Два десятилетия тому назад журналиста Валентина Ивановича Скорятина изумило утверждение кинорежиссёра Василия Васильевича Катаняна, заявившего:
«Известны все обстоятельства гибели Маяковского».
Скорятин в недоумении спрашивал:
«Неужели все? А вдруг кое-что ещё неизвестно, а то, что известно, можно прочитать сейчас иначе?.. Не лучше ли будет для дела, если мы спокойно и непредвзято разберёмся в давней трагедии?»
Предложение дельное и вполне логичное. Тем более что и Светлана Ефимовна Стрижнева, директор Государственного музея В.В.Маяковского, опубликовавшего следственное дело поэта, написала:
«… в истории самого дела много тёмных мест, высветить которые предстоит специалистам – историкам и литературоведам».
А сохранился ли ключ к этим таинственным секретам?
Должен сохраниться! Ведь в благоговейной тиши архивов лежат груды документов, способных разъяснить многое. Но знакомство с ними…
«… может оказаться шагом в бездну. Правда жестока!»
Именно так пророчески предупреждал Валентин Скорятин, один из тех, кто достаточно скрупулёзно изучал житие Маяковского.
Но какая именно «бездна» имелась в виду? Что за «жестокая правда» могла заставить чекистов бросить все дела и примчаться в комнату расставшегося с жизнью поэта?
Многие годы ища ответы на эти вопросы, неутомимый маяковсковед из Швеции Бенгт Янгфельдт в одной из своих книг высказал осторожное предположение:
«Не знал ли он слишком много, и, если да, может быть, существовали компрометирующие документы, которые следовало уничтожить?»
Российский писатель Аркадий Иосифович Ваксберг, тоже писавший о Маяковском и о времени, в котором он жил, причину внезапного появления в комнате-лодочке высокопоставленных чекистов объяснял так:
«Искали, может быть, не компромат, а сведения, не подлежащие оглашению, следы чего-то такого, откуда „выходов нет“. <…> Главное, что-то искали, притом искали торопливо. Это явствует из всех источников, которыми мы располагаем».
Желающих докопаться до истины в этой детективной истории всегда было предостаточно. И самых разных версий выдвигалось тоже немало.
Ещё в 1958 году вышел 65-ый том «Литературного наследства», целиком посвящённый Маяковскому. Но его выпуск был объявлен политической ошибкой, и книгу изъяли из магазинов и библиотек. Набор готовившегося к публикации 66-го тома, тоже составленного из документов, имевших отношение к поэту революции, было приказано рассыпать.
Что же было в тех «ошибочных» томах?
В них публиковалось подробное расследование, которое назвалось «Участие Маяковского в революционном движении». Оно и содержало коварные «ошибки», которые до широкой общественности допускать не следовало. К счастью, не все изъятые из обращения тома уничтожили. Немало новых фактов стало известно только сейчас. И если внимательно вчитаться во вновь открытое, сопоставив его с тем, что было известно раньше, то могут появиться достаточно интересные выводы.
И ещё. О многих событиях и людях 20-х и 30-х годов прошлого века в советскую пору говорить было нельзя. Видимо, поэтому в центре внимания исследователей жизни и творчества Маяковского оказались его отношения с семейством Бриков. На эту тему писались статьи, защищались диссертации, публиковались книги. Поэтому те эпизоды из жизни поэта, которые хорошо изучены и достаточно подробно освещены его многочисленными биографами, мы так и оставим в их описаниях. То есть всё, что уже опубликовано о поэте, мы с огромной благодарностью к опубликовавшим просто процитируем.
А в нашем расследовании (договоримся об этом сразу) нас в первую очередь будут интересовать не только слова, которые произносил советский гражданин Владимир Маяковский, не только стихи и пьесы поэта и драматурга Маяковского, но и дела, которые в течение своей не слишком продолжительной творческой жизни совершал наш знаменитый соотечественник.
Ведь как она складывалась – творческая составляющая прожитых им лет?
Примерно в 16 лет он стал сочинять стихи.
Через 26 лет был провозглашён «лучшим, талантливейшим поэтом… советской эпохи».
Прошло ещё 23 года, и в Москве на Триумфальной площади ему установили памятник, а площадь назвали его именем.
Но наступил XXI век, и поэта, чей монумент продолжает гордо возвышаться в центре российской столицы, тихо исключили из школьных программ и почти перестали вспоминать о нём. И теперь мало кто из нынешних молодых людей знает, что жил…
«… такой
певец кипячёной
и ярый враг воды сырой».
Впрочем, живущие ныне россияне довольно основательно подзабыли не только поэта Маяковского, но и многое из того, что происходило когда-то в царской России и в Советском Союзе. Видимо, предчувствуя, что всё произойдет именно так, поэт напрямую обратился к «товарищам потомкам» и заявил им:
«Я сам расскажу
о времени
и о себе».
Обратим внимание, рассказ о времени поставлен на первое место! Поэтому и мы, повествуя о жизненном пути нашего героя, будем время от времени добавлять в свой рассказ некоторые важные исторические факты и фрагменты биографий его соотечественников.
Итак, приступим.
Попробуем посмотреть на Владимира Маяковского взглядом, не замутнённым предвзятостями и традицией. Попытаемся разобраться в его жизни, полной неясностей и загадок, не дожидаясь появления сенсационных архивных откровений. А заодно рассмотрим, какое вообще место в жизни людей занимает поэзия, влияет ли она на эту жизнь, и меняют ли (хоть как-то) наше существование те, кто считает себя поэтами.
Часть первая
Освоение бунтарства
Глава первая
Начало биографии
Владимир Маяковский родился в удивительную эпоху – всё цивилизованное человечество находилось в озарении всполохов революционных пожаров, полыхавших во Франции и в некоторых других европейских странах. Там то и дело гремели выстрелы и взрывы, строились баррикады, свергались правительства, и рекой лилась человеческая кровь.
Сначала (в самый канун XIX века) всех изумила Франция, в которой вспыхнула революция, начавшаяся с того, что 14 июля 1789 года народ штурмом взял парижскую тюрьму Бастилию. Ровно через шесть лет – 14 июля 1795 года – революционный Конвент утвердил новый гимн страны – им стала «Марсельеза», песня, которую уже три года распевали французы:
