по грудь». В кустарнике водились ястреба-тетеревятники, голуби и «разные виды морских птиц». На другой стороне острова преподобный заметил «великое множество очень питательной, но весьма уродливой рыбы».
Дрейк решил воспользоваться выпавшей возможностью и ненадолго задержаться на пустынном острове, чтобы привести свой флот в порядок и пополнить запасы. Он снарядил пинас, на котором моряки могли маневрировать на мелководье и защищаться от нападений. Это было разумное решение, поскольку, по словам Джона Кука, еще одного летописца путешествия, «вскоре на берег вышли некоторые жители этих мест, неся перед собой мирные флаги». Дрейк отправил пинас, чтобы узнать об их намерениях. «Они желали подняться на борт, и наши люди оставили там заложником одного человека из своего отряда, а двоих чужеземцев привели на борт корабля. Те знаками показали нашему генералу, что на следующий день привезут кое-какую провизию, овец, каплунов и кур». Дрейк в ответ одарил местных жителей свертками полотна и башмаками, чем весьма их обрадовал. В своих заметках Кук не упоминает, что эти люди были мусульманами. Но, по словам Флетчера, Дрейку было об этом хорошо известно. Флетчер отметил, что, несмотря на религиозный запрет, эти люди позднее «вернулись тайком… чтобы вдоволь насладиться горячительными напитками».
На следующее утро мусульманские торговцы привели верблюдов, «нагруженных товарами для обмена на наши товары». Все шло хорошо, пока один из матросов по имени Джон Фрай не проявил безрассудство, решив сойти на берег, чтобы дружески обнять местных жителей. Вместо ожидаемых объятий, пишет Кук, «они грубо схватили его, а при попытке оказать сопротивление приставили к его горлу кинжал и, посадив его на лошадь, увезли». Очевидно, «среди таких негодяев ни на мгновение не следовало забывать об осторожности». Причина этой грубой выходки, добавляет Флетчер, заключалась в том, что таинственные мореплаватели вызвали сильное любопытство у царя Феса [Марокко]. Что они замышляют? И не придут ли вслед за ними португальцы?
Они ответили, что они англичане и направляются к проливам под командованием генерала Дрейка. Возникшее между сторонами напряжение ослабло, и команда Дрейка задержалась на острове еще на неделю после Рождества. За это время они успели исследовать старый форт, построенный португальцами, а затем разграбленный «царем Феса». Дрейк снялся с якоря в последний день 1577 г. и отплыл без Джона Фрая. Того вскоре освободили, и он обнаружил, «к своему великому огорчению, что английский флот уже отбыл». В конечном итоге он смог вернуться домой на борту другого английского корабля.
Первый день 1578 г. принес, по словам Флетчера, «встречный ветер и дурную погоду». Флот двинулся на юг к скалистому, продуваемому всеми ветрами мысу Барбас, где время от времени им на глаза показывались арабы, собиравшиеся не то торговать, не то напасть. Здесь Дрейк заметил стоявший на якоре небольшой испанский корабль – команда покинула его, оставив на палубе лишь двух матросов. Дрейк сделал себе имя, охотясь на испанцев и их добро, поэтому, естественно, его люди захватили корабль, который мог очень им пригодиться (как и груз еще трех каравелл, ранее ограбленных англичанами в том же районе).
Дрейк решил, что это место «вполне пригодно для заселения, поскольку располагает большими запасами свежей провизии» как в настоящий момент, так и на будущее. Флетчера поразило обилие и разнообразие водившейся в гавани рыбы, «подобное которому едва ли удастся найти в какой-либо иной части света». Но англичан удивили не только бесконечные запасы рыбы. Местные жители привели с собой «женщину-мавританку, державшую у своей иссохшей груди младенца, едва стоявшую на ногах и вряд ли имевшую достаточно молока, чтобы прокормить дитя, и пытались продать ее нам, словно лошадь или же корову с теленком». Дрейк отказался покупать подобный товар. Бывший работорговец с некоторых пор стал гнушаться «прелестями» рабства.
Вместо этого мореплавателей заинтересовала амбра – бесформенные серые сгустки ароматического вещества, образующегося в кишечнике кашалотов. Обработанной амброй наполняли ажурные металлические шарики-помандеры (от французского pomme d’ambre, «янтарное яблоко»). Кроме нее так же использовали цибетин (ароматическое вещество из желез циветты) и мускус (сильно пахнущий животный секрет). Елизаветинцы всех сословий носили помандеры на цепочках на шее или на поясе, чтобы защитить себя от инфекций и неприятных запахов. В эпоху, когда люди мылись всего раз в год или, самое большее, один раз в месяц, помандеры помогали маскировать неприятные телесные запахи, и амбра была в них главным ингредиентом.
Арабы с мыса Барбас, в свою очередь, живо интересовались питьевой водой и принесли с собой множество кожаных мешков, чтобы унести в них воду. «Им было все равно, сколько придется заплатить, лишь бы удалось получить ее [воду]. Сколь суров суд Божий на этом берегу!» Дрейка тронуло бедственное положение незнакомцев, и он «бескорыстно отдал им воду». Кроме того, он накормил их. Однако этот жест доброй воли имел неожиданные последствия: по словам Флетчера, то, как эти люди ели и пили, оказалось не только «нецивилизованным и неприятным для нас зрелищем, но и само по себе было бесчеловечно и отвратительно». Более того, местные жители, не смущаясь, справляли нужду на виду у англичан. «Едва ли в других уголках света найдутся люди более дикие в своих нравах и верованиях, чем обитатели этого мыса, – писал Флетчер. – Вся их религия состоит в поклонении солнцу. Делают они это следующим образом: они не выходят из своих убежищ, пока солнце не поднимется над горизонтом, и тогда… преклоняют свои тела и встают коленями на какой-нибудь пригорок или камень». Несмотря на их отталкивающие привычки, Флетчер «все же предпочел бы их (таково мое мнение) папистам, ибо тот, кто следует природному инстинкту, совершает выбор, который, по здравом размышлении, скорее поможет ему и принесет гораздо больше пользы». К его сожалению, они «ничего не знали о Боге живом» и «отправляли свои обряды так же, как все прочие безбожные народы». Впрочем, могло быть и хуже: по крайней мере, им ничего не было известно о «папе и его злокозненной синагоге Сатаны, провозгласившей себя единственной невестой Христовой, якобы имеющей ключи ко всем знаниям и силам жизни и смерти», но в действительности «погрязшей в самых низких делах и земных мерзостях».
Проведя шесть дней за уборкой на кораблях и подгонкой парусов, в середине января моряки отправились к Кабо-Верде – группе из 10 вулканических островов примерно в 650 км к востоку от Дакара. Эти необитаемые острова оставались для всех загадкой до XV века, когда португальцы, движимые постоянной потребностью в рабочей силе, первыми из европейцев заняли этот архипелаг. Начиная с 1526 г. и вплоть до XIX в. острова служили одним из узловых звеньев атлантической работорговли. Они одинаково привлекали и
