У нас танков было меньше - 5-я и 42-я гвардейские танковые бригады подполковника В. М. Тараканова и полковника В. С. Гаева, танковая бригада 1-го Чехословацкого армейского корпуса и 12-й гвардейский танковый полк. Но мы имели также 24-ю артиллерийскую дивизию прорыва полковника Г. М. Джинчарадзе, которая должна была сыграть важнейшую роль в сокрушении мощных "рубежей обороны. А для борьбы с вражескими танками нам были приданы восемь истребительно-противотанковых артиллерийских полков. Их мы и готовили к действиям, способным сорвать комбинации обороняющегося противника.
VI
В целом о подготовке к наступлению надо сказать, что она велась в не менее сложных условиях, чем перегруппировка. Это станет понятно, если учесть, что перегруппировку мы закончили 14 апреля, а наступать предстояло уже на следующее утро. Но важным залогом успеха было уже то, что переброска и сосредоточение войск прошли скрытно, незаметно для врага. Столь же успешно осуществили все подготовительные мероприятия.
В частности, в течение двух дней, предшествовавших наступлению, мы вели разведку боем силами от стрелковой роты до батальона при поддержке артиллерии и минометов. Все это время командиры дивизий, полков, батальонов, дивизионов, батарей и артиллерийские наблюдатели находились на своих наблюдательных пунктах. Следя за боем, они заседали огневые точки врага. Много ценных сведений доставили разведчики. Их данные дополнил опрос захваченных пленных. В результате этих мер удалось вскрыть систему огня противника, установить его группировку, определить передний край обороны.
В тех же целях широко проводилась инженерная разведка. Она помогла также определить наиболее удобные места для переправ через Опаву и Одру. Кроме того, инженерные части укомплектовали штурмовые группы для блокировки дотов, заготовили в лесах элементы мостов для последующей сборки скоростными методами. Наконец, ими были созданы группы разграждения, которым предстояло сопровождать войска, команды минеров для пропуска своих частей через минные поля и подвижные отряды заграждения, сосредоточившиеся на танкоопасных направлениях.
Были, разумеется, и недостатки в подготовке наступления. Наиболее существенный из них - слабая обеспеченность боеприпасами 76-мм дивизионных пушек и 122-мм гаубиц. Я понимал, что виною тому - трудности снабжения войск по еще не полностью восстановленным железным дорогам. Но все же и я и А. А. Епишев сочли себя обязанными обратиться к Военному совету фронта за содействием, надеясь, что он найдет возможность лучше обеспечить нас боеприпасами. По этому вопросу было послано следующее донесение:
"Военному совету фронта.
Из общего количества орудийных стволов, участвующих в артиллерийской подготовке в предстоящей операции, 50 процентов составляют 76-мм пушки и 122-мм гаубицы.
Боеприпасов на них отпущено 0,6 боекомплекта. Из них планируется 0,3 боекомплекта на артиллерийскую подготовку, на сопровождение - 0,1 и на бой в глубине - 0,2.
Такая голодная норма для прорыва сильной обороны противника слишком слабая. Прошу пересмотреть график отпуска боеприпасов для указанных калибров в сторону увеличения, чтобы иметь максимум 0,6-0,7 боекомплекта на артиллерийскую подготовку и 0,3 - на сопровождение и бой в глубине.
11.4.1945 г.
Епишев
Москаленко"{336}
К сожалению, трудности в снабжении боеприпасами, а также всем прочим испытывал и фронт в целом. Наряду с недостаточной пропускной способностью действовавших железных дорог была и другая тому причина. В то время главные усилия Красной Армии, ее ведущих фронтов были направлены на подготовку Берлинской операции. Там предстояло нанести последний сокрушающий удар по гитлеровской Германии. Поэтому снабженцы, естественно, и стремились в первую очередь полностью обеспечить всем необходимым войска, действовавшие на главном стратегическом направлении.
Что же касается нашего фронта, то ему явно не хватало нескольких дней для решения и этой проблемы, так как боеприпасы находились в пути. Но на просьбу генерала армии А. И. Еременко несколько отсрочить наше наступление Ставка ответила отказом. Это было вызвано ее решением нанести удар по Моравской Остраве на день раньше начала Берлинской операции, намеченной на 16 апреля. Следовательно, нам нужно было начать 15-го, и времени для полного завершения подготовки не осталось. Вероятно, поэтому и ответ А. И. Еременко на нашу просьбу о боеприпаеах гласил: "Такого количества снарядов не будет"{337}.
Мы сочли этот краткий ответ достаточно выразительным. Оставалось спланировать артиллерийскую подготовку в соответствии с имевшимися запасами снарядов, что мы и сделали. Задача несколько облегчалась тем, что боеприпасов к артиллерийским орудиям других калибров и к минометам у нас было достаточно.
Итак, мы едва закончили подготовку, как наступил день нанесения удара.
С утра 15 апреля ударная группировка фронта перешла в наступление. После артиллерийской подготовки, которая прошла вполне успешно, корпуса генералов М. И. Запорожченко и А. Л. Бондарева совместно с левофланговыми частями 60-й армии прорвали передний край обороны противника на фронте до 15 км и, преодолевая сопротивление гитлеровцев, продвинулись в глубину на 7 км. При этом они овладели 13 населенными пунктами. Части 60-й армии продвинулись на такую же глубину. Хорошо помогла нам 8-я воздушная армия. Ее части произвели в тот день 960 самолето-вылетов, громя врага с воздуха.
Нужно сказать, что уже тогда мы смогли отдать должное глубоко продуманному требованию Ставки не откладывать наше наступление. Оно, как уже отмечено, лишь на сутки предшествовало удару на Берлин и потому, с одной стороны, здесь сковало все имеющиеся войска противника, не позволив ему перебросить отсюда ни одного солдата, танка или орудия, а с другой - вражеское командование уже на следующий день лишилось возможности направлять сюда подкрепления.
Наступление наших войск развивалось медленно, но безостановочно. Противник стремился преградить им путь к Опаве, но тщетно. 17 апреля наш 11-й стрелковый корпус прорвался к этой реке. ЕГО 271-я стрелковая дивизия полковника И. ф. Хомича, взаимодействуя с 30-й стрелковой дивизией генерал-майора В. П. Янковского, овладела крупным населенным пунктом Краверже. Во взятии его западной окраины участвовала также левофланговая 322-я стрелковая дивизия 60-й армии под командованием генерала П. И. Зубова. Все они передовыми отрядами с ходу форсировали Опаву. Этот успех обеспечили воины приданной нашей армии 4-й горной инженерно-саперной бригады, которые под огнем противника в течение трех часов навели мост через Опаву.
В тот же день на южном ее берегу один из полков дивизии полковника Хомича занял селение Дворишко. А дивизия генерал-майора Янковского также силами полка овладела плацдармом к северу от Ститина.
