Растворение истории в вязкой и бесформенной исторической необходимости – самый простой и незамысловатый способ представления прошлого. Историку, однако, приходится иметь дело не с простыми схемами и политическими спекуляциями, а с конкретными фактами. Работая с документами, он не может не заметить тесной взаимосвязи и взаимообусловленности объективных и субъективных факторов, типичного и случайного. В условиях диктатуры роль личных пристрастий, предубеждений и одержимости вождя возрастала многократно. И где, как не в биографии Сталина, уместно подумать о сложном переплетении этих проблем.
Вместе с тем биографии представляют собой особый жанр исследований, который легко засушить подробностями исторического контекста, но столь же легко залить до краев пикантным бытописанием. Контекст вне героя и герой вне контекста – вот главные опасности, которые, как мы видим на многих примерах, подстерегают авторов биографий. Эта проблема была одной из самых сложных и для меня. В конечном счете я понял, что не смогу втиснуть в книгу даже упоминания обо всех сколько-нибудь значимых событиях сталинского периода. Восстанавливая исторический контекст, я вынужденно пропускал многие факты и подробности, особенно если они повторяли друг друга. В центре исследования остались те основные процессы и явления, которые наиболее ярко и понятно характеризуют Сталина, его время и связанную с его именем систему. Такое ограничение было тем более уместным, что за последние двадцать лет появилось слишком много новых источников о Сталине и сталинском периоде. О них, хотя бы коротко, нужно сказать отдельно.
Прежде всего, благодаря открытию архивов после распада СССР историки получили возможность изучать документы, происходящие «из первых рук», в то время как прежде они пытались очистить от искажений официальные публикации. Хороший пример – работы и речи самого Сталина. Большинство из них печатались еще при жизни вождя. Однако теперь появилась возможность работать с подлинниками, а значит, судить о том, что и как было сказано на самом деле, какая редакторская правка была внесена в текст. Кроме того, комплекс сталинских выступлений существенно пополнился за счет тех, что ранее вообще не издавались. Среди важнейших документов, отражающих деятельность Сталина, – материалы высших органов власти, которые он возглавлял: протоколы и стенограммы заседаний Политбюро, постановления Государственного комитета обороны в годы войны и т. д. Для понимания личности Сталина и его жизни эти сухие бюрократические документы имеют огромное значение. Их рассмотрение и принятие заполняло значительную часть жизни вождя. С их помощью он осуществлял свою власть. Многие решения носят следы интенсивной сталинской правки.
Конечно, сами по себе постановления лишь отчасти позволяют судить о том, как и почему они были приняты, какими были мотивы и логика действий Сталина. Гораздо большее значение с этой точки зрения имеет переписка Сталина с его коллегами по Политбюро. Она велась нерегулярно, в периоды отпусков Сталина, когда он при помощи писем направлял деятельность соратников, оставшихся в Москве. Наиболее интенсивно такая переписка велась в 1920-е – первой половине 1930-х годов. Одной из причин этого было отсутствие надежной телефонной связи. (Прекрасный пример того, как слабый технический прогресс иногда помогает историкам.) После войны телефонную связь наладили, да и сам Сталин, находясь на вершине своей власти, не нуждался в подробной переписке с подчиненными. Достаточно было коротких, жестких директив. Несмотря на фрагментарность, письма Сталина – важнейший документальный комплекс и интереснейшее чтение. В любом случае они – самое откровенное из документальных свидетельств, оставшихся от Сталина[6].
Много важной информации историки почерпнули из журналов записей посетителей кремлевского кабинета Сталина[7]. В них фиксировались фамилии посетителей, время их входа и выхода из кабинета. Журналы посещений позволяют изучать порядок повседневной работы Сталина. Их сопоставление с другими источниками (протоколами заседаний Политбюро, мемуарами и т. д.) раскрывает важные обстоятельства принятия различных решений. Однако, как и в случае с перепиской, эти журналы отражают только часть (хотя и значительную часть) деятельности Сталина. Дело в том, что, помимо кремлевского кабинета, Сталин периодически работал в кабинете в здании ЦК партии на Старой площади, принимал посетителей в своей квартире в Кремле, а также на многочисленных дачах под Москвой и на юге. Пока мы знаем, что в архивах службы государственной охраны сохранились (хотя и недоступны исследователям) записи посетителей кремлевской квартиры Сталина[8]. Информация о ведении аналогичных журналов в кабинете в ЦК и на дачах отсутствует.
Журналы регистрации посещений вели службы секретарей и охраны Сталина. Есть основания полагать, что для своих внутренних потребностей охрана могла регистрировать также ежедневные передвижения Сталина, вести отчеты о дежурствах охранников и т. д. Не нужно объяснять, какую ценность такой материал мог бы представлять для биографов Сталина. Однако мы не имеем достоверных свидетельств о его существовании.
Переписка Сталина, а также журналы посетителей кремлевского кабинета сохранились в личном архиве Сталина. Он формировался под руководством самого Сталина, видимо, не в последнюю очередь «для истории». Многие документы в этом архиве имеют сталинские пометы: «мой архив», «личный архив». Важным дополнением к личному архиву является коллекция материалов о Сталине, изъятых из разных архивных хранилищ. Коллекция, в том числе часть книг из библиотеки Сталина с его пометами, была сосредоточена в Центральном партийном архиве. В совокупности личный архив Сталина и коллекция сталинских документов составляют сегодня единый комплекс – фонд Сталина в Российском государственном архиве социально-политической истории (бывший Центральный партийный архив)[9]. Этот фонд является ключевым источником наших знаний о вожде и широко используется историками.
Несмотря на важность фонда Сталина, этот комплекс материалов имеет существенные дефекты. Очевидно, что документы для личного архива Сталина отбирались чрезвычайно тенденциозно. В результате сам личный архив очень невелик – менее 2 тыс. дел. Случайный характер имеет также коллекция сталинских материалов, собиравшихся в Центральном партийном архиве. В общем, фонд Сталина лишь в некоторой степени отражает повседневную жизнь и деятельность вождя. Главный недостаток этого фонда – отсутствие материалов, поступавших непосредственно на стол Сталина, ежедневно попадавших в поле его зрения. Это не позволяет с необходимой полнотой оценить уровень информированности Сталина, его представления о том или ином вопросе, а значит – логику его действий. Важно отметить, что такие документы не утрачены, по крайней мере – не полностью утрачены. Значительная часть документов, с которыми работал Сталин, находятся в Архиве Президента России (бывший архив Политбюро) в составе так называемых тематических папок[10]. При подготовке книги мне удалось воспользоваться только некоторыми из них. Пока Архив Президента закрыт для систематического изучения историками. Однако само его наличие вселяет надежды. Рано или поздно, как показывает история России, архивы открывают свои двери.
