Все это касается в основном представителей бедных слоев населения (которые, отмечу, составляли подавляющее большинство – уровень жизни 90 % россиян был не выше, чем у арестантов в тюрьмах). Однако и представители среднего класса имели причины для недовольства. Социальные лифты работали плохо. Упорным трудом можно было добиться определенных успехов (как показывает пример Ильи Николаевича Ульянова), но происхождение, связи и беспринципность помогали добиться гораздо большего. Коррупция процветала. Затхлая атмосфера царской России, враждебность прогрессу в самых различных сферах, архаичные государственные и общественные институты, ограничения свободы слова – все это, естественно, вызывало возмущение у образованных людей. Многие из них уходили в революцию, другие относились к революционерам с симпатией. Далеко не случайно многие представители «старой России» после 1917 года перешли на службу к большевикам, хотя имели возможность примкнуть к белым или отправиться в эмиграцию.
А как обстояли дела в армии? Снова предоставим слово Деникину: «Жизнь как будто толкала офицерство на протест в той или другой форме против существующего строя. Среди служилых людей с давних пор не было элемента настолько обездоленного, настолько необеспеченного и бесправного, как рядовое русское офицерство. Буквально нищенская жизнь, попрание сверху прав и самолюбия; венец карьеры для большинства – подполковничий чин и болезненная, полуголодная старость». Огромный размер армии затруднял ее модернизацию, военные расходы поглощали львиную долю государственного бюджета. Отдача, как показала война с Японией 1904–1905 годов, явно не соответствовала вложениям.
Российская империя конца XIX – начала ХХ века явно не была благополучной страной. Конечно, рисовать ситуацию только черными красками было бы ошибкой. И все же нужно признать: у многих жителей тогдашней России были очень серьезные основания для очень серьезного недовольства сложившейся ситуацией. К их числу принадлежал и Ленин.
«Съездить один раз в ссылку – это можно, но ехать туда второй раз было бы глупо; за границей мы будем более полезны», – сказал как-то раз Владимир Ульянов. Летом 1900 года он прибыл в Швейцарию. Разумеется, первым делом он встретился с товарищами по революционной работе. В их числе были как представители старшего поколения (Плеханов, Аксельрод, Вера Засулич), так и его сверстники (в первую очередь Потресов и Мартов). Ульянов был полон энергии и готов развернуть кипучую активность.
За то время, которое он провел в Шушенском, в российском революционном движении не произошло больших перемен. В 1898 году в Минске собрались девять российских марксистов, гордо назвав свою встречу Первым съездом Российской социал-демократической рабочей партии. Съезд принял партийный манифест, однако почти все его участники были вскоре арестованы полицией. Партия как таковая сформирована не была.
Таким Ленин уезжал в эмиграцию. Ему 30 лет, и внешне он уже мало изменится до самого конца жизни
Прибыв в Швейцарию, Владимир Ульянов решил начать с того, на чем он закончил перед своим арестом в декабре 1895 года: основать газету. Редакция газеты должна была, разумеется, находиться в эмиграции, однако не в Швейцарии, а в Германской империи, у которой была общая граница с Россией. Это делало связь с основной аудиторией газеты более простой и оперативной.
Однако активность Ульянова внезапно натолкнулась на весьма значимую преграду. Старшее поколение эмигрантов, безусловно, поддерживало идею создания газеты. Однако Плеханов настаивал на том, что главную роль в редакции должен играть именно он. Для Ульянова это было жестоким разочарованием: он рассчитывал, что осуществлять проект будут те, кто его предложил, то есть он сам, Мартов и Потресов. Однако его кумир, человек, которого он считал своим учителем, казалось, не воспринимает его всерьез. Ульянов пытался сгладить противоречия и согласился на компромисс, предложенный Верой Засулич: предоставить Плеханову два голоса в редакционном совете.
Георгий Плеханов. Патриарх российского марксизма, к которому Ленин сохранит уважение до конца своих дней, невзирая на идейные разногласия
Впрочем, сразу же после того, как компромисс был достигнут, Ульянов и Потресов об этом пожалели. В какой-то момент они даже приняли решение бросить проект, вернуться в Россию и продолжить там нелегальную работу. Но затем благоразумие взяло верх. Обида, однако, так и не была забыта.
«Мою влюбленность в Плеханова тоже как рукой сняло, и мне было обидно и горько до невероятной степени. Никогда, никогда в моей жизни я не относился ни к одному человеку с таким уважением и почтением (…); ни перед кем я не держал себя с таким «смирением» и никогда не испытывал такого грубого пинка», – писал Владимир. Аксельрод и Засулич попытались выступить в роли посредников, чтобы не допустить конфликта поколений. В итоге Ульянов и Потресов вновь встретились с Плехановым, чтобы обсудить дальнейшие планы. На сей раз, однако, оба молодых человека были психологически готовы к схватке. Поэтому им удалось настоять на своем варианте: сначала все шесть членов будущей редакции совместно подготовят к печати сборник статей, и только если все пройдет гладко, будет создана газета. Фактически это означало, что в деле создания печатного органа Ульянов вернул себе стратегическую инициативу.
В конце лета 1900 года Владимир уехал в Мюнхен. Ему предстояла большая организационная работа. В конце декабря в Дрездене были отпечатаны несколько сотен экземпляров первого номера газеты «Искра». В следующем году вышли еще двенадцать номеров – периодичность, характерная скорее для журнала, но на большее ресурсов просто не хватало. Издание было явно ориентировано на образованную публику и предназначалось для революционных активистов, а не для пропаганды среди трудящихся. Фактически редакция «Искры» должна была стать чем-то вроде руководящего органа так толком и не созданной социал-демократической партии, а сама газета – играть роль скрепляющего российских марксистов раствора.
В состав редакции входили семь человек: помимо Ульянова, это были Мартов, Потресов, Засулич, Плеханов, Аксельрод и Александр Парвус, видный деятель европейского социал-демократического движения, имевший опыт издания газет на немецком языке и поэтому особенно ценный для редакции. Парвус же играл большую роль в решении организационных вопросов.
«Искра» доставлялась в Россию несколькими путями – не только через германскую, но и через австрийскую и даже турецкую границу. Порой курьерам не везло, и на границе тираж перехватывали. Однако в течение 1901 года «Искра» прочно заняла позиции главного печатного органа российских марксистов.
