– У меня еще осталось вот это, – объяснила она.
Я взял книги. Это были большие тома, прекрасно переплетенные в кожу с золотым тиснением. На обложке золотыми буквами было написано имя владельца: МАТА ХАРИ. Над буквами «А» изящно переплетались знаки индийских акцентов.
Я медленно открыл одну из книг. Появилась фотография прекрасной женщины. Анна Линтьенс слегка кивнула головой, показывая, чтобы я листал дальше.
Я переворачивал страницы. Перед моим взглядом прошло много фотографий. «Май 1908» – была подписана по-французски одна из них. Почерк был великолепен. Под другой была надпись «Вечер у меня».
Я снова взглянул на госпожу Линтьенс.
– Неужели это…, – спросил я, не в силах продолжить фразу. Она все так же молча кивнула и села рядом.
Я ждал, пока она заговорит. Ей было не только физически тяжело прин6ести толстые тома, но и в душе у нее происходила борьба. Если она сожгла все прочие документы Мата Хари, то почему не эти альбомы, в которых информации было никак не меньше, чем в уничтоженных бумагах?
– Они принадлежали ей, – сказала она после короткой паузы. – У меня не хватило духу их уничтожить. Она собирала каждый клочок бумаги, написанный о ней: письма, газетные статьи, все ее фотографии, все. – И на всем были ее собственноручные пометки. Она всегда возила их с собой.
– Во всех ее путешествиях?
– Да. И когда она в 1914 году поехала в Берлин, – ответила госпожа Линтьенс. – Она там должна была танцевать в театре «Метрополь», но тут началась война. Пауза. – Я не знала, где она там останавливалась, пока не узнала, что она вернулась в Амстердам.
У меня почему-то не было слов. То, что я держал в руке, были личные заметки Мата Хари, чудом сохранившиеся в маленькой хижине сонной голландской деревушки.
– Что вы с ними будете делать? – спросил я.
– Не знаю, – ответила госпожа Линтьенс. – Действительно, не знаю. Я думаю над этим с того дня, когда сожгла все остальные бумаги. Здесь, в этих книгах, ее жизнь. Это годы, которые для нее на самом деле что-то значили. Потому я не смогла их уничтожить. Но теперь я не знаю, как поступить с ними. Я не хочу, чтобы они попали не в те руки, когда я умру. С прошлого года, когда я так серьезно болела, я знаю, что это обязательно произойдет – однажды. Мне 71 год. Кто знает, сколько мне еще осталось жить?
Тут я не мог сказать ничего – ничего, что я мог бы предложить или посоветовать. Так мы еще немного поговорили, пока я не почувствовал, что пора уходить. Я не мог больше пользоваться гостеприимностью этой женщины. За этот день она рассказала мне большую и, вероятно, самую важную часть своей жизни. Мы молча сидели рядом. Госпожа Линтьенс смотрела в окно. Наконец она снова обратилась ко мне.
– Возьмите их, – сказала она. – Я чувствую, что могу доверить их вам. А если вы их не возьмете, мне останется только сжечь и их.
Это предложение меня ошеломило.
– Я верю тому, что вы мне рассказали, – продолжала госпожа Линтьенс. – И я знаю, что эти книги у вас хорошо сохранятся. Но вы должны мне пообещать, что не отдадите их в чужие руки, пока я жива. Я дал ей слово.
В тот же вечер я в своем номере в амстердамской гостинице просмотрел альбомы. Они были полны поразительными документами о карьере актрисы. Тут были письма и визитные карточки людей, имена которых гремели в свое время по всей Европе. Письма Жюля Массене, французского композитора. Визитная карточка Джакомо Пуччини. Самые ранние записи и телеграммы датировались 1905 годом. Бумаги охватывали период еще до ее первого выступления в Музее Гиме в Париже – начала ее громкой славы и до фотографии из Гааги 1915 года, когда она в последний раз появилась на сцене.
Я всегда хранил эти книги у себя. В годы войны они хранились в надежном банковском сейфе в Голливуде. Я сам тогда жил в Америке. Со временем мир начал видеть Мата Хари такой, какой ее воплотила на экране Грета Гарбо – восхитительной танцовщицей, расстрелянной французами в Венсене.
В конце 50-х я снова начал больше читать о Мата Хари. Сперва это происходило достаточно спонтанно. Но со временем я интересовался ею все больше и больше. Каждая статья, которую я читал, каждая найденная мною книга только усиливали неясность. В конце концов, я был убежден, что богатство накопленного мною материала требует серьезной исследовательской работы, чтобы вывести жизнь Мата Хари из тьмы мифов и фантазии к неподкупному свету правды.
Шесть месяцев подряд занимался я своим расследованием. Большую часть времени я ездил в Голландию и Францию. Но точно также посещал я Англию и Германию. Я писал сотни писем в государственные и городские архивы, в судоходные компании, отели и банки, в Скотланд-Ярд, фирмы и министерства девяти разных стран, обращался к бесчисленным людям в голландских и французских городах и деревнях. Чем дальше продвигалась моя работа, тем сильнее возрастало во мне чувство убежденности, что история Мата Хари так и не была рассказана полностью и правдиво.
Эта книга – результат долгих усилий по поиску настоящих источников истории Мата Хари и результат моего упрямого нежелания воспринимать что-то как данность без сомнений и проверки. Ее содержание полностью и без исключений подтверждено, даже если что-то в ней противоречит так называемым фактам, опубликованным раньше.
В жизни Мата Хари было две вещи, создавшие ей славу – ее танец и ее предполагаемая шпионская деятельность. Вместе и то, и другое длилось 12 лет и 7 месяцев. Когда сообщение об ее успехе танцовщицы достигло ушей ее бывшего мужа, он кратко прокомментировал его: – У нее плоскостопие и она не умеет танцевать. Много лет спустя, когда она в возрасте тридцати восьми лет выступала на сцене его родного города, его спросили, пойдет ли он в театр. Его реакция была четкой и грубовато откровенной: – Я видел ее во всех возможных позах и мне больше не на что смотреть.
После ее смерти под стволами расстрельного взвода снова он сказал последнее слово: – Что бы она ни совершила в жизни, такого она не заслужила.
Сомнительно, что одного лишь искусства Мата Хари как танцовщицы было достаточно, чтобы ее имя стало нарицательным в английском языке. Несомненно, причиной этого была связь танца и шпионажа, сделавшая фразу «Она настоящая Мата Хари» распространенным афоризмом.
Когда Мата Хари родилась в городе Леуварден в северной нидерландской провинции Фрисланд (Фризия), никто из 27 тысяч ее земляков не мог предположить ее будущей известности. Ее днем рождения было 7 августа 1876 г. Мата Хари начала свою жизнь как обычная голландская девочка. Ее звали Маргарета Гертруда (по-голландски Геертрёйда – прим. перев.) Зелле, и она была дочкой Адама Зелле и его жены Антье, урожденной Ван дер Мёлен.
