И в «Долорес», и позже в «Белене» ученикам нужно было каждое утро ходить к мессе. У Фиделя было много друзей среди священников. Один из них, отец Вьеренте, который во время войны в Испании служил санитаром, рассказывал Фиделю, что после войны там расстреливали десятки тысяч людей, и он должен был освидетельствовать их на предмет смерти. Фидель тогда сделал для себя вывод, что весь католический мир в Испании делился на тех, кто был за Республику и против нее, причем последних было немало. Все без исключения преподаватели в «Белене» были националистами, если не сказать прямо франкистами, и много рассказывали детям об ужасах Второй мировой войны, о расстрелянных франкистах и священниках, практически не упоминая об убитых республиканцах и коммунистах в Испании и Европе.
Любопытно, что Фидель Кастро, который слывет непревзойденным оратором современности, не сразу научился красноречию. В «Белене» была литературная академия, но, чтобы туда поступить, надо было говорить подряд 10 минут без бумажки. Тему ученикам давали за час до выступления. В это трудно поверить, но Фидель пробился в число слушателей литературной академии только на четвертый раз. Возможно, именно этот случай, в конце концов, подстегнул будущего главнокомандующего на ораторские подвиги.
Его многочасовые речи в середине повествования подчас производили впечатление потока сознания. Кажется, что Фидель как бы отталкивался от заданной темы и от главного тезиса и пускался в плавание по «водам бессвязного повествования». Но это не так. В конце своего выступления он обязательно возвращался к тезисам, озвученным в начале, и путем неоспоримых фактов многократно усиливал их.
«Патриа о муэрте! Родина или смерть!», «Венсеремос! Мы победим!» – так неизменно заканчивались выступления Кастро. Фидель, как пламенный глашатай революции, использует любимый многими поэтами прием – играть на контрастности, на противоречиях, на извечном противостоянии любви и ненависти, жизни и смерти.
В «Белене» главными спортивными увлечениями Фиделя стали бейсбол и баскетбол. Однажды, приехав на каникулы в родной Биран, он привез с собою несколько баскетбольных мячей, комплекты спортивной формы и умудрился создать из числа сверстников–приятелей настоящую баскетбольную команду! На последнем году обучения в «Белене» Фидель был включен в сборную команду всех колледжей Кубы, которая носила громкое название «Звезды баскетбола».
В то время на Кубе курс среднего обучения составлял тринадцать лет. По его окончании, в 19 лет, Фидель Кастро получил в «Белене» следующую характеристику: «Отличался во всех дисциплинах. Его успехи блестящи. Великолепный атлет, всегда мужественно и с гордостью защищал честь колледжа на соревнованиях. Сумел завоевать любовь и восхищение своих товарищей. Он намерен изучать юриспруденцию, и мы не сомневаемся, что он заполнит блестящими страницами книгу своей жизни. Фидель – это великолепный материал, а художник для работы с таким материалом обязательно найдется»[46].
Подводя итоги детско–юношеского периода жизни будущего кубинского лидера, можно сделать главный вывод. Сначала в салезианском, а затем в двух иезуитских колледжах Фиделю Кастро привили умение находить выход из сложных ситуаций и дали необходимые знания для поступления на юридический факультет Гаванского университета. Именно в эти годы сформировались такие качества будущего команданте эн хэфэ, которые с блеском проявятся в будущем: несокрушимая вера в успех своего дела и обостренное чувство справедливости.
Глава третья
ДОН КИХОТ ИЗ ГАВАНСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
Гаванский университет был не только кузницей кадров для политической и экономической элиты Кубы. С середины 1920–х годов в условиях резкого «закручивания гаек» и политических репрессий он стал своеобразным островком вольнодумства и свободолюбия. Но считать всех студентов тогдашнего главного учебного заведения Кубы диссидентами и радикалами было бы неверно. В Гаванском университете учились отпрыски богачей и людей состоятельных, как, например, отец Фиделя. Ведь за обучение надо было платить большие деньги. Для детей рабочих и крестьян не то что высшее, среднее образование было недоступно.
Гаванский университет является одним из старейших вузов Западного полушария. Он был основан в 1728 году по указу папы Иннокентия XV как Королевский католический университет святого Иеронима. В 1842 году был реорганизован и переименован в Королевский университет гуманитарных наук. В 1871 году университет закрылся. А в 1883 году, когда был построен комплекс университетских зданий, открылся вновь и получил название Гаванского университета. К моменту окончания испанского владычества на Кубе, в 1898 году, университет имел пять факультетов: естественных наук, фармацевтический, медицинский, философии и литературы, права. В 1930 году, из–за политических волнений на Кубе и участия в них студентов, университет, по распоряжению тогдашнего кубинского диктатора Мачадо, закрылся опять – на этот раз на три года.
Когда в Гаванский университет поступил Фидель Кастро, там было одиннадцать факультетов: философии и литературы, сельскохозяйственный, с особым уклоном на «обучение переработке сахарного тростника», строительный, архитектурный, медицинский, фармацевтический, одонтологии, ветеринарный, естественных наук, педагогический, государственного права. На этот факультет, также именуемый юридическим, и поступил 19–летний Фидель Кастро осенью 1945 года.
Студенты именно юридического факультета слыли самыми продвинутыми и прогрессивно мыслящими молодыми кубинцами, готовыми противостоять режиму политических репрессий в стране.
В 1922 году в Гаванском университете произошли первые волнения. Во время студенческой конференции выступавшие, среди которых выделялся девятнадцатилетний Хулио Антонио Мелья, говорили о необходимости реформы образования и предоставлении университету автономии от правительства, об обострившихся на Кубе социальных проблемах. Основной лейтмотив их речей сводился к тому, что причиной всех бед и проблем в стране является политический строй – фактическая диктатура, поддерживаемая неоколонизаторами. Многие преподаватели разделяли тревоги студентов. Один из профессоров прямо заявил, что «студенческие волнения – это следствие коррупции и мошенничества за стенами университета». Окружение тогдашнего президента Кубы Альфреда Сайаса–Альфонсо решило принять меры против смутьянов.
Студенты, узнав, что их альма–матер могут закрыть, соорудили баррикады у входа в комплекс университетских зданий. Отряды полиции готовились к штурму. Однако в последний момент, во многом благодаря упорству студентов и преподавателей, не желавших покидать университет, правительство Кубы пошло на компромисс. Оно предложило администрации университета начать переговоры со студентами с тем, чтобы удовлетворить их требования. А кубинские конгрессмены приступили к подготовке законопроекта о предоставлении Гаванскому университету автономии.
