В результате он купил SBM.
Вот что рассказывает Ренье:
— SBM — самая крупная компания в Монако, которая всегда пыталась оказывать давление на власть. Мне показалось, что она слишком активно вмешивается в жизнь княжества. Многое нужно было изменить или, по крайней мере, заново определить. Например, до того как я вник в его деятельность, выплаты SBM в казну княжества за монопольное право заниматься игорным бизнесом осуществлялись каким-то загадочным образом. В годы правления моего деда постоянно ходили слухи о конвертах с деньгами, передаваемых под столами. Я считал это недопустимым.
Ренье добился больших перемен, но одним из последствий этой войны стало то, что богатство и имя перестали быть синонимами. Немало знаменитых людей уже не были богатыми, а богачей — знаменитостями.
— Я знал, что Онассис всегда старался побывать в интересных для него местах, — говорит Ренье, — поэтому уговорил его приехать в Монако в качестве ультрабогатого туриста. Они с Тиной начали регулярно приезжать к нам и проводить здесь время. Он основал здесь судоходную компанию. Кроме того, его яхта «Кристина» теперь оставалась в наших водах на зиму. Вскоре Онассис стал считать Монако своим вторым домом.
С молчаливого согласия Ренье Онассис с помощью 51 подставной компании, главным образом зарегистрированных в Панаме, приобрел 300 000 акций SBM, которые он спрятал в разных портфелях ценных бумаг прежде, чем в Монако поняли, что происходит.
Это было дорогое мероприятие, пробившее брешь в его кошельке, но, как часто бывало в подобных случаях, он обратился за финансовой помощью к греческому судовладельцу Ставросу Ниархосу, женатому на сестре Тины.
Позднее Ниархос возмущался:
— Я приобрел Монте-Карло на пару с Онассисом, но, когда дошло до окончательного расчета, меня выставили за дверь. Вот такой у меня свояк.
Онассис заверил Ренье, что готов модернизировать SBM, увеличить число номеров в Hôtel de Paris и построить на верхнем этаже ресторан.
— Я потрачу миллионы и сделаю это место главным в мире культурно-туристическим центром.
Очевидно, князю понравились его обещания.
— Сначала я подумал, что Онассис может быть полезен для SBM, даже несмотря на его странные идеи, вроде сноса оперного театра. Некий архитектор-грек, которого он нанял, внушил ему, что там плохая акустика и лучше всего снести здание и поставить на его месте открытую эстраду с раковиной.
При Онассисе SBM сразу стало приносить большие деньги не в последнюю очередь потому, что вокруг него и его жены клубился цвет европейского бомонда, готового тратиться на развлечения, а отчасти благодаря подъему французской экономики. Однако уже к середине 1950-х предприимчивый грек вкладывал в SBM все меньше и меньше средств.
Когда Ренье попытался подтолкнуть его к строительству нового спортивного клуба, Онассис дал своим адвокатам задание выяснить у правительства Монако его планы по электрификации, прокладке дорог, канализации, водопровода и газопровода. Как и следовало ожидать, бюрократы долго тянули с ответом и в конце концов заявили, что решение всех этих вопросов зависит от планов дальнейшего развития SBM. На что Онассис заявил, что SBM не может развиваться дальше, не зная конкретных намерений правительства. Так продолжалось до тех пор, пока чиновники не предоставили чертежей. Правительству пришлось ответить на поставленные вопросы. SBM тут же придумало новые. Таким образом Онассис затеял с правительством Монако долгую бессмысленную тяжбу с целью затянуть реконструкцию игорных заведений и тем самым не тратить на нее свои средства.
Такая позиция бывшего единомышленника одновременно разочаровала и обеспокоила Ренье.
— За те годы, когда ему принадлежал контрольный пакет, не было сделано ничего из той инвестиционной программы, которую он наметил. Он чинил то, что требовало срочного ремонта, но этим все и ограничивалось. Да, он построил бар под крышей Hôtel de Paris, потому что был лично в этом заинтересован. Да, он покрасил несколько игорных залов. Но он не стал вкладывать деньги в обновление казино, в развитие игорного бизнеса. В дальнейшем я не встретил в Онассисе того энтузиазма, какой ожидал от него, когда он получил этот бизнес в свои руки.
Конечно, Онассису нравилось заботиться о нуждах своих богатых друзей, тогда как князь хотел превратить Монте-Карло в центр развлечений для среднего класса. Кое-кто слишком упрощал проблему, утверждая, что Онассис хотел икры, а Ренье — сосисок. Это не совсем так. Просто грек-миллионер воспринимал SBM иначе, чем князь. В его глазах казино было игрушкой для взрослых. Для него оно было сродни его яхте, которой он хвастался перед друзьями.
Ренье, возмутившись, пригрозил, что не продлит аренду офисов Olympic Maritime. В ответ Онассис осудил вмешательство князя и в свою очередь пригрозил уехать из Монако. Ренье это, разумеется, было ни к чему, и он пошел на некоторые уступки.
В 1959 году Онассис поменял Тину на оперную диву Марию Каллас. Ренье, безусловно, понимал, что присутствие в Монако Онассиса и Каллас чрезвычайно выгодно для княжества. Правда, теперь для Онассиса SBM означало нечто большее, чем просто вложение в недвижимость.
Тут Ренье понял, что на уме у хитрого грека. Князь испугался, и не без оснований.
— Я боялся, что в один прекрасный день он попытается продать часть своих владений. Онассис был человек умный и ушлый; с ним было чертовски трудно вести дела. Я ждал от него, что он наконец вплотную займется делами SBM, но почти всякий раз оказывалось, что он занят чем-то другим.
В конце концов Онассис заявил, что отныне будет вкладывать деньги только в обслуживание и ремонт гостиничных номеров. Но не в казино.
— Мне сразу не понравилось то, что предлагал Онассис. Он сказал, что хочет найти известных декораторов и дать им возможность сделать по две комнаты в том или ином стиле на их усмотрение. Я не поверил своим ушам. Получилась бы настоящая эклектика. Никакой гармонии. Два человека в двух разных номерах никогда бы не подумали, что они живут в одном и том же отеле. У нас было много встреч наедине, когда мы пытались прийти к согласию. Но в конце концов стало ясно, что мы зашли в тупик.
Над Монте-Карло сгустились тучи. Чтобы это понять, достаточно было взглянуть на завсегдатаев казино.
Европейский клан, возглавляемый Онассисом и его подручным Ставросом Ниархосом, был монолитен: их объединяло богатство и жажда наслаждений. Каждый год его представители собирались в Hôtel de Paris. Они устраивали вечеринки друг у друга на яхтах, играли в азартные игры в отдельных залах, куда не допускались прочие посетители.
Итальянский кинопродюсер Дино Де Лаурентис был вхож в этот круг, по крайней мере, до тех пор, пока у него продолжался роман с итальянской актрисой, красавицей Сильваной Мангано. Входил в окружение Онассиса и автомобильный магнат, владелец корпорации Fiat Джанни Аньелли, а также итальянский промышленник, прозванный «королем холодильников».
Последний был уже немолод. Карьеру он начал простым рабочим, чинившим велосипеды, а завершил ее созданием самой крупной в Италии компании по выпуску холодильников. Его ничто не интересовало, кроме национальной сборной Италии по футболу и уик-эндов в Монте-Карло. Он прилетал на своем личном самолете и разбрасывал по всему казино фишки стоимостью 5000 франков, словно это были мелкие монеты. Он проигрывал до 1 000 000 долларов в год, и так продолжалось 8 или 9 лет вплоть до его смерти.
Грейс привлекала к себе всеобщее внимание, благодаря чему к этому привилегированному обществу вскоре присоединились американцы: кинопродюсер Сэм Шпигель, владелец Revlon Cosmetics Чарльз Ревсон, король недвижимости и хозяин компании Levittown Fame Билл Левит. Яхта Ревсона Ultima II стояла на приколе рядом с яхтой Левитта Belle Simone; и та и другая — шедевр судостроительной промышленности. Обе считались самыми красивыми в мире.
И все же, несмотря на приток американцев, племя заядлых игроков, каждое лето приезжавших сюда на месяц и деливших время между пляжем и казино, уже не могло поддерживать процветание Монте-Карло.
В начале 1960-х годов летний спортивный клуб утратил былой блеск. Здесь было тесно и душно; несколько слепящих разноцветных ламп, укрепленных на паре пальм, создавали тропический интерьер.
Спустя десятилетие в Монако зачастили арабы со своими нефтедолларами и баснословно богатые иранцы. Они буквально сорили деньгами. Но даже с ними 75 % дохода казино получало лишь в июле — августе, в Пасхальную неделю и в неделю между Рождеством и Новым годом. 80 % дохода приносили лишь 2000 клиентов.
Остальную часть года в Монте-Карло наведывались три-четыре богатые пожилые дамы, которые часами просиживали за чаем в Hôtel de Paris.
Многие отели, такие как Hermitage и Old Beach, на зиму закрывались. Молодое поколение из разных стран мира сюда не стекалось. Не было здесь ни иностранных компаний, ни собственной промышленности.
