так не могу… Вероника… Некоторые люди может и думают, что я бесчувственная, но я, в первую очередь, за справедливость. Так нельзя себя вести по отношению к тому, кто столько для тебя сделал. Мы вместе. И мы должны решить эту проблему втроем. Вот так будет справедливо. И если мне придется отказаться от этой Олимпиады… Тогда пусть другие пары представляют там Германию.
– Тогда остается только надеяться, что вы разберетесь со всем этим до Турина. Кстати, а ты знаешь, в чем точно его обвиняют, какую роль он играл в Штази?
– Без понятия. Говорят, Инго шпионил за некоторыми спортсменами в то время и доносил на них. Честно… я понятия не имею! Он не говорит со мной об этом. И если уж на то пошло, мне не интересно! Это было давно, а сейчас у нас 2006 год, – Алена надела чехлы на лезвия и встала.
Робин тем временем махнул ей рукой, давая понять, что готов выйти на лед. Заливочная машина «Замбони» заканчивала полировку льда после того, как фигуристы из предыдущей тренировочной группы ушли в раздевалку.
– А ты как думаешь, сможет ли он добиться аккредитации на Олимпиаду в суде?
– Я не… – Алена замолчала, пережидая, пока проедет «Замбони», иначе не было никакой возможности нормально разговаривать – заливочная машина создавала слишком много шума, проезжая в непосредственной близости от них. – Не знаю. Возможно, решение будет принято впритык… но мы без него не поедем, это точно.
– Даже Катарина Витт простила его и сказала, что он в то время был молод и наивен и что из-за всей этой истории спортсмены не должны оставаться на соревнованиях без тренера, – попыталась подбодрить Алену Вероника.
Алена задумчиво смотрела на лед и качала головой:
– Не думаю, что это сильно помогло…
– Ну, по крайней мере, она так сказала газете «Бильд», и еще, что всю эту историю могли раздуть раньше… А сейчас-то что?..
– Раньше… позже… пусть все будет, как должно быть, но мы так просто не сдадимся! Если они хотят видеть нас на Олимпиаде, то должны аккредитовать нашего тренера, пусть даже в судебном порядке… – сказала Алена и встала.
– Начнете тренировку без Инго? – Вероника пошла за Аленой ко льду, наблюдая, как та снимает с коньков чехлы и кладет их на бортик.
– Выбора у нас все равно нет, – вздохнула Алена и показала рукой Веронике, что ее дочь уже вышла из раздевалки со своей спортивной сумкой и ждет у выхода.
– Мы – банда, а Инго – наш босс, – улыбнулась, наконец, Алена.
Проблему можно было рассматривать с некой долей юмора, не теряя позитивного настроя. Поэтому она пожала плечами и вышла на лед.
* * *
В эти дни Алена и Робин часто тренировались одни. Инго приходилось многое улаживать, прояснять, чтобы вовремя получить аккредитацию тренера на Олимпийские игры. Сейчас не было смысла тренировать элементы ультра-си. История со Штази не только психологически давила на спортсменов, но и сказывалась на их физическом состоянии, поэтому усиленно работать над прыжками или выбросами было даже опасно. Они не могли сконцентрироваться, мысли постоянно были забиты бумажной волокитой, поэтому упасть и получить травму перед самой Олимпиадой – если они туда, конечно, доедут – было бы очень некстати.
Похоже, и Робин не мог полностью сосредоточиться на тренировке. Он споткнулся на дорожке шагов, которую мог выполнять даже с закрытыми глазами. Ситуация со Штази выбивала их всех из колеи. Алена это хорошо понимала, хотя в открытую эту проблему они друг с другом не обсуждали. С одной стороны, сама тема была слишком сложной, а словарный запас Алены был еще недостаточно обширен для такой беседы, а с другой – они и не хотели лишний раз отвлекаться на разговоры. Поэтому когда была возможность тренироваться – тренировались. Робин тоже не мог себе представить, что они отправятся на Олимпийские игры без Инго. Лед давно сплотил их команду, и поэтому решать проблемы они привыкли сообща.
До самого отлета в Турин Алена и Робин не знали, сможет ли Инго вывести свою пару на лед на самых важных соревнованиях в их совместной карьере. Судебное заседание, на котором должен был решиться вопрос Инго, было назначено буквально на последние дни перед Олимпиадой, и получалось, решение суда Алена с Робином могли узнать, только будучи уже в Турине. Поэтому даже во время тренировок на олимпийском льду они не переставали думать о предстоящем суде. Эти мысли сопровождали их во время жеребьевки, на общем собрании команды, за завтраком, за ужином – всегда. Неопределенность разрывала их изнутри, и они даже не до конца осознавали, что уже находятся на Олимпийских играх.
«Если честно, мне не очень нравится, когда спортсмены из разных дисциплин собираются в одной столовой, я тогда не ощущаю атмосферу соревнований», – делилась Алена своими наблюдениями с Робином за обедом.
Это были их первые совместные Олимпийские игры. Она уже обладала олимпийским опытом. Робин нет. Но непростая ситуация вокруг их тренера не позволяла им насладиться атмосферой этого необычного турнира. Физически они были уже здесь, а мысленно витали в другом месте. Они говорили друг с другом о каких-то повседневных вещах, обсуждали тренировки, но, как будто сговорившись, избегали темы Инго. Они не знали, что еще можно сказать по этому поводу и нужно ли вообще было об этом говорить.
От них ничего не зависело. Они ничего не могли с этим поделать, поэтому и не обсуждали сложившуюся ситуацию.
Алена и Робин могли только ждать и тренироваться в меру сил, чтобы потом просто принять решение суда, будь оно положительным или отрицательным.
* * *
И вот, незадолго до начала короткой программы, Инго все-таки получил право присоединиться к своим спортсменам на Олимпиаде, чтобы вывести их на лед и дать последние установки перед стартом.
Стало ли им теперь легче? Да, безусловно. Были ли они счастливы? Да! Только вот силы, необходимые для соревнований, к этому времени иссякли. Их тренер был с ними, они были на Олимпиаде, а соревновательный дух пропал. Им дали зеленый свет на старт, но внутренний свет, энергия, предвкушение олимпийской борьбы ушли, а их место заняла пустота.
Привычными движениями Алена то и дело поправляла прическу. Заколки-невидимки удерживали ее волосы сзади, поэтому сама прическа приобретала немного футуристические черты, особенно это бросалось в глаза, когда они были на льду. Сами по себе волосы были распущены, но все прядки подкалывались на затылке, что еще больше подчеркивало их золотое сияние на фоне черных костюмов.
И вот новоявленные вице-чемпионы Европы в довольно простых, но элегантных черных костюмах-комбинезонах встали в исходную
