, среднего роста, с холеной черной бородой, с умным, пытливым взглядом черных, смотрящих в упор глаз, характерным поворотом корпуса — "всегда лицом к опасности". Прекрасно говорил по-французски. Вот внешний облик прославленного генерала. А внутренний мир — превосходное общее и специальное образование, острый ум, умение сразу же оценить положение и сразу же приступить к действию. При наступлении — в авангарде, случись отступать — в арьергарде, сдерживая натиск врага. «Чтобы победить, воин жизнь отдает за эту победу. На войне умирать не командир приказывает, а само Отечество» (слова А.А.).»
Немного о личной жизни Антония Андреевича (Воспоминания внучки Антония Андреевича - Марины Калмыквой)
Супруга дедушки — Александра Алексеевна, урожденная Корвин-Кучинская (отец был поляк, мать русская), дочь Надежда, окончила институт благородных девиц в Санкт-Петербурге.
Жена и дочь всю войну сопровождали генерала Веселовского в качестве сестер милосердия. Тогда это было принято, что жена и дочери офицеров и генералов шли работать в военные госпитали — "не щадя живота своего". Без всякой оплаты, на одном энтузиазме и любви к ближнему. Дочь Надежда нашла своё счастье там же на фронте, выйдя замуж за поручика 19-го саперного батальона Николая Алексеева, моего отца.
Свадьба Надежды Антониевны и Николая Сергеевича Алексеева (1917 год)
Сын Мстислав окончил Псковский кадетский корпус и Кавалерийское училище. Поручик лейб-гвардии Кирасирского Её Величества полка. После революции вступил в Добровольческую армию; командовал эскадроном в Сводном полку гвардейской кирасирской дивизии. Убит в июне 1919 года у с. Андреевка в Крыму. Останки его дедушка перевез во Владикавказ, где они и были захоронены на городском кладбище. Над трупом погибшего солдата принято молчать — таково требование воинской этики. И дедушка очень мало и неохотно говорил о нем.
Мстислав Антониевич
Вот так бывает: семья, как и многие другие семьи, разделилась. Брат генерал-майор Андрей Андреевич Веселовский и сын Мстислав служили в Белой армии, зять Николай — в Красной.
Антоний Андреевич с зятем (1924 год)
Антоний Андреевич, несмотря на опасность, сохранил все свои боевые награды, документы, фотографии. Но с наградами потом всё-таки пришлось расстаться, все они были сданы в Торгсин (кроме Георгиевского оружия). Существовала в 30–40 г. такая организация, которая в обмен на золото и драгоценные камни снабжала продуктами, которых так не хватало в те годы в России. Мой папа к тому времени умер, и дедушка должен был кормить семью из 6 человек. Георгиевская, с отделкой золотом сабля, была украдена из Владикавказского музея, когда у дедушки попросили её как временный экспонат на какую-то выставку.
Мне даже страшно подумать, что пережил боевой генерал, отдавая свои награды в чужие руки. Но кроме орденов никакого богатства у него не было. Вернувшись во Владикавказ в конце 1917 года с женой и дочерью, они нашли свой богатый, ухоженный дом пустым. В одну из ночей, ингуши верхом на конях окружили и обстреляли весь квартал, где находился дом (в котором жил только один сторож), погрузили все вещи на повозки и… ускакали. Но и после этого удара судьбы дедушка устоял. Только Бог знает, что творилось в душе этого человека — бывшего генерала, бывшего героя, ставшего нищим и морально и материально. Жалованье, которое скопилось за годы войны, стало единственным источником существования.
Однажды, дедушка показал мне опись украденного имущества, которую они с бабушкой составили. Если бы оно осталось цело, то наверно вы, мои внуки, и правнуки, ходили бы по коврам ручной персидской работы, ели бы за столами, покрытыми скатертями из голландского полотна, сервированного столовым серебром и северским фарфором. В конце жизни дедушке хотели назначить пенсию, но он отказался, так как считал, что никаких заслуг перед советской властью он не имеет, а за прошлое они платить не обязаны.
Квартира во Владикавказе, Антоний Андреевич с женой (1910 год)
Всю любовь, всю нежность своей неординарной натуры после гибели сына он перенёс на нас — своих внучек — Милицу, Марину и Злату.
Вообще в доме нашего детства пахло уютом, любовью и теплом. И дедушка был душою всего этого. Он читал нам Ветхий и Новый завет (в детском переложении), учил молиться, учил читать. Я в школу пошла в 3-й класс, умея прекрасно читать, считать и, самое главное, мыслить. Не было вечера, чтобы дедушка не пришел к нам в детскую пожелать доброй ночи. Всем хорошим во мне я обязана дедушке, своими принципами, взглядом на жизнь, отношению к людям. Конечно, сейчас от моих принципов остался один «пшик». Живу не так как хотелось и как должна бы жить. Гордость моя совсем сломалась, но не об этом речь. Я ведь пишу о дедушке. Только сейчас, когда пишу эти строки, начинаю понимать, что творилось в душе этого гордого, умного, волевого человека, перенесенного волей судьбы из жизни полной дел — в тишайшую семейную обитель. Но пыл прежней жизни не угас в этом суровом с виду старце.
Дедушка был очень религиозен. Я помню, что когда он молился, в эту комнату никто не имел права входить. Помимо иконы Святого Георгия Победоносца, которая висела над его письменным столом, не взятом при ограблении видимо из-за своей массивности, в верхнем ящике которого в черных кожаных папках лежало несколько икон (одна из них висит у моей дочери Лизы). В нашей семье также хранится икона Георгия Победоносца, подаренная генералу Веселовскому с надписью «От огорченных разлукой чинов 81 пехотной дивизии. 1915 год.»
