что фалернское (оно же фалерно и фалерн) — «одно из лучших итальянских вин (по мнению римских гурманов, уступало по своему достоинству только „Цекубе“)» — в древности производилось в северной Кампании (Италия) и «было двух сортов: одно — сладкое и тонкое, другое — терпкое и грубое», а ныне производится в южной Кампании и тоже «бывает двух сортов — красное и белое».
Затем комментатор снисходительно уличил меня в слабом знании вопроса и даже в некоторой примитивности мышления: «По мнению Л. М. Яновской Булгаков заменил в данном месте своего романа „Фалерно“ на „Цекубу“, так как ему нужно было здесь вино цвета крови, тогда как древнее „Фалерно“, по ее сведениям (подчеркнуто мною. — Л. Я.), было белым вином». (Хотя читатель мог заметить, что никаких таких своих сведений об итальянских винах я не излагала, а привела — внятно и недвусмысленно — запись Михаила Булгакова.)
Далее сообщил (любезно приписав мне выражение, каким по отношению к М. А. Булгакову я не пользуюсь): «Л. М. Яновская указала, что в сцене визита Азазелло в подвальчик к Мастеру (глава 30) Булгаков не успел или забыл (Sic! — Л. Я.) произвести аналогичную замену, а потому там „все окрашивается в цвет крови“, когда глядят сквозь стакан с фалернским». (Отмечу, что, работая над «Мастером и Маргаритой», Булгаков никогда и ничего не забывал, прочно держа в памяти все нити и связи романа.)
И, наконец, Г. А. Лесскис выдал главное: как ему удалось установить, красный цвет вина в романе «Мастер и Маргарита» вообще не так уж последователен и вино, принесенное Азазелло («то самое», которое пил Пилат), не было красным! Г. А. Лесскис обнаружил, что и строки такой — «все окрашивается в цвет крови» — в романе нет…
Куда же она подевалась?
Да вот, по мнению Г. А. Лесскиса, «это противоречие нужно отнести за счет редактора Од. 73, которая восстановила этот текст по черновой редакции, тогда как в редакции Е. С. Булгаковой нет упоминания о кровавом цвете вина»!
Литературоведы, как известно, в глубине души считают русский язык бедноватым и любят — для выразительности — украшать его разными аббревиатурами и прочими условными знаками. В данном случае Од. 73 означает издание: Михаил Булгаков. Романы (Москва, «Худож. лит.», 1973), где роман «Мастер и Маргарита» был опубликован впервые в России полностью — но с искажениями, главным образом текстологического характера (редактор А. А. Саакянц). Впрочем, о характере этих искажений, с подробным сравнением редакторской работы А. А. Саакянц, сохранившихся рукописей романа и редакторской же работы Е. С. Булгаковой, я писала — в текстологических примечаниях к роману и в «Записках о Михаиле Булгакове» [490].
Тут нужно сказать, что если во многих моих конфликтах с булгаковедами еще можно винить мой дурной характер и полемический запал, то в неожиданном нападении Г. А. Лесскиса на текст «Мастера и Маргариты» и на меня как текстолога мой характер решительно ни при чем: я никогда не видела профессора Лесскиса и уже по одному этому никогда не задавала ему неприятных вопросов, которые так раздражают булгаковедов; более того, так случилось, что самое имя уважаемого профессора в течение нескольких лет звучало для меня сладостной музыкой.
Видите ли, в 1988 году, когда в издательстве «Художественная литература» началась подготовка пятитомного собрания сочинений Михаила Булгакова, обещавшего стать очень серьезным изданием, я обратилась в издательство с просьбой закрепить за мною текстологическую подготовку романа «Мастер и Маргарита».
Уже был готов к выходу киевский двухтомник произведений Булгакова с впервые восстановленным мною текстом этого романа. Год я работала над двухтомником, что называется, без роздыху. И — была недовольна результатом своей работы. Терзало то, что мне все еще были недоступны некоторые ранние редакции романа. Что я слишком поздно обнаружила и не успела использовать первую редакторскую работу Е. С. Булгаковой — ее первую перепечатку романа, сделанную сразу же после смерти писателя, в 1940 году. Да и мною не все было завершено: не все знаки препинания проверены… не все случаи полных или неполных окончаний продуманы… были и другие такого же рода вещи, которые можно было бы считать мелочью, если бы в романе «Мастер и Маргарита» можно было бы хоть что-нибудь считать мелочью…
Короче, я предложила свои услуги. Из «Худлита» мне высокомерно ответили, что своим согласием комментировать роман «Мастер и Маргарита» издательство уже удостоил профессор Лесскис, и в интонации было слышно, что какое бы то ни было сравнение моего имени с именем почтеннейшего профессора попросту некорректно.
Но я не обиделась и попросила выяснить у высокочтимого профессора, точно ли его так уж интересует собственно работа с текстом? Поскольку на сочинение комментариев я не претендую: мне бы — текст… Представьте себе, редакторы спросили. Уважаемый профессор даже удивился такой постановке вопроса. Помилуйте, ему, профессору, вычитывать текст?! Да посадите какую-нибудь девочку, сказал он, она вам все вычитает… Я обрадовалась и пожелала стать «девочкой».
Надо сказать, что гонорары комментатора в те годы были весьма невысоки, но гонорар текстолога по своей микроскопической мизерности вообще был близок нулю. Тем не менее я была счастлива и еще на год ушла с головой в путешествия по тексту в поисках решения каких-нибудь «мелочей» вроде лишней или потерянной запятой или совсем не мелочей — вроде того, почему Е. С. в последней строке романа заменила продиктованное здесь Булгаковым Понтийский Пилат на Понтий Пилат… А сердце мое, конечно же, было полно благодарности к никогда не виденному мною Г. А. Лесскису, и я благословляла его пренебрежение к текстологии…
Вот это самое пренебрежение к текстологии, по-видимому, и сыграло с профессором злую шутку…
Нетекстологу — ему показалось безразлично, мне или Михаилу Булгакову принадлежит запись о том, что Falernum vinum — «золотистое вино». Хотя в данном случае все итальянские энциклопедии на свете значения не имеют, поскольку на самом деле интересно одно: чтo по этому поводу думал Михаил Булгаков, кaк из доступных ему материалов, замешенных на его уникальном воображении, гениальный художник создает свои, почти равноценные реальному, миры и свою, такую важную для этих миров, цветовую гамму…
История с загадочно потерявшейся строкой оказалась еще любопытней.
Я еще раз проверила все тексты романа — разумеется, строка никуда не исчезала. Она действительно имеется в издании 1973 года, подготовленном А. А. Саакянц и затем много раз повторенном на русском языке. И хотя в издании 1973 года есть ошибки, в этом месте никакой ошибки нет: строка присутствует в оригинале — в машинописи романа, подписанной автором, и нет никаких оснований подозревать, что автора чем-то не удовлетворял этот отрезок текста.
Строка имеется — без малейших разночтений — в перепечатке, которую Е. С. Булгакова сделала в 1940 году. В окончательно отредактированном ею тексте
