1. Обыск производился на основании постановления следователя по особо важным делам прокуратуры УзССР, советника юстиции Березовского. Постановление утверждено прокурором города Москвы Мальковым. В постановлении указано, что в ходе следствия по делу Бариева и др. установлено, что на квартире Григоренко П. Г. могут находиться документы, содержащие клеветнические измышления на советский общественный и государственный строй.
Я утверждаю и готов нести всю полноту ответственности за это утверждение, что никаких доказательств возможности наличия названных документов у меня на квартире прокурору Малькову представлено не было. Во-первых, потому, что нет никакого "дела Бариева и др.". Во-вторых, никогда не существовало и не могло существовать документов, содержащих клевету на советский общественный и государственный строй, которые были бы хоть косвенно связаны с именами Бариева и его товарищей.
Что же имеется на самом деле?!
Есть обычная полицейская провокация против людей, вступающих в борьбу с произволом властей. Вам хорошо известно, что 21 апреля этого года в городском парке культуры и отдыха гор. Чирчика было совершено нападение узбекской полиции (которая почему-то до сих пор называется милицией) на мирное гуляние крымских татар, которое было посвящено дню рождения основателя Советского государства и инициатора установления крымско-татарской национальной автономии - В. И. Ленина. На ничего не подозревавших, мирно гуляющих людей, на танцующую молодежь, на группы поющих национальные и революционные песни, на вы........самообороны и это потом может быть использовано для обвинения в сопротивлении властям. Но народ проявил .......струи холодной воды и хлорной эмульсии. Этими струями сбивали с ног людей, привели в негодность их одежду, нанесли незаживающие морально-психические раны. Затем пошли в ход полицейские дубинки. Все было рассчитано на то, что возмущенные люди примут меры самообороны и это потом может быть использовано для обвинения в сопротивлении властям. Но народ проявил невероятнейшую выдержку и не поддался на провокацию. Он начал мирную демонстрацию протеста против допущенных в отношении его издевательств. В ответ последовали аресты. Было арестовано свыше 300 человек. 12 из этого числа, в большинстве не участвовавшие в гуляний и арестованные по квартирам, впоследствии были преданы суду и осуждены за "нарушение общественно порядка".
Бариев Айдер - рабочий-тракторист, - которому, удалось избежать ареста, в тот же день улетел в Москву и уже утром 22 апреля Прокуратурой СССР была получена его телеграмма, подробно освещающая чирчикские события - это беспрецедентное попрание человеческих прав и норм человеческой морали. В выражениях он, разумеется, не стеснялся, назвал по-простому, по-рабочему все настоящими именами. Он и дальше продолжал оставаться в Москве, как полномочный представитель пославших его людей, безрезультатно обивая пороги возглавляемого Вами учреждения и других правительственных и общественных организаций. Он вместе с другими представителями своего народа добивался, - используя все, какие находил, возможности, - наказания чирчикских громил и прекращения незаконных судебных преследований жертв чирчикского погрома. Вы никаким образом не реагировали на личные телеграммы и письма Бариева и на коллективные обращения всех, находящихся тогда в Москве, представителей крымско-татарского народа. Ни Вы и никто из Ваших заместителей ни разу не приняли никого из этих представителей и не попытались даже разобраться в их жалобах. Вы и другим образом не ответили ни на одно из писем. Вы не реагировали на их жалобу о неправомерных действиях в отношении посланцев крымско-татарского народа уже со стороны московской милиции. Вас, верховного блюстителя советских законов, не тронуло то, что людей как диких животных вылавливают на улицах столицы нашей Родины и в скотских условиях принудительно вывозят в опостылевшие места административной ссылки. Вас, юриста и правоведа, не тронуло даже то, что это были не просто люди, а народные представители, то есть граждане, у которых не было права на принятие решения о выезде без согласия их пославших. Вы прошли мимо этого, как и мимо тех трагических случаев, которые произошли в результате того, что люди, стремясь быть достойными оказанного им доверия, предпринимали отчаянные меры, вплоть до выпрыгивания из окон на полном ходу поезда, чтобы уйти от сопровождавшей их милиции и продолжать выполнять поручение, возложенное на них народом.
Бариев, как только был заменен в Москве другим лицом, возвратился в Чирчик и подвергся аресту. Основанием для этого послужили перечисленные выше индивидуальные и коллективные письма представителей крымско-татарского народа, посланные в различные советские учреждения, в том числе и в Прокуратуру СССР, в общественные организации и отдельным представителям советской общественности, а также те информации, которые как отчеты посылались народными представителями из Москвы своим избирателям. Все эти документы были признаны людьми типа Березовского содержащими клевету на советский общественный и государственный строй. Здесь я не стану демонстрировать, как умудряются документ, содержащий правдивое описание истинного события, превращать в клеветнический. Я ограничусь лишь тем, что задам Вам несколько вопросов, имеющих прямое отношение к фабрикации подобных дел.
Я спрашиваю Вас, как верховного блюстителя советских законов, имеет ли кто-либо право привлечь к уголовной ответственности человека за то, что он послал Вам жалобу, которую рассмотреть Вы не удосужились, а факты, изложенные в ней, не проверили?!
Я хочу спросить Вас - можно ли даже при самой богатой фантазии назвать чирчикское побоище нарушением общественного порядка, а не грубой полицейской провокацией против крымско-татарского народа с целью создания повода для жестоких репрессий, направленных на подавление справедливого движения этого народа за свое национальное возрождение?!
Думаю, что после правдивого ответа на поставленные выше вопросы не стоит даже и спрашивать, является ли все, последовавшее за чирчикскими событиями, выполнением указанной провокационной цели. А если это так, то могли ли узбекские "блюстители законов" представить прокурору Малькову доказательства существования названных в постановлении документов (если, разумеется, сам Мальков не участвует вполне сознательно в этой провокации)?
Так обстоит дело с правовыми основаниями на произведение обыска у меня на квартире. На этом с данным вопросом можно было бы и покончить. Но я не могу не сказать о том, что для меня не ясна, вернее совершенно темна, Ваша личная роль и в чирчикском деле, и в судебных процессах над крымскими татарами, которые состоялись после известного Указа Президиума Верховного Совета СССР от 5 сентября 1967 г. и готовятся сейчас. Их неправомерность, а нередко и открыто провокационный характер настолько очевидны, что диву даешься, как это не может понять юрист международного класса, человек, который тщится учить весь мир методам борьбы с преступлениями против человечности!
