Но все изменилось, когда этого захотел сам Дэвид. Он перестал думать только о футболе. Обидно, ведь он вполне мог бы еще играть за «Манчестер» в 2013 году, когда я ушел в отставку. Он мог бы стать одной из величайших легенд клуба. А в «Лос-Анджелес Гэлакси» и после него легендой его делал только культ вокруг его имени. Думаю, в какой-то момент жизни он почувствовал, что совершил ошибку.
Но позвольте мне отдать ему должное. Он обладает просто потрясающим упорством, что он продемонстрировал еще раз, когда заключил контракт с «Пари Сен-Жермен» в январе 2013 года. В «Манчестере» он всегда был самым физически хорошо подготовленным игроком. Это позволило ему играть на высоком уровне до 37 лет. Его выносливость, над которой он так много работал с детских лет, никуда не делась.
Американский чемпионат MLS – это не хухры-мухры, это сильная, атлетичная лига. Я видел игру Бекхэма в финале кубка MLS и заметил, как он вкалывает на поле, как отрабатывает сзади. Он не опозорил себя, выступая в «Милане» на правах аренды. В «ПСЖ» Дэвид сыграл больше часа в четвертьфинальном матче Лиги чемпионов. Он не был среди лучших на поле в тот день, но хорошо справился со своими обязанностями, сделав несколько отличных передач в начале встречи.
– Как ему это удается? – спросил я себя.
Очевидный ответ – выносливость. Но еще Дэвид всегда умел удивлять соперников, сбивать их с толку. И он по-прежнему мог нанести отличный удар или сделать хорошую поперечную передачу, что всегда было его коньком, неотъемлемой составляющей его как футболиста. Суметь сыграть в последних раундах Лиги чемпионов после пяти проведенных в США лет – это достижение. Он снова был в форме, и за это его можно только восхвалять.
Пару раз после его ухода из «Лос-Анджелес Гэлакси» меня спрашивали, хочу ли я снова видеть Дэвида у себя в команде. Мой ответ был отрицательным: при его возрасте в этом не было никакого смысла. Когда «ПСЖ» подписывал с ним контракт, думаю, французский клуб больше привлекала шумиха вокруг его имени, а не его игровые качества. Но Дэвид не обратил на это никакого внимания, ведь он по-прежнему считал себя отличным игроком. Мы как-то обсудили этот вопрос с Гиггзом и Скоулзом. Как я уже говорил, у Бекхэма всегда был какой-то невероятный талант игнорировать даже подозрение о том, что он плохо сыграл. Я мог устроить ему выволочку, а он бы молча ушел с обидой, рассуждая в стиле: «Да у тренера что-то крыша поехала сегодня, ведь я сыграл великолепно».
Возможно, перебираясь в Лос-Анджелес, Дэвид считал, что следующей ступенькой в его жизни станет Голливуд. Думаю, в этом и состоял его план. Ну а в остальном нельзя не восхищаться его упорством. Он удивлял и меня, и всех и каждого в «Манчестер Юнайтед». Какие бы цели он себе ни ставил в жизни, он продолжал их упорно добиваться, несмотря ни на что.
Восьмимесячная дисквалификация Рио Фердинанда стала настоящим шоком для всех нас, затронув каждого члена клуба. Она возмущает меня до сих пор, и я говорю не о собственно правилах допинг-тестирования, а о том, как оно было организовано в тот день, когда Рио на нашей базе должен был сдать рутинную допинг-пробу.
23 сентября 2003 года на нашу базу в Каррингтоне прибыла команда допинг-контроля из агентства UK Sports, чтобы взять пробы у четырех игроков, выбранных случайным образом. Никто и предположить тогда не мог, что этот обычный тренировочный день будет иметь такие огромные последствия для Рио, его семьи, «Манчестер Юнайтед» и сборной Англии. Рио, попавший в число выбранных жребием игроков, уехал с базы, так и не сдав пробу. К тому времени, как мы смогли связаться с ним, офицеры допинг-контроля уже покинули Каррингтон. Он сдал тест на следующий же день, 24 сентября, но его предупредили, что такие действия подпадают под нарушение правила «безусловного обязательства» при допинг-тестировании, а значит, на него будет наложено наказание.
В итоге Рио лишили права выступать на клубном и международном уровне с 20 января по 2 сентября 2004 года, плюс выписали ему штраф в 50 тысяч фунтов. Такое решение дисциплинарного комитета не только запрещало ему выступать за «Манчестер», но и лишало его возможности сыграть летом за сборную на чемпионате Европы в Португалии. Его отрешение Футбольной ассоциацией от английской сборной перед матчем с Турцией в октябре 2003 года чуть не вызвало забастовку среди игроков.
В то роковое сентябрьское утро офицеры допинг-контроля выпили по чашечке чая на нашей базе, но при этом так и не сделали свою работу. Они не стали заниматься поисками Рио. На мой взгляд, им следовало отправиться на поле и ждать там окончания тренировки, после чего последовать за Рио в раздевалку. Примерно в то же самое время в клубе «Рексхэм» были взяты допинг-пробы у моего сына Даррена и двух других футболистов. Офицеры допинг-контроля все время провели на поле, дожидаясь игроков, а затем сопроводили их до раздевалки, где и взяли требуемые пробы мочи. Почему то же самое не было сделано в отношении Рио на нашей базе в Каррингтоне?
Мы знали, что допинг-контролеры прибыли на территорию базы, об этом нам сообщил наш доктор Майк Стоун. Мы предупредили об этом игроков, у которых должны были взять пробы, пока Майк развлекал гостей разговором за чашечкой чая. У меня нет никаких сомнений в том, что Рио был проинформирован, однако, учитывая его неторопливую натуру, я не удивлен, что он так и не смог пересечься с людьми, не особо утруждавшими себя работой.
Рио Фердинанд никогда не принимал допинг, никогда. Поверьте, мы об этом точно узнали бы: такое видно по глазам. И Рио ни разу не пропустил тренировку, тогда как использующие допинг игроки становятся нестабильными в этом плане. Рио крайне ответственно подходит к делу, он слишком сильно ценит свое место в футболе, чтобы рисковать всем этим, принимая допинг. Рио умный парень, но у него слегка беспечный характер. Он допустил ошибку, согласен, но то же можно сказать и про офицеров допинг-контроля. Они ничего не сделали, чтобы предотвратить возникновение проблемы, тогда как им следовало выйти на поле и ждать там окончания тренировки Рио.
Я понимал, что Рио допустил серьезное нарушение правил допинг-тестирования, но до сих пор не могу согласиться с тем, что следовало вынести такое суровое наказание. На мой взгляд, к игрокам надо относиться, как к собственным детям, и не верить никаким голословным утверждениям в отношении них, если они исходят не от членов футбольной семьи.
Исходя из того, что офицеры допинг-службы сами не смогли взять пробу у Рио, наш юрисконсульт Морис Уоткинс полагал, что мы сможем выиграть это дело. Но по-моему, «Манчестер» часто подвергают показательным наказаниям в назидание другим клубам. Вспомнить случай с приговором Эрику Кантона в 1995 году, когда за атаку болельщика его осудили на две недели тюрьмы, плюс на 9 месяцев лишили права играть в футбол (впоследствии тюремное заключение заменили на 120 часов общественных работ). Или как потом в 2008 году Футбольная ассоциация наказала Патриса Эвра за стычку со смотрителем стадиона «Стэмфорд Бридж»: ему выписали четырехматчевую дисквалификацию за конфликт, случившийся уже после игры. Многие верят, что «Юнайтед» предоставлен какой-то особый режим благоприятствования, тогда как на самом деле чаще всего все совсем наоборот.
