На службу их берут мальчишками. Выбирают тех, кто более здоров, силен и ловок, а также более жесток. Подростков обучают старые опытные воины. На них держится сила и стойкость турецкой армии. Янычары вместе живут и упражняются в военном деле, они становятся сплоченной силой и наводят ужас на врагов».
Во время мятежа 1525 года янычары разграбили таможни, еврейский квартал и дома высших сановников и других богачей. Толпа янычар ворвалась в приемную султана, который, как утверждали, убил троих из них собственной рукой, но был вынужден отступить, когда остальные стали угрожать убить его и наставили на него свои луки. Однако потом янычары покинули зал приемов, и султан воспользовался их замешательством. Он вернулся в сопровождении нескольких охранников в зал приемов, располагавшийся рядом с казармами янычар. Затем Сулейман вызвал к себе командира мятежников, вместе с которым в зал вошло много янычар. Некоторые обнажили ятаганы, раздались громкие крики. Возникла угроза, что янычары нападут на султанскую охрану.
Сулейман в ответ обнажил свой меч и зарубил янычара, стоявшего к нему ближе всех, и ранил другого. Остальные сложили оружие.
Для того чтобы обеспечить лояльность янычарского корпуса, близкий друг султана Ибрагим-паша был отозван из Египта и назначен главнокомандующим вооруженными силами империи, действующим в качестве второго после султана.
Надо сказать, что одной из причин янычарского бунта 1525 года послужила память ветеранов родосского похода о том, что Сулейман запретил грабить цитадель рыцарей и позволил им увезти с Родоса все накопленные за несколько веков богатства. Янычары были также недовольны возвышением Ибрагима-паши, которого считали выскочкой, незаслуженно опередившим в своей карьере многих старых и заслуженных пашей из янычар. Маясь от безделья в казармах, янычары прикидывали, сколько женщин или яств можно купить на жалованье Ибрагима размером в двадцать четыре тысячи золотых венецианских дукатов.
Когда султан уехал охотиться в Адрианополь, не выдержав холода и скуки, янычары, охранявшие сераль, выбросили свои котелки и высыпали на улицы. Вооруженные кремневыми ружьями, железными дротиками, луками и саблями, они поджигали дома, грабили еврейские лавки близ крытого рынка, а также ворвались в новый дворец Ибрагима-паши.
После сурового подавления мятежа Сулейман заплатил янычарам жалованье и пообещал богатую добычу в будущем году во время похода в Европу.
В 1526 году 80-тысячная (по другим данным – 100-тысячная) турецкая армия с 300 пушками вторглась в Венгрию. По оценкам современных историков, силы турок были существенно скромнее. Перед битвой при Мохаче у султана осталось около 60 тыс. человек (45 тыс. человек регулярных войск и 15 тыс. иррегулярной легкой кавалерии) и 160 орудий. В рядах турецкой армии преобладали отуреченные славяне-мусульмане из балканских владений Османской империи. Перед этим походом Сулейман заключил договор с Польшей, где правили представители той же династии Ягеллонов, что и в Венгрии, о нейтралитете, чтобы польские войска не смогли прийти на помощь Венгрии. Турецкой армии противостояла 30-тысячная венгерская армия (14 тыс. кавалерии и 16 тыс. пехоты) во главе с королем Венгрии, Чехии и Хорватии Лайошем II. У нее было только 80 орудий. 5 тысяч тяжеловооруженных хорватских рыцарей не успели вовремя прибыть к месту сражения, что способствовало поражению венгерской армии. Больших сил Венгерское королевство выставить не смогло из-за своеволия отдельных феодалов, не желавших ставить свои отряды под королевские знамена. Венгерская армия на треть состояла из чешских, итальянских, немецких, хорватских и польских союзных рыцарей с их отрядами из оруженосцев и вооруженных слуг, сражавшихся как за плату, так и за христианскую идею. Однако общеевропейский крестовый поход, на который так надеялся венгерский король, не состоялся. Артиллерия венгров значительно уступала турецкой, что сыграло решающую роль в исходе сражения при Мохаче.
Лайош также надеялся на помощь 8-тысячной армии трансильванского князя Яноша Запольяи, но этот венгерский магнат не слишком торопился помочь своему королю, а после битвы перешел на сторону турок.
В ходе похода султан поддерживал дисциплину жестокими мерами. Он записывал в дневнике:
«10 мая. Солдат обезглавлен за то, что помял посевы около деревни Кемаль.
11 мая. Двум солдатам, обвиненным в краже лошадей, отрублены головы.
5 июня. Два силяхдара (оруженосца) обезглавлены за то, что пустили своих лошадей пастись на неубранных полях».
Командовал турецкой армией великий визирь и он же бейлербей Румелии, то есть командующий войсками европейской территории Османской империи, Ибрагим-паша.
К моменту прибытия султанской армии в Белград мосты через реку Саву уже были наведены. Венгры отступили на северный берег Дуная, оставив небольшой гарнизон на южном берегу в крепости Петервардейн.
Сулейман приказал Ибрагиму-паше захватить Петервардейн, утверждая, что «это будет лишь легкая закуска, чтобы заморить червячка до завтрака в Вене». Ибрагим с помощью двух мин проделал брешь в стене цитадели, затем повел войско на приступ и крепость взял.
Сулейман в связи с этим записал в дневнике: «Великий визирь обезглавил 500 солдат гарнизона; 300 других уведены в рабство». Не вполне понятно, каким образом Ибрагим-паша определил, кого из пленных следует казнить, а кого можно забрать в рабство.
29 августа 1526 года южнее венгерского города Мохача произошло решающее сражение двух армий. До этого войска Сулеймана взяли Петервардейн и еще несколько венгерских крепостей, перебив большинство их защитников.
Венгерской армией фактически командовал архиепископ Томори, так как король Лайош, которому было всего 20 лет, не имел никакого военного опыта.
Только один человек из высших руководителей Венгерского королевства предложил отступить и, укрывшись в Буде, дожидаться прибытия солдат Яноша Запольяи, хорватов и богемцев. Это был епископ Вараздина, ранее не участвовавший в войнах. Некоторые военачальники тоже заговорили о необходимости отступить к Буде, заставляя тем самым турок растянуть коммуникации. Венгерская армия могла быть тогда подкреплена армией Запольяи, находившейся всего в нескольких дневных переходах, а также хорватскими и чешскими отрядами, уже появившимися на западной границе королевства.
Эта стратегия была абсолютно разумной и единственно правильной в войнах с турками в тот период. В Буде были значительные запасы фуража и продовольствия. 80 венгерских орудий в Будайской крепости действовали бы гораздо более эффективно, чем в полевом сражении, и были бы гораздо лучше защищены от огня османской артиллерии. Прибытие к венгерскому королю ожидавшихся подкреплений, по всей видимости, заставило бы султана снять осаду Буды и уйти из Венгрии, а шансы на успех немедленного штурма Буды были бы невелики.
