Если мы изменим ее имя лишь для одной части света, то придется отказаться от идеи какого-либо изменения в его написании, поскольку я не думаю, что Ингрид Бергман достойная замена. Ингрид Берримэн намного лучше, хотя это тоже не то имя, которое может принадлежать звезде.
Ингрид Линдстром, пожалуй, слишком трудно для запоминания. Наверное, самое лучшее — дождаться, когда она приедет сюда, как ты сообщаешь в первом абзаце своего письма. Скорее всего, нам не стоит задолго до ее прибытия устраивать большую рекламу, на это есть несколько причин, включая и ту, что мы можем вызвать негодование контрактом с еще одной иностранной актрисой, особенно после ажиотажа с Вивьен Ли. Кроме того, импорт актеров достиг такой степени, что американская публика просто возмущается, когда они появляются на экране. Попробуем дать ей возможность предстать перед публикой в духе Хеди Ламмар, ставшей открытием после появления в «Алжирцах». Это лучше, чем разрекламировать ее до съемок.
А лучше всего будет, если мы ее тихо привезем на студию, включим в работу над картиной, представив ее в рекламе так, как бывает с любой неизвестной актрисой, играющей главную роль, а потом, когда картина будет снята, организуем восторженный прием.
Если руководствоваться такими соображениями, то, думаю, лучше избежать интервью с ней на корабле. Пусть она приедет в Лос-Анджелес незаметно, что даст нам возможность обговорить, как только она прибудет на студию, вопрос о замене ее имени».
Кей и я сели в поезд на Лос-Анджелес. Он шел через всю Америку. Приехав, мы не обнаружили на платформе встречающего нас Дэвида Селзника. Я по глупости думала, что он кинется нам навстречу с распростертыми объятиями. Мне казалось, что я могла рассчитывать на это, проделав такой долгий путь из Швеции и такое длительное путешествие через всю Америку. Но мистера Селзника на платформе не оказалось. Там стоял лишь представитель рекламы, который усадил нас в автомобиль и доставил в Голливуд, прямо в дом Селзника. Здесь я должна была пробыть день-два. Вообще-то чета Селзников не имела привычки оставлять у себя приезжего актера или актрису. Видимо, Айрин просто пожалела бедную беззащитную, наивную девушку из Швеции, которая была совершенно беспомощна, плохо говорила по-английски и способна была просто потеряться в отеле «Беверли-Хиллз».
Мы с Кей пересекли лужайку, где сидела Айрин Селзник. Она слушала радио. На своем лучшем английском я произнесла: «3дравствуйте», но в ответ услышала громкое «тшш», она слушала свою передачу. Я села и подумала: «Неужели я проехала полсвета только для того, чтобы послушать радио и удостоиться шиканья, стоило мне раскрыть рот?»
Мы сидели очень тихо, пока Айрин не дослушала программу. Потом она повернулась к нам и сказала:
«Здравствуйте». И тут же: «Вы хотите что-нибудь перекусить?» Тут я вижу, что она очень мила.
Затем Кей уходит, а я начинаю свое заунывное:
— Где же мистер Селзник?
— Он на студии. Пойдемте, я покажу вам комнату для гостей.
Я поднимаюсь по лестнице вместе со своим чемоданом, и Айрин вдруг спрашивает:
— А остальная ваша кладь придет позже?
Как я уже говорила, я тогда была еще слаба в английском и все время носила с собой словарь. «Кладь» Что это такое? Открываю словарь и нахожу «клад», но нет, наверное, это не имеет никакого отношения к багажу. Ищу дальше и нахожу: «Кладь, поклажа — вид багажа».
— У меня больше нет никакой клади, весь мой багаж — этот чемодан, — отвечаю я.
— Но вы собираетесь пробыть здесь три месяца?
— Совершенно верно.
— И вы уверены, что у вас достаточно с собой одежды?
— Но зачем мне одежда? Я же собираюсь работать и буду находиться в студии весь день. У меня есть костюмы для фильма, а мы работаем шесть дней в неделю. Для воскресений я захватила купальник и пару брюк.
— Дело в том, что я собираюсь завтра устроить для вас прием, где хочу представить вас всем нашим друзьям в Голливуде. У вас есть вечернее платье?
— Да, есть. В последнем фильме у меня было очень красивое вечернее платье, и после съемок я купила его у компании со скидкой. Оно в чемодане.
— Ну хорошо, а есть ли у вас гримерная шкатулка?
— Гримерная шкатулка? Это еще что такое?
Я снова схватилась за словарь, но не смогла найти этих слов. Наконец поняла.
— Я не беру с собой гримерную шкатулку, потому что совсем не пользуюсь гримом.
— Вы хотите сказать, что у вас на лице нет никакой косметики.
— Нет.
— О, в таком случае добро пожаловать в Голливуд, — сказала Айрин Селзник.
— Благодарю вас. Когда же приедет мистер Селзник?
—Мистер Селзник часто задерживается на студии. В данный момент он очень занят на съемках фильма «Унесенные ветром». Так что будет позже.
Затем Айрин сообщает:
— У меня сегодня обед в «Бичкоумбер» с Грейс Мур, Мириам Хопкинс и Ричардом Бартелмесом. Думаю, вам нужно пойти со мною.
Это прозвучало очень волнующе: знаменитые имена, настоящие кинозвезды. Хотя где-то в глубине души я продолжала переживать, отчего же мистер Селзник не пришел домой обедать.
Мы прибыли в «Бичкоумбер». Никогда раньше я не бывала в такого рода местах: там было совсем темно, а коктейли мы пили из ананасов и кокосовых орехов. Когда глаза привыкли к темноте, я смогла различить окружающих. Боже, с нами рядом сидела Грейс Мур. Затем прибыл Ричард Бартелмес. Айрин представила меня как новую актрису из Швеции. Я села рядом с Айрин, чтобы она могла помочь мне с английским. Мы завели разговор об актерской игре, и тут вдруг выяснилось, что у меня высокий рост.
— Да, я очень высокая, — сказала я, на что Ричард Бартелмес заметил:
— Мне вы не кажетесь слишком высокой.
— Это потому, что я сижу. У меня очень длинные ноги.
Когда мы собрались уходить, Ричард Бартелмес поднялся первым, и, когда я приготовилась встать, он повторил:
— Да нет, не такая уж вы высокая.
— Я еще не встала, подождите, пока выпрямлюсь.
Когда я встала в полный рост, оказалось, что я на целую голову выше его, кроме того, я обнаружила, что все остальные были коротышки. Я тут же поняла, что мой рост будет многих шокировать.
После обеда мы поехали в дом Мириам Хопкинс. Там было полно людей, пришедших посмотреть фильм в ее собственном просмотровом зале. Мне раньше не приходилось слышать о таких вещах. С потолка спускался экран. Мы сели на подушки, разложенные на полу, и стали смотреть фильм. Я не отставала от Айрин: «Где же мистер Селзник? Неужели он так и не придет обедать?» На что Айрин неизменно отвечала: «Он должен скоро быть. Не волнуйтесь». Постепенно фильм так захватил меня, что я совсем забыла о мистере Селзнике, пока не почувствовала руку на своем плече и не услышала мужской голос: «Мистер Селзник прибыл, он сейчас ужинает на кухне и хотел бы вас видеть».
