…Наржалась публика, дядя так и не осилил поручение, как ни старался, а тут и указаньице, спущенное по всем правилам ранжира, подоспело…
«ЗАМЕНИТЬ исполнителя на более ловкого!»
И заменили, и вышел ДВУРУКИЙ дворник, и героически справился с задачей, и пошла торжественно колонна, песнями прославляя наше казачество, и восстановился былой пафос, и приветливо стало помахивать с трибуны начальство, одобряя трогательное слияние власти с народом…
… И только наш незадачливый герой, стараясь не попадаться на глаза Начальству, пробирался к себе домой, мучительно пытаясь просчитать все грядущие последствия происшедшего.
Одесса. Баба с собачкойОдесская зарисовка. Старенькая подвыщипанная одесситка с аналогичной собачкой (если такая собачка живёт долгое время с одной и той же хозяйкой — она становится похожа на хозяйку как две капли воды) где-то в районе кинотеатра «Одесса»… К ней подходит приезжий с чемоданом:
— Мадам! Как попасть на Привоз?
— Значит так, молодой человек! Вы сейчас идёте направо, доходите до угла дома, потом опьять направо, ещё раз направо и ещё разик направо. После этого вы уже поворачиваете налево. И потом всё время — прямо.
— Мадам, а почему нельзя было сразу повернуть налево, а не крутить вокруг дома?
Ответ гениален:
— А я так с собачкой каждое утро гуляю!
Пудинг для другаНачало 90-х. Развалили «великий и нерушимый», и «нарешт довгоочжувана свобода» ламанулась нежданно-негаданно в наши дома, квартиры и мозги, суля нам невиданные преференции и захватывающее продолжение нашего до того вполне скромного (чтобы не сказать, скудного) существования. Появились новые люди в политикуме, во власти, а поскольку к этому времени старая, ещё советская номенклатура уже была прилично подвинута горбачёвскими телодвижениями, то, как говорится, свято место в природе пусто не бывает. И на смену многоопытным сталинско-хрущёвско-андроповским кадрам пришла «интеллигенция» попроще. Зачастую крепко себя проявившая в борьбе за урожаи на полях милой сердцу Родины. В основном в форматах колхозов и совхозов. И понятно, что с культуркой тут было зачастую напряжённо.
Но что было характерно для этих «новопришедших» — это то, что сами они никогда не комплексовали по поводу своего дремучего незнания каких-либо морально-этических азов дипломатии, правил поведения и, конечно же, такой сущей ерунды, как ЭТИКЕТ. А своему бескультурью приписывали качества как бы нового «современного» типа. И неважно, что это порой вызывало у окружающих тихий ужас, важно было то, что САМИ они считали свой убого хуторской провинциализм приметой новой, ещё невиданной «клятыми буржуинами» незалежной культуры.
Уже отгремел скандал с «посадовцем», отвечавшим за соблюдением этикета, когда во время визита в Украину принца Чарльза хлопцу вдруг померещилось, что принц движется во дворе Мариинского недостаточно быстро, и он (чисто из благих намерений помочь!) лишь чуточку подторопил Чарльза, слегка похлопав того по ляжке. Мол, давай, принц, шевелись, а то гарнир стынет! Ну он, церемонимейстер штопанный, хотел ведь только как лучше, и непонятно, отчего гордый этот брит так возмутился! Хлопца хоть догадались тогда с позором выгнать, типа того, мол, сами понимаем — накладочка вышла. Хотя в кулуарах и повозмущались по поводу англичанина. Мол, что там — под коленку подхлопал… Вот ежли б за жопу ущипнул, вот это шкандаль! А тут всего лишь такая ерунда.
Поговорили-потёрли и забыли благополучно. А тут как раз и визитец случился самый что ни есть правительственный. И как раз в эту что ни есть Великую Британию. И поехал очередной наш «шутник», но на сей раз не в ранге мелкой сошки, а возглавляя официальную делегацию. Я понимаю, что англичане, ничего не подозреваючи, отнеслись к данному визиту ответственно (а может, Чарльз их не проинформировал, какие в Украине клоуны произрастают), но только и визит наш обставили с соответственными приличиями, и поляну закатили подобающую, где продукты — только с базара, никаких тебе супермаркетов. И народ созвали достойный на заключительный банкет. Без всякой там антиглобалистской и прочей шпаны, за столом сплошь графья да герцоги, от Кентского до Марльборского. И обратно. Во как!
И неважно, что почти ничего об Украине, кроме как про Чернобыль да братьев Кличко, не слыхали, зато настроились принять как надо, как равноправную ЕВРОПЕЙСКУЮ сестру. Откуда ж им было знать, что хотя СССР и развалился, но фразу «У советских собственная гордость — на буржуев смотрим свысока» наши «новые политики» по-хозяйски прихватили в «незалежність», успешно компенсируя пробелы в воспитании.
Итак, нашего самого главного «посадовця-керівника» (назову его условно Микола Іванович) усадили в аккурат возле какого-то суперважного герцога Виндзорского (не ручаюсь за точность!), чей род протянулся корнями аж до тех времён, когда нечёсанно-чубатые пращуры Миколы Иваныча вовсю гонялись по трипольским косогорам за полуголыми мавками понятно с какой целью, параллельно не отягощая себя изучением азбуки и различных наук. А справа от нашего героя пристроилась его переводчица, от которой я, собственно, и услышал эту милую историю.
…И вот идёт-журчит неторопливо чисто великобританский банкет, произносятся тосты-здравицы в честь именитых украинских гостей… И всё бы ничего, ежли бы не объявили этот клятый десерт. А на десерт случился выбор: либо торт, либо сугубо английское изобретение ПУДИНГ. И тут наш молодец і каже до тлумачки своєї:
— Оце тортів у житті я скуштував чимало, а того «ПУДІНА» ще не пробував. Людочко, а гукни нумо хлопця із блюдом!
Хлопец с блюдом был подозван, пудинг был воодружён на тарелку Миколы Иваныча и вскорости им же был и опробован… И тут случилось нечто непредвиденное и страшное.
Пудинг был резко не одобрен Миколой Иванычем и после слов «Ні! Я цього ГІВНА їсти не буду!» вмиг был соскоблён им со своей тарелки на тарелку … сидящего рядом герцога Виндзорского. Тот от такой радостной неожиданности подавился… а за столом воцарилась мёртвая тишина. Говорят, такая тишина в последний раз наблюдалась ещё при дворе короля Артура, когда подвыпивший Мерлин икнул прямо в пасть сидевшего рядом Ланцелота. После чего немедля разразилась Война Алой и Белой розы.
Итак, мы остановились на месте, где потерявший дар речи герцог Виндзорский (или Кентский, не ручаюсь за точность титула!) пытается осмыслить происшедшее, наш Микола Иваныч, асолютно не замечая надвинувшейся катастрофы, наливает себе очередную «стременную», а вмиг поседевшая Людочка судорожно пытается хоть ЧТО-ТО придумать, уже почти не надеясь замять весь ужас происшедшего.
