К тому же вопросы экономики по линии Политбюро курировал А.П. Кириленко, один из столпов брежневской группы, отличавшийся завидной цепкостью и заботившийся главным образом об укреплении позиций Брежнева в партийном аппарате. Он был как бы противовесом М.А. Суслову, в его отсутствие вёл Секретариат, а иногда и Политбюро. Именно он в связи с семидесятилетием Брежнева выступил с подобострастным заявлением о том, что семьдесят лет для политического руководителя — это чуть ли не самый плодотворный возраст. Ирония судьбы в том, что сам Кириленко примерно в таком же возрасте стал быстро впадать в склеротическое состояние, путать фамилии даже самых близких людей, забывать самые элементарные вещи, заговариваться и ещё до ухода Брежнева в «плодотворном возрасте» был отправлен на пенсию.
Так дело и тянулось, а время безвозвратно уходило.
Горбачёв вместе с Рыжковым решили безотлагательно вернуться к этой проблематике. Они проанализировали тома накопившихся материалов, создали группы учёных и специалистов, которым поручалось оценить наши позиции по основным направлениям научно-технического прогресса.
В конце года в Серебряный Бор была высажена рабочая группа для подготовки доклада на Пленуме. На заключительном этапе в ней, кроме меня, принимали участие Аганбегян, Ситарян, Вольский, Смирницкий, а финал был таков — Пленум отменили под явно искусственным предлогом, что, дескать, будут расстреливаться материалы съездовского характера, хотя до съезда оставалось ещё не менее года. К нам в Серебряный Бор приехал Рыжков и, не скрывая своего огорчения, сообщил о принятом решении. С досады мы выпили по стопке водки, поужинали и разъехались.
Опять проявилась прежняя брежневская линия, которую на сей раз проводил Черненко. Сам он был не в состоянии взвалить на себя эту проблему, но при поддержке Тихонова, других членов Политбюро и Горбачёву с Рыжковым не давал ходу.
Большой резонанс, который вызвали декабрьская идеологическая конференция, визит Горбачёва во главе парламентской делегации в Англию, по-видимому, ещё больше перепугал этих людей. Они явно не хотели, чтобы Горбачёв проявил себя и как деятель, владеющий знанием и умением решать проблемы в такой важнейшей области, как научно-технический и экономический прогресс.
Н. Рыжков:
— В июле 1994 года в Политбюро была представлена записка за подписью Черненко о необходимости ускорения научно-технического прогресса и совершенствовании управления им во всех звеньях экономики. Мы с Горбачёвым считали, что инициатива в столь важном вопросе должна исходить даже не от Секретариата ЦК, а именно от Генерального. Несмотря на столь высокую подпись, записка рассматривалась в Политбюро аж в октябре. Сдвинуть воз с действительно мёртвой точки оказалось труднее, чем даже Горбачёв предполагал, зато в октябре наконец-то состоялось решение Политбюро о проведении Пленума ЦК по указанному в записке вопросу. Более того, была определена дата пленума — 23 апреля 1985 года. Был назван докладчик — Горбачёв. Предполагалось, что Черненко произнесёт вступительное слово. Забегая вперёд, скажу, что пленум состоялся именно в назначенный день и докладчик был тот же, только Черненко уже покоился у Кремлёвской стены рядом с Брежневым, Сталиным и прочими важными персонами, да и повестка заседаний ничуть не походила на заранее определённую…
Уже в ноябре была образована рабочая группа по подготовке пленума, возглавить её поручили мне. Предполагали, что к концу декабря мы разработаем основные принципиальные подходы к решению проблемы, представим их на Политбюро, а в январе начнём готовить доклад. Мы успели к декабрю, провели вместе с Горбачёвым совещание отдела и приглашённых специалистов (всё тех же, мы всё ещё хорошо работали), поспорили, пошумели, разошлись — дорабатывать. А в январе подготовили документ к Политбюро, который назвали, с учётом прошлого опыта, обобщённо: «О некоторых узловых вопросах ускорения НТП». Назвали расплывчато, зато сам документ был весьма конкретен. Но долгожданное заседание Политбюро так и не состоялось ни в январе, ни в феврале, ни в марте. Я рвался к Горбачёву, дёргал его, он отмахивался: подожди, не время. Да я и сам понял, что не время. Даже при всей традиционной цековской таинственности было ясно, что Черненко жить оставалось считанные месяцы, недели, а то и дни. Горбачёв не хотел, чтоб его упрекнули в игнорировании живого ещё генсека: всё-таки это он, Черненко, с нашей подачи стал инициатором работы по ускорению НТП и проводить без него Политбюро было бы бестактным. Оставалось ждать, что он поправится, — это официальная версия. Неофициальная, но реалистичная: что он умрёт.
Через несколько дней после похорон Черненко они собрались на первое — теперь уже официальное горбачёвское! — Политбюро. Решили провести очередной Пленум ЦК на тему «О созыве XXVII съезда КПСС и задачах, связанных с его подготовкой». Назначили пленум на 23 апреля.
В 84-м, ещё при Черненко, тоже на заседании Политбюро, когда обсуждали работу комиссии по НТП, был назначен день пленума, посвящённого как раз научно-техническому прогрессу, и день этот был 23 апреля. Работа комиссии в последнее время была резко свёрнута, Экономический отдел всё больше занимался текущими делами, отложив проблемы НТП «на потом». С приходом Горбачёва на пост номер один Рыжков, по его словам, воспрянул духом, перечитал подготовленные к Политбюро документы отдела и комиссии, чтобы идти с ними к Генеральному, и с изумлением обнаружил некое мистическое совпадение дат. В мистику он верил слабо, даже к экстрасенсам никогда не ходил, посему решил: совпадение — случайное.
Кстати, Горбачёв потом подтвердил, что сама дата вертелась в голове — двадцать третье, двадцать третье, почему именно двадцать третье? — и он её и определил как день апрельского пленума.
Рыжков не без обиды спросил его:
— Выходит, побоку вопросы НТП?
— Почему побоку? — искренне удивился Горбачёв. — Это очень важно, очень. Но надо чуть-чуть отложить. Время требует. Надо определиться со съездом, решить вопросы стратегические. А потом и к НТП вернёмся.
Причина несостоявшихся Пленумов ЦК по научно-техническим вопросам крайне важна, поскольку здесь коренится один из главных узлов социально-экономических противоречий, с которыми страна столкнулась в 80-е годы.
Е. Лигачёв:
— Пленум ЦК по НТР намечался ещё при Брежневе: многие в партии понимали, что в дверь стучится очередная научно-техническая революция, которая во многом обновит производительные силы и производственные отношения. В то время развитые страны Запада только-только приступили к перестройке своей промышленности, сельского хозяйства, и мы с нашим громадным научно-техническим и интеллектуальным потенциалом могли бы успеть на мировой поезд НТР, мчавшийся в третье тысячелетие.
