16
Герцен пробыл в Новгороде с июля 1841 г. по июль 1842 г., после чего возвратился не в Петербург, а в Москву. «Примирение» же его с Белинским произошло значительно раньше – во второй половине 1840 г., когда Герцен переехал служить в Петербург (ср. отзыв Белинского о Герцене в письме к В. П. Боткину от 3–10 февраля 1840 г. – Белинский, т. XI, стр. 439).
Анненков упрощает содержание статьи Белинского. Ее пафос не в признании прав выдающихся личностей, а в утверждении «реального такта», необходимого для общественного деятеля, в обосновании первостепенной роли «исторических обстоятельств» для плодотворной практической деятельности.
М. Бакунин умер в 1876 г. Говоря о нем как об «отрицателе всех доселе, известных форм правления» и т. д., Анненков имеет в виду анархизм Бакунина во вторую половину жизни. Первая же его «ошибка» в диалектической логике – истолкование в реакционном духе философии Гегеля, в частности формулы; «Все действительное разумно».
См. об этом в главе XXIX «Былого и дум» Герцена в разделе II, «На могиле друга». Однако Герцен, а вслед за ним и Анненков, правильно оценивая исключительные философские способности Белинского, преувеличивают способности Прудона. Идеалист и доктринер, Прудон освоил, по выражению К. Маркса в «Нищете философии», лишь «язык» диалектики, а не ее сущность, и потому не пошел дальше софистики (см., например, критику «диалектики» Прудона у К. Маркса в главе второй «Нищеты философии» или же в его письме к Анненкову от 28 декабря 1846 г. – «Переписка К. Маркса и Ф. Энгельса с русскими политическими деятелями», М. 1951, стр. 10–21).
По-видимому. Анненков имеет в виду факт, впервые сообщенный в печати Герценом, писавшим в своей книге «О развитии революционных идей в России»: «Однажды, сражаясь в течение целых часов с богобоязненным пантеизмом берлинцев, Белинский встал и дрожащим, прерывающимся голосом сказал: «Вы хотите меня уверить, что цель человека – привести абсолютный дух к самосознанию, и довольствуетесь этой ролью, ну, а я не настолько глуп, чтобы служить невольным орудием кому бы то ни было. Если я мыслю, если я страдаю, то для самого себя. Ваш абсолютный дух, если он и существует, то чужд для меня. Мне незачем его знать, ибо ничего общего у меня с ним нет» (Герцен, т. VII, стр. 237).
Белинский жил в Премухине (тверском имении Бакуниных) с конца августа до середины ноября 1836 г.
Известное письмо Уварову (между 24 февраля и 4 марта 1842 г.) – см. Гоголь, т. XII, стр. 39–41.
Несмотря на склонность к памфлету и явную тенденциозность в характеристике Бакунина, Анненков все же верно подмечает те его черты – дилетантизм, поверхностность, фразерство, игру идеями, деспотичность и проч., – которые отталкивали в свое время Белинского и приводили его к резким столкновениям с Бакуниным (см. об этом письма Белинского к Бакунину от 10 сентября 1838 г., от 12–24 октября этого же года и др. – Белинский, т. XI, стр. 281–305, 307–348).
Анненков явно сгущает краски. В письме к Пыпину от 3 июля 1874 г. он более объективно и более глубоко, на наш взгляд, расценивал правогегельянский искус Белинского. «Примите особенную благодарность, – писал он, – за вашу мысль о том, что консервативная теория Белинского 1840 г. стояла выше разодранных протестов прежнего времени, потому что представляла уже систему, из которой мог быть выход, между тем как из порывов и стремлений никакого выхода не бывает» (ЛН, т. 67, стр. 547). Кроме того, Белинский всегда был не только свободен от какого бы то ни было «послушнического» подчинения Гегелю и его системе, как пишет Анненков, но и оригинален в своих философских исканиях и особенно в своих критических суждениях (см. например, его письмо к М. Бакунину от 12–24 октября 1838 г. – Белинский, т. XI, стр. 313).
На самом деле «многие из друзей редактора» (М. Бакунин, В. Боткин, К. Аксаков и др.) были «недовольны» не «примирением» Белинского, как пытается представить Анненков, а его обличениями, его независимостью и активным вмешательством с помощью журнала во все важнейшие вопросы жизни того времени. И друзья не раз пытались «образумить» Белинского ссылками на авторитет Гегеля, Станкевича, с помощью своеобразной «дружеской» цензуры и т. д. Когда же «образумить» Белинского не удалось, «друзья» попросту перестали сотрудничать в журнале. Объясняя свои неудачи с «Московским наблюдателем», Белинский писал Станкевичу: «Участие приятелей моих прекратилось – я остался один; цензура теснила» (Белинский, т. XI, стр. 399). Так уже в период «Московского наблюдателя» началось то распадение разнородных элементов в кружке «друзей Станкевича», которое в начале сороковых годов выльется в идейное размежевание. Что же касается неудачи с этим журналом, то Белинский принял его редактирование в тот момент, когда журнал был уже загублен прежней редакцией. Издатель Степанов срывал выход номеров в срок, цензура снимала статью за статьей, и если все же «Московский наблюдатель» выходил в течение длительного времени (апрель 1838 г. – июнь 1839 г.) и стал при Белинском едва ли не лучшим русским журналом, то это объясняется только неутомимой деятельностью редактора.
«Московский наблюдатель» редакции Белинского т. XVI кн. I, цензурное разрешение 11 апр. 1838 г.) в качестве философской программной статьи имел предисловие М. Бакунина к его же переводу «Гимназических речей Гегеля» (стр. 5–20). Статья же Ретшера, тоже программная по вопросам эстетики и критики, в переводе и с предисловием М. Каткова, была напечатана в т. XVII (цензурное разрешение 22 сентября 1838 г.).
Цитата (с пропусками) из статьи Белинского под названием: «Полное собрание сочинений Д. И. Фонвизина. – Юрий Милославский, или Русские в 1612 году» (см. Белинский, т. II, стр. 565). Статья эта была напечатана в «Московском наблюдателе» (т. XVIII, кн. II – цензурное разрешение 16 ноября 1838 г.) и посвящена преимущественно вопросам теории искусства.
Анненков имеет в виду статью Белинского «Гамлет». Драма Шекспира. Мочалов в роли Гамлета». Начальная часть статьи была напечатана через посредство Н. Полевого в «Северной пчеле» (1838, № 4), полностью статья появилась в «Московском наблюдателе» в I и II мартовских, I апрельской книжках за 1838 г. (т. XVI). Основываясь на отдельных, отнюдь не главных положениях, Анненков субъективно трактует содержание этой статьи Белинского, не утратившей своего позитивного значения и до сих пор.
Цитируется отрывок из рецензии Белинского на книжки «Современника», изданные после смерти поэта. Рецензия напечатана в разделе «Литературная хроника» в «Московском наблюдателе» (1838, т. XVI, март, кн. I). Курсив принадлежит Анненкову (см. Белинский, т. II, стр. 348–349).
Приводится с пропусками отдельных фраз отрывок из рецензии Белинского «Очерки Бородинского сражения (Воспоминания о 1812 годе)». Сочинение Ф. Глинки», опубликованной в «Отечественных записках», 1839, № 12 (см. Белинский, т. III, стр. 341).
Анненков имеет в виду письмо Белинского к И. И. Панаеву, впервые опубликованное последним в его «Воспоминании о Белинском», напечатанном в «Современнике», 1860, № 1 (см. это письмо – Белинский, т.»ХI, стр. 371–374). Вторая часть «Фауста» Гете действительно подала повод к полемике между Белинским и остальными членами кружка. В письме к М. Бакунину от 12–24 октября 1838 г., в котором Белинский отстаивал свою независимость от Гегеля, он заявлял, имея в виду Вторую часть «Фауста» Гете, что «символы и аллегории» для него – «не поэзия, но совершенное отрицание поэзии, унижение ее» (Белинский, т. XI, стр. 314).
Московские знакомые и доброжелатели — очевидно, М. Погодин, С. Шевырев и Киреевские, тяготевшие к «Московскому наблюдателю» в период фактического его редактирования С. Шевыревым. О Гоголе в «Московском наблюдателе» писал сам Шевырев. Статья его о «Миргороде» появилась в журнале в 1835 г. (ч. I, март, кн. 2) и вызвала ядовитый отклик Белинского в его обзоре «О критике и литературных мнениях «Московского наблюдателя»«(см. Белинский, т. II, стр. 136–137).
«Место», которое прочел Гоголь, содержится в обзорно-теоретической части статьи Белинского «О русской повести и повестях г. Гоголя» (Белинский, т. I, стр. 286–287). В этой же статье Белинский положительно оценивал и повести Н. А. Полевого – «Живописец», «Эмма», «Рассказы русского солдата» и др. (Белинский, т. I, стр. 278–280).
«Московский телеграф)» Н. А. Полевого, основанный в 1825 г., был лучшим по тому времени журналом в России. Запрещен в начале апреля 1834 г. по повелению Николая I. Поводом к запрещению послужил отрицательный отзыв редактора о пьесе Н. Кукольника «Рука Всевышнего отечество спасла».
