При обсуждении военной мощи Турции нельзя упускать из виду, что в мировую войну она вступала глубоко изнуренной, вследствие почти непрерывной шестилетней воины, и что во всех вопросах технических и снаряжения она всецело зависела от помощи Германии. Но эта помощь могла стать действительной лишь с открытием Балканского пути через Сербию и Болгарию зимой 1915–1916 г., да и потом могла осуществляться лишь мало-помалу. Совершенно преодолеть затруднения связи с Константинополем не удалось до самого конца войны. Этому мешали как собственная нужда, так и необходимость поддерживать и Австро-Венгрию в той же области.
Еще менее были устранены трудности дальнейшей связи с Передней Азией. В мирное время связь Константинополя с малоазийским, как сирийским, так и армянским побережьями в огромной своей части велась морем. Этот путь был теперь прегражден; оставалось пользоваться сухопутными дорогами. Но сквозной железнодорожной связи не было. При соображениях по постройке Багдадской железной дороги руководящими являлись хозяйственные и финансовые соображения, военные – оставались на втором плане. Анатолийская дорога, проходившая по плато Малой Азии на юго-восток, оканчивалась у посюсторонней подошвы могучего хребта Тавр. Отсюда до боевого фронта в Армении связь на расстоянии 700–800 километров должна была идти проселочными дорогами, пролегавшими в диких и пустынных горных районах. Связь с фронтами на юго-востоке была все же облегчена тем, что можно было в этом случае пользоваться отдельными железнодорожными ветками. Так, одна ветка работала на Аданской равнине от восточной подошвы Тавра до западных склонов Амана. Другая связывала Алеппо с Иерусалимом. Третья от восточной подошвы Амана до Алеппо, а оттуда в северо-восточном направлении до Евфрата была в постройке; от Евфрата в короткий период высокой воды можно было пользоваться рекою до Багдада. Но все эти железнодорожные ветки страдали от крайнего недостатка в подвижном составе, в строительном и горючем материале, в рабочих, а также в обслуживающем и строительном персонале. То, что сделали германские инженеры и германские железнодорожные войска, чтобы преодолеть все эти условия, является несомненно величайшим из всего, что когда-либо было сделано в этой области. Постройка линии через высокие горы Тавра, через горную преграду Амана, постройка виадука к северо-западу от Алеппо, моста через Евфрат – являются техническими подвигами высочайшего порядка. Но при существовавшей обстановке даже преданность делу этих людей, доходившая до самопожертвования, могла достигать разве только ограниченных улучшений.
Борьба на западе. Декабрь – январь 1915 года
На Западном театре войны оказалось возможным вполне держаться установленных для войны в Европе руководящих мыслей.
Хотя французы в декабре попытались очень серьезно наступать в Эльзасе против армейской группы генерала от инфантерии Гэде (Gaede) (начальник штаба подполковник Бронзарт фон Шеллендорф) и Вавре против армейской группы генерала от инфантерии фон Штранца (начальник штаба подполковник Фишер) и вскоре после того в Шампани против 3-й армии генерал-полковника фон Эйнема (начальник штаба генерал-майор фон Гёппнер), они всюду были отбиты начисто, несмотря на значительные переброски на восток. А когда в январе посчастливилось, вводя быстро собранные с фронтов резервы, в нескольких местах: в 5-й армии генерал-лейтенанта кронпринца Вильгельма (начальник штаба генерал-майор Шмидт фон Кнобельсдорф), – в Аргоннах, и в 7-й армии генерал-полковника фон Геерингена (начальник штаба генерал-лейтенант фон Хэниш) севернее Суассона нанести врагу ощутительные удары, наступил желанный, хотя и кратковременный покой. Появились шансы надеяться, что будет выиграно время, чтобы подготовить для решительного удара действительно достаточные силы людьми и средствами.
Обстановка на востоке не позволяла созреть этим планам.
Решение применить на востоке вновь сформированные на Родине части. Январь 1915 года
После короткой передышки в конце декабря 9-я армия возобновила на Равке и Бзуре свое наступление в направлении на Варшаву, чтобы облегчить фронт союзников, а также и сильно стесненный Перемышль, последний остававшийся у них оплот, в средней Галиции, приковывая русские силы в Северной Польше. Попытка не имела никаких достойных упоминания результатов. Под впечатлением этого, а также под влиянием дошедших до него неблагоприятных слухов о позиции Италии и Румынии, австро-венгерское главное командование в январе 1915 года предложило наступление через Карпаты при поддержке немецких сил. При этом главную роль играло стремление надолго обеспечить границы Венгрии и освободить Перемышль. С этим командование также связывало решительный исход войны с Россией, при условии, чтобы находящиеся в Германии на обучении новые корпуса одновременно были применены против русского правого фланга из Восточной Пруссии.
Главнокомандующий на востоке генерал-фельдмаршал фон Гинденбург настоятельным образом поддерживал это предложение. И он также думал, что от подобной операции против обоих русских флангов можно было ожидать окончательного похода на востоке.
Нельзя было оспаривать, что четыре совершенно свежих, с особой заботливостью снаряженных и обученных немецких корпуса, вероятно, достигли бы крупных результатов в любом пункте востока, раз только они нашли бы себе на нем применение. Но достигалась ли этим выгода для общего целого или могла ли быть достигнута хотя бы такая выгода, которая отвечала бы, действительно, размерам принесенной жертвы, это оставалось в высочайшей степени сомнительным. И однако при переживаемой Центральными державами обстановке удовлетворительный ответ на этот вопрос являлся существеннейшей предпосылкой для всякого решения со стороны верховного командования. До получения на этот вопрос определенного утвердительного ответа, нельзя было пролить ни одной капли немецкой крови, не говоря уже о ставке на карту почти единственного немецкого общеармейского резерва.
На тот момент Австро-Венгрия не находилась в таком безвыходном положении, из которого ее необходимо было бы выручать. Спору нет, освобождение Перемышля имело свою ценность. Но для общего хода войны оно все же не имело столь большого значения, которое оправдывало бы расход немецких резервов. Сверх того казалось неправдоподобным, чтобы освободительная операция могла иметь успех в суровую карпатскую зиму. Австро-венгерский фронт на венгерской границе к этому времени был прочен. И хотя противник перед ним непрерывно и усиливался, но все же соотношение сил, принимая во внимание естественную силу обороны в горах, не было таким,[110] чтобы мужественные войска не смели с уверенностью смотреть на будущее. Несмотря на это, конечно, было все же очень желательно надолго освободить фронт от русского нажима. Однако при трезвом взвешивании всех данных приходилось опасаться, что предложенные операции имели немного шансов на достижение этой цели. Начальник Генерального штаба вообще сомневался в возможности успешно провести, в смысле единства достижений, две операции, разъединенные пространством, слабо занятым, имеющим более чем 600 километров, когда для них в распоряжении имелись лишь относительно ограниченные силы. Выгодой внутренних операционных линий располагали русские. Так как к этому моменту ни одной германской дивизии нельзя было уже взять с запада, то для предлагаемых операций, не считая намечаемых с австро-венгерской стороны, вероятно не особенно пригодных для атаки, единиц и тех немногих, которых еще можно было собрать с немецкого Восточного фронта, готовыми были только четыре молодых корпуса.
