В воздушном бою, если уж его навяжут фашисты, разведчик Ануфриев сражается с великолепным мастерством и дерзостью.
Был такой случай. Ануфриеву навязали бой. Он носил скорее оборонительный характер, чем наступательный. Пара самолетов Ла-5 (ведущий — капитан Ануфриев и ведомый — младший лейтенант Шуваев) получили задачу разведать аэродром противника. На подходе к объекту разведки наша пара была атакована четырьмя Ме-109. Зная, что на высоте, превышающей 3000 метров, скороподъемность «мессера» превосходит «Лавочкина» и что на таких высотах с ним вступать в бой невыгодно, Ануфриев огнем и маневром решил затянуть противника на высоту 2000 метров.
«Мессершмитты» легко пошли на эту уловку. Они парами начали заходить нашим самолетам в хвост. Сделав полупереворот, Ануфриев с ведомым ушли вниз, увлекая за собой противника. Потом Ануфриев и Шуваев «горкой» набрали высоту и стали в вираж. Этот маневр привел к тому, что «мессеры» потеряли главное, без чего нельзя вести воздушный бой, — преимущество в высоте.
Инициативой владели уже наши самолеты и по маневру, и по скороподъемности. Видя угрозу захода в хвост, «мессеры» рассыпались в разные стороны. Бой так же внезапно прекратился, как и возник. Ануфриев и Шуваев продолжали выполнять задание.
«Мессеры» снова, набрав высоту, со стороны солнца, пытались атаковать Ануфриева. Предупредив своего ведущего об опасности, Шуваев пошел в атаку на противника и заградительной очередью вынудил его отвалить. Выйдя из атаки, он по радио услышал предупреждение Ануфриева:
— Гляди, сто девятые заходят тебе в хвост!
Шуваев сделал правый полупереворот, вышел из-под удара и занял свое место в строю. Наши летчики вышли в сторону солнца и заметили, что следом за ними увязался один Ме-109. Немец, как видно, попался упрямый, не отставал ни на шаг.
Тогда разведчики пошли на хитрость, решив увлечь его на свою территорию. Перетянув линию фронта, наши разведчики взяли фашиста в клещи, атакуя и справа, и слева. Враг вынужден был перейти на бреющий полет, чтобы удалиться восвояси. Но не тут-то было, от Ануфриева не так-то просто уйти.
Догнав вражеский истребитель, Ануфриев с дистанции 70—100 метров расстрелял немецкого летчика. Вот бой, который не помешал разведчикам выполнить основное задание.
* * *
Характерная черта Ануфриева — любознательность, пытливость. До всего ему есть дело, все ему надо разузнать, высмотреть, сравнить, запомнить. Вот и сейчас, несколько минут назад, Ануфриев пролетел над центром Кенигсберга, набережной Прегеля, северным вокзалом, над кривой сетью узких улочек и переулков, застроенных домами с островерхими крышами.
— Как сегодня зенитки? — запрашивают у Ануфриева с командного пункта.
— Стреляют, не стесняются…
— А что нового в гавани?
— Наши опять огоньку подбросили. Дым. Воды не видно совсем.
Это сегодня не первый вылет Ануфриева. Он уже был в районе порта Пиллау и успел «прогуляться» вдоль косы Фриш-Нерунг.
Немцы не любят и боятся назойливого и опасного воздушного наблюдателя. Его встречают сильным огнем. Часто по облачкам зенитных разрывов можно проследить маршрут полета разведчика.
Бывает, в задачу разведки входят «прогулки» над немецким аэродромом и другим важным объектом, который буквально огорожен зенитками. Но обстрел не остановит Ануфриева, когда он выполняет боевое задание.
Много дней летал Ануфриев в район Кенигсберга и на Земландский полуостров. Для порядка карта лежит у него в планшете, но он в нее редко заглядывает. Он летал сюда уже десятки раз и знает Кенигсберг лучше, чем родной Липецк.
* * *
Один из боев разыгрался западнее Кенигсберга, когда Ануфриева и напарника, старшего лейтенанта Сычева, атаковали 8 «мессеров». Ануфриев вовремя заметил противника, умело сманеврировал и сумел выйти из боя.
На его боевом счету три года воздушной разведки, произведено свыше 400 боевых вылетов и около 10 сбитых фашистских истребителей, которые пытались мешать Ануфриеву выполнять боевые задания.
Первый боевой вылет Ануфриев совершил над городом Остров. Затем Юхнов, Вязьма, блестяще выполнил задание командующего фронтом по разведке обороны немцев в районе Ельни, дальше Орша, переправы противника через Березину, Неман. И вот наконец разведка чужой земли, полеты в чужом небе.
И как был я рад за своего боевого друга Митрофана Ануфриева, когда 19 апреля 1945 года Указом Президиума Верховного Совета Союза ССР за выполнение особо важных заданий командования на фронте борьбы с немецко-фашистскими захватчиками ему было присвоено звание Героя Советского Союза.
По долгу воинского братства
Одно из самых благородных качеств товарищества на войне — это взаимовыручка. Тут уж, как говорится, сам погибай, а товарища выручай. Примеров тому было множество в каждом воздушном бою, когда приходилось драться с превосходящими силами противника, особенно в начале войны.
Предотвратить опасность, нависшую над товарищем, даже рискуя собственной жизнью, считалось делом обыкновенным и рядовым на фронте, хотя как раз в этом проявлялись героизм и мужество наших воинов. Благодаря взаимовыручке, советские пилоты всегда выходили победителями из самых трудных воздушных баталий с наименьшими потерями. Личное мастерство и героизм в бою, плюс чувство крыла и ответственности за товарища — вот главная формула успеха и победы.
Ярким примером взаимовыручки может служить случай, произошедший в 139-м истребительном авиационном полку. 19 февраля 1945 года группа самолетов Як-9 под командованием старшего лейтенанта С. Долголева штурмовала колонны врага, двигавшегося по ледовой дороге через залив Фриш-Гаф. В первой атаке советские истребители были обстреляны зенитным огнем из пушек «эрликон». От прямого попадания снаряда на самолете ведущего был поврежден мотор. Советский летчик вынужден был сесть на лед залива Фриш-Гаф. Быстро выбежав из дымящейся машины, Долголев увидел, что от колонны, которую он только что штурмовал, к нему бежали несколько фашистов. Долголев решил отстреливаться до последнего патрона. Укрывшись в ледовой воронке от снаряда, он быстро вытащил пистолет ТТ и стал ждать неравной схватки. Но в это время пулеметно-пушечные очереди с других советских истребителей остановили бегущих немцев. Это облегчило положение попавшего в беду летчика. Но так он мог продержаться недолго. Пока «яки» кружили над местом вынужденной посадки, Долголев осмотрелся вокруг. Во все стороны простиралось ледяное поле, местами изрытое воронками от взрывов бомб и снарядов. Скрыться совсем было негде. «Что же делать?» — спрашивал он себя, а пока видел только один выход: невзирая на опасность, ползти от воронки к воронке до своего берега.
