По причине удивительного плодородия долин, окружающих Палермо, город сей в древние времена назывался Панормус, что на древнем греческом языке означало Всесад; другие же с большей вероятностью утверждают, что оный именовался Pan-ormus от греческого слова Все-Порт, по причине обширности и удобности гавани его, которая даже и в тех местах, где ныне могут приставать только небольшие суда, была столь глубока, что Велизарий во время войны с готами, обладавшими Сицилией, поставил корабли свои под самыми стенами Палермо. Последнего названия теперь по значению слов Все-Порт не можно приписать Палермо; ибо малая гавань обмелела от ужасного наводнении, коему Фацелло был очевидец. Сей историк говорит, что вода, с ужасным стремлением вырвав часть стены подле дворца, разрушила до основания две тысячи церквей, монастырей и домов, поглотила три тысячи человек, и малая гавань наполнилась развалинами домов.
После Камезены Палермо почитается древнейшим городом Сицилии. Епископ Луцерский полагает, что он основан был во времена патриархов. Он доказывает сие одной халдейской надписью, найденной 600 лет тому назад в царствование Вильгельма II и переведенной на латинский и итальянский языки. А как и ныне находят в окрестностях Палермо остатки надписей на сем языке, то епископ и заключает, что город построен был халдеями в первых веках от создания мира; вот буквальный сей надписи перевод: «Когда Исаак, сын Авраама, царствовал в долине Дамской и когда Исайя (Ejaii), сын Исаака, управлял Идумеей, тогда великое число евреев, последуемых жителями Дамаска и Финикии, пристало к сему треугольному острову и поселилось в сем прекрасном месте, которому и дали имя Pan-ormus».
Епископ перевел другую халдейскую надпись, находящуюся на древних западных городских воротах; перевод сделан на латинском. Здесь сообщается оный от слова до слова на русском языке: «Нет другого Бога, кроме единого Бога; нет другой власти, кроме сего самого Бога. Нет другого победителя, кроме того Бога, которому мы поклоняемся». Начальник сей башни есть Сафю (Sapru), сын Елифара (Eliphar), сына Исайи (Esaii), брата Иакова, сына Исаака, сына Авраама. Имя башни сей есть Баих (Baych), а к ней ближайшей – Фарат (Pharat). На первой башне были и другие надписи, но так изгладились, что оных, при всем старании, Фацелло разобрать не мог.
Один ученый палермский антикварий уверяет, что Pan-ormus на халдейском, равно как и на еврейском, значит «рай» или «прекрасный сад», и что греки, поселившиеся на том месте, где жили первые, оставили городу прежнее его имя. Он присовокупляет к тому, что Pan-ormus на арабском языке означает Все-Вода, почему и арабы, обладавшие оным, сохранили городу тоже древнее название.
В архиве хранятся толстые тома о достопамятных древностях Палермо. Вот еще одна и последняя басня, которая, как относящаяся к чести женщин, достойна быть здесь помещена. Историки сицилийские повествуют (неизвестно точно, в какое время и в какое царствование), когда Палермо осажден был сарацинами, терпел голод и у воинов не доставало материалов для делания тетивы к лукам, и когда город был уже в том состоянии, что не мог долее сопротивляться, одна женщина (имя также пропущено) из любви к отечеству предложила другим женщинам пожертвовать для спасения оного волосами, дабы воины могли употребить их на тетивы. Палермитанки обрезали прекрасные свои волосы и, как уже известно, что нежный пол есть и будет первой побудительной причиной для возбуждения храбрости в мужчинах, то воины палермские, одушевленные сей великой для красоты и прелестей жертвой, с таким мужеством продолжали защищаться, что сарацины были утомлены, разбиты и город освобожден от осады. Палермитанки могут гордиться сим славным для них происшествием, воспетым, как того и ожидать должно, многими им преданными поэтами. «Волосы наших женщин, – сказал один из них, – всегда употребляются для той же цели; но они ныне бросают только те стрелы, кои приуготовляются самим Купидоном, и употребляются только для любовных связей».
Минеральные воды. – Произведения. – ТорговляНа всем пространстве Сицилии находится много минеральных вод; одни из них слишком горячи, другие столь холодны, что восходят одной степенью выше точки замерзания и, однако ж, никогда не обращаются в лед.
Во многих местах острова находятся источники, на поверхности коих плавает род масла; земледельцы жгут оное в своих лампадах и употребляют на многие другие надобности. Источник при Никосии, называемый il Fonte Canalotto, заслуживает особое примечание. Он всегда покрыт бывает толстой, смоленого свойства пеной; поселяне употребляют оную как самое действительное лекарство от сильных простуд и других болезней. Вода одного небольшого озера при Назо, будучи чиста и прозрачна как стекло, имеет удивительное свойство чернить все вещи, в оную погружаемые. Серных бань в Сицилии очень много; в Тремити находящиеся почитаются лучшими. Оные бани славны были во времена римлян. В некоторых местах Сицилии и на островах, близ нее лежащих, из недр земли выходят испарения. В большом отдалении от Этны находят лаву, пемзу и ноздреватые камни, извергаемые огнедышащими горами, почему и должно заключить, что Сицилия, так как и Липарские острова, произошла от подземного огня. В трех верстах к западу от Палермо, у самого морского берега, находятся многие горячие ключи, которые со дна моря с такой силой выбиваются, что песок там волнуется, вода высотой до двух аршин очень горяча, а далее холодна как лед. Где глубина невелика, там испарения выходят от холодной, а не от теплой воды.
Главное произведение и, можно сказать, богатство Сицилии, есть пшеница. Почва земли без унавоживания и при дурном возделывании столь плодоносна, что одна жатва обыкновенного урожая дает для продовольствия всего народонаселения на семь и на восемь лет вперед. Сицилийцы молотят хлеб, как у нас крымские татары, лошадьми, сохраняют же оный совсем особенным образом. В сухом грунте высекаются погреба, пшеница тотчас, как обмолотят, ссыпается в сии кладовые, которые на поверхности земли имеют небольшие отверстия; а дабы внешний воздух и дождь не могли проникнуть в погреба, отверстие со тщанием закрывается и хлеб таким образом гораздо долее, нежели у нас, сберегается.
Растение, которого зола почитается наилучшей для делания стекла содой, с большим тщанием здесь возделывается и приносит поселянам большой прибыток. Дикий мед, особенно вокруг Этны собираемый, предпочитается другим и высоко ценится. Сахар не составляет еще предмета для внешней торговли, но для домашнего употребления в довольном количестве расходится. Солодковый корень и сок, из оного выжимаемый, также составляет предмет, выгодный для промышленников; манна же есть, конечно, полезнейшее произведение Сицилии. Сие драгоценное лекарство извлекается из дерев, известных здесь под именем морских ясеней. В июле месяце в продолжение наибольших жаров на коре оных дерев делают насечки, откуда вытекает густой сок, подобный прозрачной смоле и скоро твердеющий на солнце. Зернистая манна, сама собой вытекающая из дерева, как наилучшая с большим тщанием укладывается в небольшие коробочки. Крестьяне насекают деревья всегда с одной стороны, а другую оставляют для следующего лета. Каждое дерево дает в год полфунта и целое столетие может таким образом приносить пользу.
