Как известно, на протяжении I тысячелетия до н. э. Британию несколькими волнами заселили бритты, принадлежавшие к кельтской этноязыковой общности. Соседняя Ирландия тогда же оказалась заселена другой ветвью кельтов — гойделами или гэлами. Иногда эти две ветви называют соответственно P-кельтами и Q-кельтам и, поскольку в их языках один и тот же звук произносится то как «p», то как «q». И бритты, и гойделы занимались в основном скотоводством, делились на племена, постоянно воевавшие между собой, и весьма почитали жрецов (друидов), прорицателей (ватов) и поэтов (бардов). В эпоху ранней античности кельты населяли значительную часть Западной Европы от Испании до Украины: они в совершенстве овладели металлургией и ремесленным мастерством, на пике своего могущества совершали набеги на Грецию и Рим и дошли даже до нынешней турецкой столицы Анкары. «Ахиллесовой пятой» кельтов была фатальная неспособность к политическому объединению, облегчившая их завоевание римлянами, а затем и другими народами(1){2}.
Появившиеся в Британии в I веке до н. э. римские легионы сломили сопротивление кельтских вождей и превратили большую часть острова в провинцию империи. Ее северной границей стала линия от залива Солуэй-Ферт на западе до устья реки Тайн на востоке, вдоль которой в правление императора Адриана (117–138) была выстроена мощная оборонительная стена против пиктов или каледонцев, которые регулярно нападали на имперские владения. Название этого древнего народа, как и его гэльское имя «круитни», означало «раскрашенные»; пикты имели неясное этническое происхождение, но отчасти переняли язык и культуру бриттов. В правление Антонина Пия (138–161) римские части предприняли новое наступление на севере и дошли до узкого перешейка между заливами Ферт-оф-Клайд и Ферт-оф-Форт в Шотландии. Там была выстроена так называемая стена Антонина — на самом деле земляной вал, служивший защитой для Адриановой стены.
Более двух веков Стена, Murus, была зримой границей между двумя мирами — варварством и цивилизацией. К северу от нее простирались пустоши, поросшие вереском: ходили слухи, что отправившегося туда смельчака ждет неизбежная гибель от клыков диких зверей или от рук людей, еще более опасных, чем звери. К югу лежали заселенные и освоенные пространства Римской Британии, которую ее уроженцы считали прекраснейшей страной на земле: «Он (остров. — В. Э.) богат широкими равнинами, приятными взору холмами, пригодными для возделывания, и горами, которые как нельзя лучше подходят для пастбищ. Разноцветные цветы, не истоптанные людьми, образуют дивную картину, делая местность похожей на избранную невесту, украшенную ожерельями. Он орошен многими чистыми источниками, где обильные воды перекатывают белоснежные камушки, и сверкающими реками, что струятся с тихим журчанием, а порой лениво влекутся мимо берегов, погруженные в дремоту»(2){3}.
Это поэтическое описание принадлежит Гильдасу Мудрому — единственному известному нам очевидцу и летописцу истории Британии V–VI веков.[2] Позднейшие историки, по максимуму используя сведения Гильдаса, не жалели критики в его адрес. Его книга, известная под названием «О разорении Британии» (De Excidio Britanniae), не без оснований казалась им трудной для понимания, бедной фактами и перегруженной цитатами из Библии (текст состоит из них почти наполовину). Но дело в том, что главной целью Гильдаса было вовсе не описание исторических событий, а обличение морального упадка его современников-бриттов, породившего, по его мысли, те бедствия, о которых он пишет. Тем не менее, в его сочинении упоминаются несколько исторических деятелей — послеримские правители острова Вортигерн и Аврелий Амброзий, а также их «внуки», пять недостойных королей-тиранов, которых Гильдас обвиняет в самых тяжких преступлениях. Между поколениями «дедов» и «внуков» зияет пустота, и многие полагают, что ее должно заполнить имя Артура — традиция именует его племянником Амброзия и предшественником одного из тиранов, Константина Думнонского. Гильдас пишет о случившейся в год его рождения битве при Бадоне — решающей победе над «нечестивыми полчищами» саксов, которую традиция упорно приписывает Артуру. Однако автор ни разу не называет имени легендарного короля, хотя более поздние источники утверждают, что он был достаточно хорошо с ним знаком.
О причинах этого странного умалчивания, ставящего в тупик историков, мы поговорим позднее. А пока подчеркнем, что Гильдас — честный, хоть и пристрастный, свидетель событий, — представляется не менее важным персонажем своей эпохи, чем сам Артур. Конечно, его описание острова окрашено тоской по утраченному «земному раю», но Британия под властью римлян и в самом деле процветала больше, чем в последующую тысячу лет своей истории. Достаточно сказать, что в III веке ее населяло почти три миллиона человек — такая численность населения была восстановлена только к концу средневековья. Хотя и в римскую эпоху главной отраслью британской экономики оставалось скотоводство, остров полностью обеспечивал себя зерном и другими растительными продуктами. Здесь выращивался даже виноград — во всяком случае, в период глобального потепления, охватившего мир в III–V веках. По мнению ряда специалистов, этот процесс, приведший к высыханию степей Центральной Азии, стал одной из причин Великого переселения народов, покончившего с Римской империей. Другим его следствием стало повышение уровня моря и затопление — порой внезапное — обширных участков суши на Британских островах и в соседних странах (об этом у нас еще будет повод вспомнить).
Британия была важным источником полезных ископаемых — еще древние финикийцы экспортировали отсюда олово, используемое для производства бронзы. Греки дали Британским островам имя Касситериды — «оловянные». В римскую эпоху олово, свинец и серебро вывозились отсюда во многие провинции империи. Это вело к обогащению местной элиты, возводившей в живописных уголках острова изящные виллы по римскому образцу. Повсюду вырастали города, заселяемые не только романизированными местными жителями, но и римскими ветеранами из числа служивших в Британии легионеров. Население Лондиния (нынешний Лондон) и Эборака (Йорк) могло достигать 50 тысяч человек. Одни города получили развитие как торговые центры, в других располагались органы римской власти — административной или военной. На острове постоянно размещались три легиона — Второй Августа со штаб-квартирой в Иске (ныне Карлион), Шестой Виктрикс в Эбораке и Двадцатый Валерия Виктрикс в Деве (современный Честер). Кроме этого, здесь стояли еще шесть кавалерийских ал и 21 когорта вспомогательных войск, что доводило общую численность римской армии на острове до 30 тысяч человек(3){4}.
