– Почему скорняком? – удивился Генрих оскорблению, а не жестокой расправе.
– Это неважно. А важно для нас сейчас вот что, – Рауль покрутил инкрустированный драгоценными камнями кубок перед огнем. – Дядя Вильгельма хочет власти и просит у вас войск и союза в борьбе против своего племянника. Граф Анжуйский, этот грубиян и невежа, готов тоже заключить с вами договор. Мы натравим их всех друг на друга, а сами будем сидеть и ждать, что же из всей этой кутерьмы получится, и где мы сможем ухватить кусочек благословенной французской земли.
Генрих про себя восхитился хитростью и беззастенчивостью графа, а вслух сказал:
– Все это, конечно, хорошо, но кто-то должен будет за ними присматривать и направлять. А кому, как не тебе, я смогу доверить такое важное дело. Рауль, я дам тебе столько людей, сколько ты попросишь, но казна моя пуста. Если ты сможешь отвоевать нам земель, то мы поделим их поровну. Ты и я.
Де Валуа прикрыл глаза и несколько долгих минут блики огня плясали на его лице. Соблазн был велик. Тем более, сейчас никто не держал его дома. Вечно больная и умирающая Алиса все же почила, как и обещала в течение долгих лет. Дети находились под надежной опекой нянюшек и вышколенного штата прислуги. Война и походная жизнь уже грезились Раулю, когда он, открыв глаза, внезапно остолбенел от дивного видения: по длинной витой лестнице спускалась светловолосая богиня. Укутанная в меха и драгоценности, она разливала вокруг себя сияние и тепло.
Мужчины поднялись навстречу дамам. Генрих подал королеве руку и подвел ее к графу.
– Рауль, представляю вам мою жену Анну. Она необыкновенна умна и, как и вы, любит до чрезвычайности охоту.
– Рада видеть вас в нашем доме. И соболезную вашей недавней потере. – Анна медленно подняла свои тяжелые ресницы и посмотрела на него пристально. Он, словно мальчишка, не знал, что сказать. У него отнялся дар речи. У того, который мог заговорить галантностями весь французский двор так, что за ним табунами ходили не только молоденькие девчонки, но и их зрелые матроны мамаши. У того, кто лил мед в их нежные уши и раскаленное олово на их сердца. В то время, как его сердце оставалось холодным и бездвижным. Теперь оно трепыхалось, словно маленький, пойманный в сети зверек.
– И я бесконечно рад, сударыня. Надеюсь, что завтра вы окажете нам честь присутствовать на псовой охоте, которую ваш супруг устраивает в честь моего приезда.
Анна радостно вспыхнула и бросила быстрый взгляд на Генриха. Он кивком подтвердил слова Рауля.
– Конечно, я и мой господин с удовольствием поучаствуем в забаве.
– О нет, нет, – замахал руками Генрих. – Уж позвольте мне, старому больному человеку, провести утро как обычно, в своем удобном кресле со стаканом теплого молока. Я полюбуюсь на вас из окна своей опочивальни.
Рауль поклонился, соглашаясь с доводами своего сюзерена. Анна покорно склонила голову.
– Что я люблю, дорогой мой, в русских женщинах – так это их ум, конечно же, и необыкновенную неразговорчивость. Там, где француженка нагородит целый лес бессмысленных фраз, славянка скажет лишь одно, но такое поразительное по своей меткости слово, что диву даешься – откуда в этой стране, дикой и варварской, взросли сии экзотические плоды.
Рауль усмехнулся и игриво подмигнул Анне. А когда они двинулись в обеденную залу, он успел шепнуть ей на ухо:
– Значит, дикая и варварская страна? Экзотический плод? Я желаю непременно услышать об этом из ваших собственных уст, моя королева.
Анна вздрогнула от его шепота, словно от удара хлыстом. Его дыхание лишь коснулось ее завитков, а губы пронеслись в нескольких дюймах от ее кожи. Но ощущение было такое, будто он сотворил с ней нечто до ужаса неприличное. На виду у всех. На виду у мужа. Но никто, кроме нее, ничего не заметил. Берта непрестанно вертелась у Рауля за спиной, а Агнесс корчила сладострастные рожи. Генрих планировал расстановку сил в предстоящей войне с Вильгельмом. Поток его болтовни иссяк только когда подали жаркое. Анна же ничего не могла есть. Впервые ее окатила столь горячая волна чужой страсти. И она не могла ей противиться. Ее уносило огромными волнами в открытое море. Туда, вперед, к неизведанным берегам. Она сидела за длинным столом, заставленным всевозможными яствами, и не знала, куда девать руки и глаза. Анна знала, что он смотрит на нее непозволительно долго и пристально. Так, как не должен смотреть слуга на свою госпожу. Наглым обожающим взглядом. Ни один мужчина не смел так вести себя с ней. А если бы и посмел, то она смогла бы достойно ответить, оставаясь такой же спокойной и невозмутимой, как всегда. Но он… Он что-то сделал с ней такое, что парализовал ее волю, ее душу и тело. Всего за несколько минут знакомства. Так вот он каков, этот Рауль де Крепи де Валуа. Покоритель сердец. Но она же не какая-то там дурочка горничная или глупышка Берта. Она – королева Франции. Она – дочь великого князя Киевского. Она… И снова дрожь наслаждения и страха прошла по всему ее телу.
Девушка с удивительно живыми и правильными чертами лица уже который час сидела в душной пыльной комнате. Она переписывала красивым аккуратным почерком летописи из жизни своих легендарных предков. Ничто не могло оторвать ее от столь увлекательного занятия, даже возбужденные голоса ее братьев, раздававшиеся внизу во дворе. Они собирались осмотреть новгородские владения старшего брата Владимира.
– Ну что, может, объездим подарок отца – твоего нового горячего жеребца, присланного из Хазарии? – в нетерпении спрашивал Святослав. Он обожал лошадей, пожалуй, даже больше, чем женщин, которых у него было великое множество. Влюбчивый и порывистый, он не был сластолюбцем. Всех своих возлюбленных он по-настоящему обожал и боготворил. А когда приходила пора расставаться, то одаривал роскошным приданым и мужем по ее выбору. Только породистые жеребцы могли оспаривать свое право первенства у лучших красавиц Киева.
– Не сейчас, брат мой. Он еще совершенно не объезжен. А на мне лежит ответственность за управление целой вотчиной, – говорил Владимир, усаживаясь на любимую коротконогую лошадку по кличке Брыкало.
– Неужели ты все еще ездишь на этой кляче? – воскликнул Изяслав. – Я думал, что она уже померла лет семь тому назад.
– Братец, для наших полей выносливость и покладистость – самые ценные качества, какие могут быть в животном.
– И в жене, да? – рассмеялся Изяслав. – Кажется, я знаю одну подходящую девицу. Она сейчас у меня в спальне подушки взбивает. С крупным крепким задом и такая покорная, что тебе и не снилось.
Анна слышит хохот и удаляющийся топот копыт. Ей нравится общество ее братьев больше, чем скучные посиделки на женской половине. Вышивке и глупым сплетням она предпочитает фехтование и охоту. Но истории, которые она узнает из книг и от своих учителей, – для нее не менее увлекательны. Знаменитые предки с чарующими именами и такими жестокими характерами. На самом верху их родословного дерева – загадочная и грандиозная фигура князя Рюрика. Вот он в блистающих доспехах и на могучем коне скачет княжить сюда, в Новгород. Но откуда он прибыл? Куда исчез? То ли варяг, то ли норманн. Анна путается во всех этих легендарных преданиях и именах. Начинает снова. Это ее предки. Ее кровь. Девушка лишь на мгновение отрывается от книги, услыхав за окном радостные возгласы дворни. Значит, приехал кто-то из знатных гостей. Будет пир и представления. Она пытается сдержать свою неуемную радость. Но кто же это может быть? Во всеобщем гомоне трудно различить знакомый голос.
