Это был человек тяжелого нрава, вспыльчивый, подозрительный и угрюмый. На него находили припадки болезненной тоски; жестокость и чувствительность, набожность и скопидомство уживались в нем.
Он доходил до патологических преувеличений в своих обидах и фантазиях. Он был способен обвинить жену в неверности на седьмом месяце ее беременности и мучительно пережить свои сомнения. Почти такой же болезненный характер носили и вспышки его гнева.
Мать Достоевского – Мария Федоровна происходила из купеческого рода Нечаевых.
У матери Ф. Достоевского была «веселость природного характера», ум и энергия. Хотя она полностью признавала авторитет главы семьи, но сама не была пассивной и безгласной. Она любила своего мужа настоящей горячей и глубокой любовью.
Ее письма к нему дышат и наивной преданностью, и большим поэтическим настроением: для малообразованной женщины тридцатых годов прошлого столетия она писала свои письма исключительно хорошо, с тем литературным даром, который передала детям.
Мягкая, добрая и нежная, она в то же время отличалась и практичностью, и вела хозяйство и в городе, и в деревне крепкой рукой. Внешность ее отличалась женственностью и хрупкостью: ее здоровье было ослаблено частыми родами.
У нее открылся туберкулез, она много болела, проводила целые дни в постели, и дети подходили к ее кровати и целовали тонкую руку с синими прожилками.
На всю жизнь мальчик Федор, будущий писатель, запомнил болезнь матери – и в его сознании любовь и жалость, женское и увядающее слилось в безраздельном, волнующем и трогательном единстве.
В 1837 году мать Достоевского умерла от чахотки. После смерти жены отец писателя вышел в отставку и поселился в своем небольшом имении в Тульской губернии, имении, состоявшем из двух деревень – Даровое и Черемашня.
Здесь он стал пьянствовать, развратничать и истязать крестьян. Один крестьянин села Даровое – Макаров, помнивший отца Достоевского, отзывался о нем так: «Зверь был человек. Душа у него была темная – вот что… Барин был строгий, неладный господин, а барыня была душевная. Он с ней нехорошо жил, бил ее. Крестьян порол ни за что».
В 1839 году крестьяне убили отца. Младший брат писателя Андрей рассказал в своих воспоминаниях: «Отец вспылил и начал очень кричать на крестьян. Один из них, более дерзкий, ответил на этот крик сильной грубостью и вслед за тем, убоявшись последствий этой грубости, крикнул: «Ребята, карачун ему». И с этими возгласами крестьяне в числе 15 человек накинулись на отца и в одно мгновение, конечно, покончили с ним».
Когда умерла его мать, Ф. Достоевскому еще не было 16 лет, когда убили его отца, ему было 18 лет.
В семье Достоевских детей воспитывали в послушании, отец внушал им почтение и страх, и ходили они по струнке, не допускались никакие фривольности. О женщинах разрешалось говорить лишь в стихах. Никаких флиртов и явных увлечений у братьев Достоевских в отрочестве быть не могло: их никуда не пускали одних, без провожатых, карманных денег им не давали. Развлечений дома было мало, и все они носили невинный характер.
Сестры, которые были моложе Федора, и крестьянские девочки летом – вот то женское общество, какое находил вокруг себя подросток до 16 лет. Его первые эротические ощущения были, конечно, связаны с этими детскими воспоминаниями – и это впоследствии нашло отражение в его жизни и творчестве. Во всяком случае, Достоевский-писатель обнаружил повышенный интерес к маленьким девочкам, вывел их в нескольких романах и повестях, а тема растления малолетней неотступно привлекала его: недаром он посвятил ей потрясающие страницы в «Униженных и оскорбленных», «Преступлении и наказании» и «Бесах».
После смерти матери отец отвез Михаила (старшего брата) и Федора в Петербург и поместил их в Инженерное военное училище.
Из монастырского затворничества дружной семьи Федор попал в бюрократическую атмосферу закрытого учебного заведения: новичков или «рябцов», как их называли, цукали и истязали воспитанники старших классов.
Сверстники встретили молодого Федора Достоевского насмешками: он был замкнут и робок, у него не было ни манер, ни денег, ни знатного имени.
В 1838 году Достоевский был худощав, угловат, одежда сидела на нем мешком, и хотя в нем ощущалась доброта, вид и манеры его были угрюмы и сдержанны.
Он был нелюдим, держался особняком, порою бывал смешным и, вероятно, показался неоперившимся птенцом всем этим дворянским сынкам, которые в семнадцать лет уже познали тайны любви в объятиях крепостных девок или петербургских проституток.
Федор же мог гораздо лучше рассуждать о Пушкине, которого он боготворил (после смерти поэта он попросил у отца разрешения носить траур), о Шиллере, об исторических героях, чем о женщинах.
Только два-три приятеля знали, что, несмотря на внешнюю вялость и холодность, он был горячим, порывистым юношей, порою резким на язык. Уже и тогда отличался он восторженным идеализмом и повышенной, болезненной впечатлительностью. Он избегал ходить в гости, не умел держать себя на людях и страшно смущался в женском обществе.
В начале 1840 года он упал в обморок, когда на вечере у Вьелгорских его представили известной в те годы красавице Сенявиной. Обморок этот носил характер нервного припадка.
Смерть отца произвела потрясающее впечатление на Федора. Его ошеломили все обстоятельства этого страшного конца, в котором соединились и разврат, и пьянство, и насилие, и элементы тайны, и ряд загадочных бытовых деталей. Все эти факты и переживания так глубоко запечатлелись в его памяти, что через сорок лет он использовал их в «Братьях Карамазовых», обрисовывая портрет старика Карамазова.
Его самый глубокий и сложный роман – «Братья Карамазовы» – построен вокруг темы отцеубийства, и все творчество Достоевского посвящено вопросам о преступлении и наказании в самых различных видах.
Поведение отца в Даровом и его любовные похождения были той психологической основой, на которой вырос образ сладострастного старика Карамазова.
Вопрос об отношениях отца и сына составляет одну из главных тем «Подростка», и взаимоотношения между родителями и детьми входят в завязку «Неточки Незвановой», «Униженных и оскорбленных», отчасти «Идиота» и ряда других произведений.
Частые недомогания Достоевского в молодости были проявлениями острого невроза, а не действительными припадками.
Формирование личности Достоевского происходило в молодые годы тяжело и болезненно, порою мучительно. Ряд факторов поддерживал и нервозность, и впечатлительность, и патологическую мнительность юноши. То, что было ему внушено воспитанием, привычки замкнутого и чинного уклада, созданного набожным отцом и хлопотливой его женой, уклада нисколько не идиллического, но стройного и ясного, разрушились от соприкосновения и с новой петербургской действительностью, и со страстями, вдруг доказавшими непрочность семейных устоев.
