Вот как описывает историк и врач В. М. Шклярский, наблюдавший за престарелыми обитателями богадельни и защитивший на основе этих наблюдений диссертацию доктора медицины, повседневную жизнь богадельни: «В главном здании на 1-м этаже с западного флигеля постоянно дежурят сторож из прислуживавших солдат и дежурный. Длинный коридор разделял 1-е отделение на две половины, каждая из которых имела по две большие комнаты, в которых помещались сто человек. У каждого из них кровать, отделенная невысокой перегородкой, постель из двух матрацев, суконного одеяла и двух подушек. В изголовье каждой кровати – доска, на которой написано имя, звание, прежняя служба и время поступления в заведение. У кровати – шкаф с двумя ящиками, служащий и в качестве стола. В восточном флигеле находится офицерское отделение. Каждый офицер имел комнату, разделенную перегородкой на переднюю для прислуги и вещей и салон, с зеркалом, шестью стульями, диваном, комодом, ширмой у кровати, на которой постель отличалась тонким бельем и волосяным матрацем. Призреваемые вставали не позднее семи утра, в восемь пили сбитень, в двенадцать – обедали, в восемь – ужинали. Некоторые инвалиды присматривали за порядком и чистотой в комнатах, коридорах на лестницах, помогали в столовой, дежурили у дверей.
И офицерам, и нижним чинам разрешалось брать книги из библиотеки и журналы, выписываемые на суммы богадельни. Призреваемые нижние чины, “знающие какое-то мастерство, могли заниматься оным в особо отведенной комнате”. Инвалидам было разрешено ездить в столице на извозчиках, иметь на погонах отличия, поступающим сохранялся тот мундир, который они имели по последнему месту службы. С разрешения директора они ездили в отпуска к родственникам, и те также могли навещать их ежедневно»[728]. На Московском шоссе была устроена слобода для семей ветеранов и находящихся на пенсии вдов (Александровская слободка).
Директорами Николаевско-Чесменской военной богадельни назначались престарелые военачальники, как правило, служившие здесь до конца жизни и находившие свое упокоение на кладбище и в церкви богадельни. Начальниками богадельни были генерал от инфантерии, генерал-адъютант Николай Матвеевич Толстой (1802–1879), генерал от инфантерии Александр Федорович Ган (1809–1895). Смотрителями богадельни и их помощниками назначались офицеры, состоящие в штате Военного ведомства, им предоставлялось жилье на территории богадельни. В 1907–1917 гг. здесь жил Сергей Иванович Дмитриев, помощник смотрителя богадельни капитан (в 1909–1917 гг. – подполковник) Федор Федорович Дмитриев, в 1913 г. – смотритель и председатель хозяйственного комитета богадельни председатель кружка для исследований в области психизма полковник Константин Адамович Глуховской.
С 1893 г. архитектором Чесменской военной богадельни служил Александр Кондратьевич Павловский (1861–1923).
В 1836 г. рядом с Чесменской церковью было устроено Чесменское воинское кладбище[729]. Вначале здесь хоронили ветеранов русской армии, которые жили в инвалидном доме, находившемся в Чесменском дворце. Здесь были похоронены герои суворовских и кутузовских походов. К середине XX в. все старые захоронения были полностью уничтожены, часовня, построенная здесь, также не сохранилась. На их месте, за Чесменской церковью, расположилось небольшое, площадью чуть более одного гектара, кладбище защитников Ленинграда в годы Великой Отечественной войны. Здесь, буквально на переднем крае обороны, на «кладбище у автодорожного института», похоронены умершие от ран в ближайшем медсанбате № 147 и воины 13, 63, 64, 109, 110, 291-й стрелковых дивизий 42-й армии. В электронной базе данных Министерства обороны находятся сведения о 150 похороненных здесь воинах, отдавших свои жизни при обороне подступов к Ленинграду. Среди похороненных на Чесменском кладбище – Герои Советского Союза Н. Н. Магдик (1907–1941), А. Т. Севастьянов (1917–1942), С. В. Семин (1917–1943), Ф. А. Смолячков (1923–1942), М. И. Яковлев (1910–1943). В память защитников города в центре кладбища установлен обелиск с надписью: «Доблестным советским воинам, павшим в боях за свободу и независимость нашей Родины». 7 мая 2003 г. на Чесменском кладбище был установлен памятный крест в честь всех погибших воинов. У основания креста находится доска с надписью: «Вечная память павшим во имя России в период: Отечественной войны 1812, Русско-турецких войн 1828–1829, 1877–1878, Крымской кампании 1853–1855, Русско-японской войны 1904–1905, Первой мировой войны 1914–1918, Великой Отечественной войны 1941–1945». Освящение памятного креста совершил настоятель Чесменской церкви протоиерей Алексий Крылов…
В 1917 г. вышел Декрет о национализации банков, и деньги на финансирование инвалидного дома перестали поступать. Осенью 1918 г. в богадельню к старикам-инвалидам подселили детей, потерявших своих родителей. Зимой того же года многие из обитателей богадельни и детского дома погибли от голода и тифа. Оставшихся стариков по весне перевели в дома для престарелых, организованные на Петроградской стороне, а детей вывезли в районы Поволжья и Урала.
В конце весны 1919 г. инвалидный дом полностью расформировали, а в бывшем Чесменском дворце разместили концентрационный лагерь, который по документам назывался «Первый лагерь принудительных работ», в просторечии – «Чесменка». Сюда сажали всех неугодных новой власти. Одним из узников лагеря был знаменитый врач Петр Бадмаев, обвиненный в том, что лечил царскую семью. Кресты с Чесменской церкви сняли и установили новые символы – клещи и молоток. Лагерь принудительных работ закрыли в 1924 г. В Чесменском дворце организовали Первую сельскохозяйственную колонию, затем дом для престарелых.
После 1917 г. судьба Чесменской Иоанновской церкви полна печали. С 1925 по 1930 г. здесь располагался архив Главнауки, а с 1930 г. – столярные мастерские Автодорожного института. В том же 1930 г. зимой случился пожар, в котором сгорел белый золоченый фельтеновский иконостас с иконами, написанными во «фряжской манере», обломки которого еще долго валялись на грязном снегу. Чудом сохранились фотографии иконостаса, сделанные для Русского музея. Иконостас был восстановлен в 1996 г. по чертежам, найденным в Московском военно-историческом архиве. Долгое время внутри Иоанновской церкви валялись горы мусора и грязи. Крыша ее стала протекать, на ней выросло дерево, кресты упали. Автодорожный институт предлагал снести церковь как памятник мракобесия. Когда началась ударная комсомольская стройка Авторемонтного завода, церковь было предложено разобрать на кирпич, но власти не дали разрешения, так как церковь еще с 1920-х гг. числилась под охраной государства как памятник архитектуры.
