должен был приехать к Роберту в Йето, а он даже забыл 30 сентября поздравить Андриетту телеграммой с днем рождения. –
Б. О.] Если ты считаешь, что это я впутал в деловые отношения эмоции, ты несправедлив ко мне. Я не желаю сношаться напрямую с Людвигом, поскольку в Лондоне он вел себя со мной оскорбительно и грубо, но, за исключением этой оговорки, я по-прежнему готов к услугам».
Никто из братьев не способствовал распространению слухов, отпугнувших потенциальных кредиторов, более того, Альфред утверждает, что всячески защищал компанию и успокаивал акционеров:
«Доверие к Товариществу, а в конечном счете и к Людвигу подорвало то, что он затеял строительство, не зная, из каких средств будет его оплачивать, – метода, простительная детям, но отнюдь не зрелым людям. Представь себе, в какой яме он бы сидел уже давным-давно, если б не получил четырех с половиной миллионов от „Дисконто-гезельшафт“, трех миллионов от меня и двух миллионов от Государственного банка. […] Понятно, что при подобных обстоятельствах не следовало заказывать постройку в Мутале парохода „Петролеа“ и оплачивать ее векселями, тем более что Людвиг подорвал свою репутацию и вынужден соглашаться на займы, которые могут быть не возобновлены с уведомлением всего за месяц. […] Как ты знаешь, мне приходилось иметь деловые сношения со множеством людей самого разного толка и зачастую обсуждать весьма щекотливые проблемы, однако никогда еще это не приводило к ссорам вроде той, что произошла между мной и Людвигом в Лондоне, никогда прежде (да и позднее) со мной не обращались столь беспардонно. Разумеется, я и далее буду ему всячески содействовать, но предпочел бы делать это через третьих лиц».
На следующий день «в Лондоне должен быть учрежден „Динамитный трест“», но Альфред слишком болен, чтобы присутствовать при этом событии. 14 октября 1886 г. он вновь пишет Людвигу:
«Милый брат Людвиг! Мне кажется, ты не до конца понимаешь мое положение и я должен просветить тебя. В акциях и облигациях Товарищества, а также в ссудах ему у меня заморожено 3125 тысяч рублей. Почти все мое прочее состояние вложено в акции „Динамита“, которые до сего времени […] не подлежали сбыту, и теперь эти деньги на год или два тоже заморожены».
Далее Альфред разъясняет принципы динамитной конкуренции, говорит, что ему необходим залог за акции, и предлагает Людвигу выставить в виде обеспечения керосин, который «можно быстро перевести в наличные деньги […]. Поскольку мне необходимо вкладывать несметные средства в покупку динамитных акций (мы рассчитываем, что синдикату понадобится не менее шести-семи миллионов франков), я не вижу иного выхода […], однако я прибегну к нему, только если у меня будет другой залог, который в случае необходимости легко и скоро реализуется».
Альфред отказывается от залога в виде Людвиговой недвижимости, поскольку продажа домов может подорвать доверие к самому Людвигу, и заканчивает письмо словами:
«Мне очень жаль, что я не могу отложить все это дело в долгий ящик, но ты и сам помнишь: заем, полученный от меня в начале 1883 года, подлежал возврату в том же году».
Людвиг приехал в Париж на переговоры с Либби и 17 октября 1886 г. пишет:
«Милый Альфред! […] Ты меня очень обяжешь, если честно признаешься, действительно ли означенные 500 тысяч рублей необходимы тебе срочно или ты можешь подождать. Залог тебе лично я предоставлю – это мои особняки. […] Остальных вопросов не хочу даже касаться, в том числе обсуждать наши воззрения и кто из нас прав больше, а кто меньше. Можем вернуться к ним, когда удовлетворим твои денежные претензии. […] Посему буду крайне признателен, если и ты сочтешь возможным исключить эти темы из наших разговоров, пока я не разрешу всех проблем, из-за которых сюда приехал. Перед отъездом я с удовольствием сам предоставлю себя в твое распоряжение. Преданный тебе Людвиг».
Из Парижа Людвиг едет в Вену, откуда 3 ноября 1886 г. пишет:
«Милый брат Альфред! Хочу от всей души поблагодарить за радушие, которое ты проявил ко мне в Париже, и за немалое уделенное мне время. Моему сердцу приятно было возникшее между нами прежнее братское доверие. Письма холодны и бездушны, тогда как в устном разговоре всегда отражаются глубинные чувства, и мы оба знаем, что чувства эти теплые и дружеские.
С Либби переговоры происходили в том же духе. Хотя он не уполномочен принимать важных решений, вся его манера поведения, его осмотрительность внушают доверие к словам и помыслам. Я был бы несказанно рад, если б ты познакомился с ним. Попрошу Либби навестить тебя. […] В „Нефтяном вестнике Стоуэлла“ опубликована статья, где утверждается, что Нобели и „Стандард“ намерены заключить „выгодную сделку“ и что „Стандард“ предлагает 10 миллионов американских долларов. Можешь себе такое вообразить?!!»
Образовав «Динамитный трест Нобеля», Альфред одолжил компании свое «овеянное пороховым дымом имя» не только для названия, но и на должность почетного председателя, однако от руководства устранился, предпочитая работу в лаборатории: повседневные хлопоты по управлению предприятием его не привлекали.
Теперь он успокоился и 13 ноября 1886 г. пишет Людвигу:
«Дорогой брат Людвиг! Ты себе не представляешь, как меня обрадовало твое сердечное, дружеское письмо из Вены. У нас обоих жизнь движется к закату, а в эту ее пору, все чаще предвещающую наступление ночи, обычно дает о себе знать мелочность, что почти неизменно лежит в основе так называемого разлада. На самом деле мой разлад – с собственным внутренним миром и его „духами Нифльхейма“. Меньше всего я хочу ссориться с тобой, и если между нами пролегла тень, то она давным-давно уничтожена идущими от сердца словами: „Да будет свет!“ […] Я вынужден был приготовиться к самому худшему, а именно к тому, чтобы, привлекши все возможные средства, выкупить акции и перевести их в новую трестовскую компанию […]. Но похоже, что, благодаря содействию германских банков, дело обернулось гораздо лучше, чем смели предполагать мы с моими содиректорами».
6/18 ноября 1886 г. Людвиг пишет из Санкт-Петербурга:
«Дражайший Альфред! По возвращении из Москвы я обнаружил твое письмо от 13 ноября. Оно пролило бальзам на мою душу и не менее обрадовало Эмануэля, который считал, что не все сумел объяснить тебе. Я понял твою нужду в деньгах и крайне серьезно воспринял задачу иметь наготове средства для быстрой расплаты с тобой, если возникнет такая необходимость. […] Похоже, успех твоего Бреста подействовал на местных финансистов не хуже электрического разряда. Несколько дней назад член правления Учетного банка обратился к одному из наших агентов на бирже с предложением капиталовложений, если мы захотим объединить в трест бакинские
