Мэрфи и Макмиллан обещали немедленно отправить соответствующие телеграммы своим правительствам.
В ходе беседы Мэрфи и Макмиллан снова заявили, что они были убеждены в том, что союзное командование информировало французское командование о ходе начатых переговоров.
В тот же день вечером я снова виделся с Мэрфи, а затем с Макмилланом. Я им сообщил, что на заседании Комитета, состоявшемся в 17 часов, генерал Жиро заявил, что вопреки утверждениям английского и американского представителей его никогда не информировали о переговорах и даже сейчас он не имеет представления о военных статьях соглашения о перемирии.
Мэрфи ответил, что по его сведениям генерал Жиро был информирован, но что он сейчас же это проверит…
Приблизительно то же самое сказал и Макмиллан. В доверительной беседе он не скрыл опасения, что наши связи никогда не будут такими близкими, какими они должны быть: генерал Беделл Смит не говорит по-французски, а генерал Девэнк не знает английского языка. Это не способствует контактам…
Доклад Рене Массигли генералу де Голлю
Алжир, 10 сентября 1943
В 14 час. 45 мин. я встретился с Мэрфи и Макмилланом. И тот и другой сделали мне заявление, которое можно резюмировать следующим образом.
Третьего дня мы вам сказали, что главное французское командование было поставлено в известность относительно переговоров о перемирии. Таково в действительности было наше убеждение…
В результате сделанного вами вчера заявления о том, что генерал Жиро категорически опровергает это, мы произвели расследование. Оказалось, что мы ошиблись и только сегодня условия перемирия были сообщены французскому главнокомандующему.
Мы выражаем сожаление по поводу этого недоразумения и просим передать генералу Жиро наши извинения. В свое оправдание мы сошлемся на тот факт, что в течение десяти дней мы работали исключительно интенсивно и не имели возможности проверить то, что нам казалось само собою разумеющимся.
Я принял к сведению эти объяснения… Однако факт остается фактом. Комитет освобождения был оставлен в стороне, хотя это и объяснено ошибкой. Я выразил надежду, что дальнейшие действия союзников помогут изгладить из памяти это дурное воспоминание.
Из речи генерала де Голля в Оране 12 сентября 1943
В огромном энтузиазме города Орана сегодня проявляется стремление страны удвоить свои усилия, чтобы ускорить поражение врага и чтобы скорее увидеть Францию среди тех, кто доведет войну до успешного завершения и будет участвовать в преобразовании мира.
Конечно, Франция хочет, чтобы ее голос был услышан, но наша страна слишком хорошо знает, что на пятом году войны она, увы, не в состоянии выставить много дивизий, много судов и эскадрилий, количеством которых исчисляется военный вклад государств, участвующих в больших битвах. Но Франция знает и то, что война представляет единое, взаимозависимое целое, что происходит в конце войны, неразрывно связано с тем, что возникло в ее начале. Франция помнит, что в течение целого года именно ее силы (почти единственные) противостояли Гитлеру. Франция знает, что каждое ее усилие и каждая ее жертва, даже самая скромная и безвестная, все же что-то значит на весах истории. Франция знает, что 135 тысяч французов погибли на полях сражений, 55 тысяч были казнены, более 100 тысяч погибли в лагерях и тюрьмах врага или его сообщников, 2 миллиона взяты в плен или насильно угнаны в Германию, около миллиона наших детей погибло из-за недостатка питания; что весь французский народ живет в страшных условиях режима голода, доносов и угнетения.
Свою кровь, свои слезы и свои лишения — вот какой вклад внесла Франция за годы этой войны в дело свободных наций; она внесла этот вклад после того, как на протяжении веков, и особенно двадцать пять лет назад, отдала столько сил и претерпела столько страданий в борьбе за тот же идеал.
Правда, нашему участию в войне в какой-то мере мешал отказ от своей ответственности тех, кого было принято называть нашей элитой, а также измена некоторых отщепенцев, презревших свое прошлое и связавших свою судьбу с трагедией военного поражения. Но французский народ, единственно правомочный быть их судьей, скажет свое слово, предъявит все счета и потребует их оплаты.
Но наш упадок сил, не явился ли он одним из результатов тех неисчислимых потерь, которыми мы оплатили наше решающее участие в последней войне, с самого ее начала и до самого ее конца. Мы пошатнулись теперь, это правда! Но не следует ли искать причину всего этого в том, что двадцать два года назад мы не пожалели своей крови, чтобы защитить других, так же как мы защищали самих себя?
Что стало бы с миром и на этот раз, если бы французская нация не осталась верной делу свободы? Вот почему Франция, сознавая, чем она обязана своим друзьям и чем ее друзья обязаны ей, полна решимости не только снова обрести свое величие — и она чувствует, что обладает достаточными силами для этого, — но обрести его в мире справедливости и здравого смысла. Франция претендует, в общих интересах, на подобающую ей роль в общем урегулировании в связи с приближающейся развязкой военной трагедии.
Осуществляя задачу управления, чтобы вести французский народ и Французскую империю к победе в войне, Комитет национального освобождения в то же время сознает и свою священную обязанность добиться, чтобы голос нашей страны был услышан и за ее пределами. В этом Комитет единодушен, как единодушна сама нация, потому что французы всегда согласны между собой, когда они следуют только призыву родины.
Сообщение генерала де Голля членам Комитета национального освобождения
25 сентября 1943
Условия, в которых были подготовлены и в настоящее время выполнены почти независимо от Комитета национального освобождения операции по освобождению Корсики, лишний раз показывают, что Комитет в том виде, в каком он учрежден и функционирует, не в состоянии реально выполнять роль правительственного органа.
Это бессилие, с моей точки зрения, объясняется двумя взаимозависимыми причинами. Первая из них заключается в отсутствии общепризнанного и организованного руководства, в результате чего Комитету не удается определить свою политику по основным вопросам, а если он определил ее в отношении того или иного вопроса, то за выполнением решения не устанавливается никакого эффективного контроля. В этом отношении характерно дело Корсики.
Вторая причина — независимость военного командования от правительственного органа. Такое положение противоречит существу наших вековых институтов и нашим действующим законам, и оно приводит к тому, что сосуществуют и противодействуют друг другу две политики. Известные Комитету многочисленные и серьезные инциденты подтверждают это.
