Адольф, Брунсвик и он сам работают одновременно над двумя пьесами — «Луиза Бернар» и «Лэр де Дамбики», с общей темой — обновление женского поголовья при дворе Людовика XV и Карла II, короля Англии, но только в первом случае это драма, а во втором комедия. Можно предположить, что такие старые театральные волки, как трое наших друзей, сохранили метод, открытый еще Александром и Руссо. Вместе они составляют план, потом делят работу на троих. Александр, кроме того, сводит все воедино и проходится рукой мастера. Когда Адольф и Брунсвик уходят, Александр снова посещает кабинет секретарей. Племянник Альфред делает вид, что прилежно трудится, а Рускони? Он пошел по делам. Александр сдерживает улыбку и спрашивает, не приходил ли Ипполит Оже с переписанным текстом. Получив отрицательный ответ, он посылает Альфреда к Оже, чтобы получить хотя бы несколько новых глав, иначе он застопорится сегодня вечером на «Фернанде», современном романе о перевоспитании куртизанки, сюжет, конечно, не новый, но еще может пригодиться, да хотя бы и для младшего Дюма.
В ожидании возвращения Альфреда Александр трудится. Ему надо написать три статьи для трех разных газет. Он начинает со статьи «Об искусстве Средних веков и о Ренессансе», к которой на следующей неделе присоединит «Фра Бартоломео» и «Тициан Вечелли». Позднее эти статьи войдут в книги «Три мастера» и «Итальянцы и фламандцы». В дверь стучит Виктор, ему очень жаль, но Луи Лефевр настаивает на встрече, у него для Александра очень важные новости. Александр знает, какие: после бесконечных отказов[40] пьеса бедняги Лефевра «Школа принцев», наконец, принята. И правда, в Одеоне. Радость Лефевра будет безгранична, если мэтр согласится поставить свою подпись рядом с его, Лефевра, если только, короткая пауза, он не пожелает поставить одну свою подпись. Разумеется, нет, Александр не так уж много сделал для этой дрянной комедии и по-королевски оставляет всю славу тому, с кем он только сотрудничал в обмен на половину авторских прав. Возвращается Альфред с продолжением «Фернанды». Александр пробегает текст глазами, на мгновение погружается в другой мир. Это похоже на твои сны, каждый из них автономен, и за ночь можно насмотреть огромное количество. То же и с книгами, написанными Александром не то чтобы одновременно, но прыжками из одной в другую в течение дня. По четверть часа на страницу, он перекраивает текст Оже, добавляет новые эпизоды, вставляет диалоги, режиссирует, то есть вдыхает жизнь.
Близится вечер. Виктор стучит в дверь, ему очень жаль, но пришел господин Маке. Добро пожаловать. Александру все ближе становится этот человек, которого он описал[41] как «моего друга и сотрудника <…>, являющегося после меня, возможно, самым работящим человеком в мире, который редко где бывает, мало на себя обращает внимания, мало говорит: в одно и то же время это ум строгий и живой, коему изучение древних языков прибавляет учености, не убавляя оригинальности. Воля для него превыше всего, и все инстинктивные движения его личности, проявившись в первый момент, немедленно вслед за тем, как бы устыдившись того, что почитает он слабостью, недостойной мужчины, возвращаются в темницу его сердца <…>. Подобный стоицизм придает ему нравственную и физическую твердость, которая вместе с чрезмерной заботой о честности суть два недостатка, мне в нем известные». Сегодня Маке принес ему черновик первых глав «Людовика XIV и его века», этой гигантской компиляции из мемуарных источников эпохи, которая будет осуществлена лишь через два года. Перебирая бумаги, Александр наталкивается на историю любви Анны Австрийской и герцога Букингэмского. Сверхбыстрое, как только Александр умеет, чтение знакомит его с леди Кларик, срезавшей у герцога два подвеска на подаренном ему королевой Франции бриллиантовом уборе, — вот чего не было в поддельных воспоминаниях д’Артаньяна, позаимствованных из марсельской библиотеки, и что может служить новой темой для задуманных «Мушкетеров». Ну-ка, ну-ка, свободен ли, к примеру, Маке завтра вечером, чтобы поговорить об этом, поскольку сегодня надо работать над планом к «Дочери регента»? Чопорный соавтор еще больше деревенеет, так как завтра вечером он пригласил поужинать молоденькую актрису Гортензию Жув. Но это ведь будет не слишком долго, к тому же, чтобы Маке не беспокоился, Александр сделает все, чтобы вместе со своей дамой составить им приятную компанию. Кстати, почему бы не позаботиться о даме уже сегодня? Извинившись перед Маке: он на одну минуту, Александр тотчас же отправляется в кабинет секретарей. Племянник Альфред как раз собирается уходить, и Александр его не задерживает. Положив ноги на письменный стол, Рускони отдыхает от дневных забот. Тем не менее, ноги в руки, и вперед, в квартал Нотр-Дам де Лорет, выполнять поручение Александра.
В сущности, за исключением нескольких писем, где Александр говорит о том, как идет работа, генезис «Трех мушкетеров» остается неизвестным. В предисловии насмешник Александр утверждает, что сочинение принадлежит вовсе не ему, но графу де ля Фер. Талантливый писатель, этот Атос, мемуары которого он печатает «с целью баллотироваться в Академию литературных памятников, где требуются чужие сочинения, если нам не удастся, что вполне вероятно, поступить во Французскую Академию со своими собственными сочинениями». Зато по поводу истории «Графа Монте-Кристо», которую он рассказывает в одной из своих «Бесед»[42], Александр не скрывает ничего. Начинает он с насмешки над своими клеветниками: «Некоторым людям страшно хочется узнать, как делаются мои книги, и еще больше — кто их делает.
Поверить, что это я, было бы слишком просто, чтобы эта мысль пришла им в голову.
И с наибольшей настойчивостью они, естественно, отказывают мне в отцовстве по отношению к тем сочинениям, которые пользуются наибольшим успехом.
Так, например, ограничиваясь на сей раз лишь одним именем, в Италии считают, что «Графа Монте-Кристо» написал Фиорентино. Что же мешает им полагать, что «Божественную комедию» написал я? У меня на это столько же прав». Строчки, имеющие и сегодня прямое отношение к праздным неучам, утверждающим время от времени, что Гомер, Шекспир или Александр присвоили себе чужие труды. Затем он вспоминает свою экскурсию с Наполеоном-Жозефом Бонапартом и обещание написать роман с упоминанием острова, который они объехали тогда вместе на корабле. Вернувшись в Париж, он подписывает контракт на восемь томов «Впечатлений о путешествии в Париж», но издатель дает машине задний ход, «он хотел получить нечто иное, чем историческую и археологическую прогулку по Лютеции Цезаря и Парижу Филиппа-Августа; <…> он хотел получить роман с фоном по моему усмотрению». Александр начинает обдумывать интригу. «Уже давно в книге Пёше «Разоблаченная полиция»[43] я отметил одно место — историю на двадцати страницах под названием «Брильянт и месть».
