Эйхман ответил: «Да, должен признать, что знал об этом». Однако он тут же добавил два замечания:
1. Он полагал, что на данных территориях уничтожались только местные евреи.
2. Он отправлял евреев для расстрелов и захоронений во рвах, «выполняя приказ» (как и все остальное, что он совершал).
Однако под метким огнем перекрестного допроса прокурора Хаузнера Эйхман признал, что никогда не направлял евреев в Ригу или Минск, не убедившись предварительно, что в местных лагерях способны «абсорбировать» этих евреев.
Свидетельница Лиорна Нойман рассказала, что она находилась в одном из вагонов, направленных Эйхманом в распоряжение эйнзатцгруппы А для ликвидации, хотя в то время она еще не знала истинной цели путешествия. Только благодаря чуду ей удалось избежать уготовленной ей участи. Когда она и другие прибыли к месту назначения, их определили на работу, заставив штопать одежду людей, которых уже расстреляли, предназначенную для отправки в Германию. Она рассказывала, что время от времени ее отрывали от работы пронзительные крики женщин, которые обнаруживали окровавленные тряпки, в которых они узнавали вещи своих уже расстрелянных детей.
Гейдрих гордился талантами Эйхмана и рассказывал о его находчивости Герингу и другим министрам. Получая благодарность руководства, Эйхман, конечно, не упускал случая отпраздновать это событие одной-двумя рюмками шнапса или коньяка с кобыльим молоком. Но когда похвальба Гейдриха дошла до него на суде, он постарался отмахнуться от догадок, что это явно было связано с преступлениями, цинично заметив: «Я не знаю, какую выгоду пытался извлечь Гейдрих, поступая таким образом».
Возможно, в попытке убедить самих себя в законности своих поступков или, может быть, зло иронизируя (это точно неизвестно) некоторые из руководителей команд пытались назвать «причины», по которым они убивали евреев. В Марьиной Горке (Пуховичи. – Ред.), небольшой железнодорожной станции в Белоруссии, евреев заставляли выполнять работы, которые, по мнению руководителя команды, они делали «с большой неохотой». Для того чтобы ускорить выполнение задания, по команде руководителя 996 евреев и евреек были подвергнуты «специальной обработке».
Один из офицеров эйнзатцгруппы, прогуливаясь по улицам Могилева, обнаружил рядом с церковью нескольких евреев, которые «вели себя крайне беспокойно». Кроме того, они не носили положенного евреям знака. Он был очень обеспокоен этим фактом, поэтому вызвал свое подразделение, которое расстреляло 28 человек.
В Минске командир команды, наблюдая за толпой людей, пришел к выводу, что 733 человека из этих людей были расово неполноценными лицами с преобладанием азиатской крови. Как он указал в рапорте № 73 от 4 сентября 1941 г., он отдал приказ расстрелять их. В докладе не указано, какими инструментами или какими критериями офицер руководствовался для определения степени неполноценности личности и преобладания азиатской крови.
В Радомышле, городе на Украине на реке Тетерев, где было расположено предприятие по переработке шерсти, согласно рапорту командира эйнзатцгруппы С, не хватало продовольствия для евреев и для детей. Поэтому, продолжает он, во избежание все большей опасности возникновения эпидемий, решив покончить с таким положением, он отдал приказ, по которому 1101 взрослый еврей был расстрелян солдатами эйнзатцкоманды, а еще 561 подросток – силами украинской вспомогательной полиции. Всего до 6 сентября 1941 г. эта зондеркоманда «позаботилась» об 11 328 евреях.
В еврейском гетто в городе Невеле, неподалеку от Витебска, городе (старинном русском. – Ред.), который оказывался под властью Литвы (Великого княжества Литовского. – Ред.), затем Польши (Речи Посполитой – после объединения Литвы и Польши. – Ред.), а затем вошел в состав Советского Союза (автор забыл по Российскую империю, в состав которой Невель вошел после первого раздела Польши в 1772 г. Ныне в Псковской области. – Ред.), как указано в оперативном рапорте № 92 от 23 сентября 1941 г., было обнаружено, что среди евреев часты случаи заболевания чесоткой. Командир эйнзатцкоманды быстро принял решение: «В целях предотвращения дальнейших случаев заражения 640 евреев были ликвидированы, а их дома сожжены».
В том же рапорте далее говорится о том, что в городе Яновичах (близ Витебска) стало быстро распространяться заразное заболевание, сопровождавшееся лихорадкой. Возникла угроза распространения заболевания на город и сельское население. Для того чтобы предотвратить это, были расстреляны 1025 евреев. Рапорт завершался гордым заявлением: «Данная операция была выполнена силами самого командира и 12 солдат».
По мере того как эйнзатцкомандиры все больше и больше узнавали о лечебных возможностях стрелкового оружия в руках своих подчиненных, они приступили к осуществлению мер профилактики. Так, когда руководитель команды в том же городе Витебске обнаружил признаки «неминуемо надвигающейся эпидемии», он вызвал своих солдат и приказал расстрелять 3 тысячи евреев.
Эйнзатцгруппа С доносила, что при следовании тейлкоманды зондеркоманды 4а через город Чернигов к ее командиру обратился директор местного дома для умалишенных с просьбой о ликвидации 270 неизлечимо больных. Просьба была выполнена.
В оперативном рапорте № 5, посвященном действиям эйнзатцкоманды 5 в период с 13 по 19 октября 1941 г., говорится, что помимо казни 21 саботажника и мародера и 1847 евреев было расстреляно примерно 300 евреев, страдавших умственными расстройствами, что «явилось особенно тяжелым грузом для членов эйнзатцкоманды 5, участвовавших в акции».
В рапорте № 150, датированном 2 января 1942 г. и касающемся акций в Крыму, докладывается об операциях по зачистке территорий, в результате которых «Симферополь, Евпатория, Алушта, Карасубазар (ныне Бело-горек. – Ред.), Керчь и Феодосия, а также другие районы Крыма были очищены от евреев».
Наверное, бессердечие и трусость этих групп убийц достигли апогея, когда команды стали участвовать в жестоких убийствах беспомощных раненых военнопленных. В ноябре 1941 г. командование эйнзатцгруппы С отрапортовало: «По просьбе коменданта лагеря для военнопленных в районе Борисполя (восточнее Киева. – Ред.) 14 октября 1941 г. взводом солдат из состава зондеркоманды 4а было расстреляно 752 военнопленных еврея, 10 октября – еще 357 военнопленных, в том числе несколько комиссаров и 78 раненых евреев, за которыми ухаживал лагерный врач». (Это пленные из Киевского котла. Здесь во второй половине сентября 1941 г. были взяты в плен (по немецким данным) свыше 600 тысяч советских солдат и офицеров. Большинство из них позже умерли от голода и болезней в полевых лагерях-«загонах», организованных немцами, в частности, у Борисполя. – Ред.)
