В ночь на 23-е с Северной стороны переправились остатки отрядов, сражавшихся у Инженерной пристани и в Михайловском равелине. Полковник Николай Александрович Баранов, возглавлявший опорный пункт у Инженерной, сразу же вступил в командование сводным полком, который Моргунов и Кабалюк сформировали из личного состава взорванных за бухтой батарей и других своих резервов. В полку полторы тысячи бойцов. Он предназначен для обороны берега от Южной до Карантинной бухты, иными словами — набережных в центре города, включая Приморский бульвар.
Гарнизон Константиновского равелина получил и выполнил приказ продержаться еще сутки. Последние его защитники, пехотинцы и моряки, вплавь добрались до южного берега утром 24-го. Раненых буксировали на буйках от бонового заграждения. Никакой катер к равелину уже не дошел бы — немцы наставили вокруг пушек, а пловцов прикрывала на рейде накатная волна.
За Северной бухтой кроме окруженной 30-й батареи, о положении которой ничего не было известно, держалась еще только Сухарная балка. Фронт прошел по южному склону Мартыновского оврага. А в центральной части Севастопольского обвода противник занял Федюхины высоты.
Немцы вышли на такие позиции, с которых следовало в любой момент ждать от них самых решительных действий.
Но, как видно, наша упорная оборона заставила врага быть осторожнее. Июньский штурм наверняка стоил ему уже десятков тысяч солдат.
"Психические" атаки прекратились: противник еще в большей мере стал полагаться на свое превосходство в технике. Авиационная и артиллерийская подготовка перерастала в обработку какого-нибудь узкого участка бомбами и снарядами в течение целого дня. Только после этого, часто поздно вечером, туда шли танки и пехота. И иногда там уже действительно не было никого в живых.
Так обеспечивал себе враг продвижение в глубь нашего плацдарма. Но еще более медленное, чем раньше.
Сокращение фронта позволило дать частям дивизии Гузя и бригаде Зелинского полдня на приведение себя в порядок. Из остатков подразделений 95-й дивизии формировался резервный полк (фактически — батальон) под командой И. Л. Кадашевича, последнего военкома 90-го стрелкового полка.
Направлением главного удара стало инкерманское. Однако при сократившемся плацдарме тяжелыми последствиями чреват всякий успех противника на любом другом участке.
После того как немцы утвердились на Федюхиных высотах, приобрело еще большее значение как опорный пункт в Червореченской долине селение Новые Шули (Штурмовое). Батальон ив дивизии Скутельника был полуотрезан, и тыловикам долго не удавалось доставить солдатам горячую пищу. Когда кухни наконец прибыли, им обрадовались так, что проворонили внезапную — в темноте, без артподготовки — вражескую атаку…
Командарм приказал Скутельнику вернуть Новые Шули во что бы то ни стало. Это должен был сделать тот самый батальон — резерва комдив не имел. Раненного в ночном бою комбата заменил замначштаба полка М. Лавров. Гитлеровцы успели ввести в деревню два батальона, однако наш, насчитывавший не больше сотни бой-пол, все же выбил их оттуда штыковой атакой. И Новые Шули (там, кстати, находилась последняя действующая насосная станция севастопольского водопровода) удерживались еще трое суток.
У Скутельника был очень надежный сосед справа — стойкая, сплоченная бригада Жидилова. Полковник Жидилов стал в конце июня генерал-майором. Мне довелось первому сообщить ему об этом по телефону, но Евгений Иванович как будто даже не очень обрадовался. Не такое было время!.. Несколько дней спустя, уже за Сапун-горой, генерал Жидилов стоял у пушки единственной уцелевшей из артдивизиона его бригады — и вместе с последним бойцом орудийного расчета стрелял оставшимися снарядами…
Боевой товарищ Жидилова — военком Ехлаков (теперь — бригадный комиссар) был уже в госпитале на Большой земле: Николая Евдокимовича вывезли из Севастополя с раздробленной ногой на подводной лодке.
…Наступление на Инкерман со стороны Мартыновского оврага создало тяжелое положение в третьем секторе. За 26 июня на его позиции было сброшено свыше двух с половиной тысяч крупных бомб. 3-й мореной полк С. Р. Гусарова вел бои в окружении. Не легче приходилось и батальонам 8-й бригады полковника П. Ф. Горпищенко и полкового комиссара П. И. Силантьева.
Это на ее участке находилась высота, где группа краснофлотцев держала, как говорили потом, "каменную оборону". "Каменную" потому, что, израсходовав патроны и гранаты, бойцы собрали груду крупных камней и забрасывали ими пытавшихся подняться наверх фашистов. Мне рассказывали, как немолодой Горпищенко сам пробрался на эту высоту, чтобы ободрить бойцов, и не приказал, а попросил еще немного продержаться, а уходя, отдал им свой личный автомат.
В один из этих дней за Северной бухтой прогремел мощный взрыв, заваливший обломками окал основные штольни Сухарной балки — старинного флотского арсенала. В штольнях все было подготовлено к взрыву, там оставалась лишь небольшая группа наших людей. Гитлеровцы подобрались к одному из входов в склады внезапно, и моряк из команды подрывников, оказавшийся лицом к лицу с врагами, принял подсказанное ему сердцем решение. Жертвуя собой, он переключил взрывной механизм на немедленное действие. Потом установили, что это был краснофлотец Александр Чикаренко.
То, что Сухарная балка оставалась в наших руках восемь-девять дней после того, как немцы вышли на соседние участки побережья, не только задержало их переправу через Северную бухту. Лишь благодаря этому продолжал работать спецкомбинат № 1 — подземный военный завод, расположенный как раз напротив, в штольнях Троицкой балки, за неширокой тут бухтой.
Спецкомбинат № 1 — детище осажденного Севастополя и его оружейная кузница — служил фронту до последней возможности и вышел из строя как сраженный на посту боец. Только за последние пять месяцев, когда производство развернулось на полный ход, он дал армии 2400 минометов и 113 тысяч мин к ним, 230 тысяч противопехотных и противотанковых мин, 305 тысяч гранат. А сколько мы получили отсюда ломов и лопат, необходимых для строительства укреплений, полевых кухонь, отремонтированных орудий и танков!.. Без этого подземного завода, созданного в кратчайшие сроки, просто нельзя представить себе Севастопольскую оборону.
На два-три дня раньше, когда в связи с приближением фронта потребовалось эвакуировать огромные и густонаселенные штольни Инкермана, прекратил работу спецкомбинат № 2, обшивавший и обувавший наших бойцов.
Почти весь Севастополь находился уже под минометным огнем. До Корабельной стороны доставали 6 Северной Я пулеметные очереди. Убежища освещались теперь свечами и коптилками. Воду брали из старых колодцев.
