журись, Козун, разгромим фашистов, и твои земляки — закарпатцы вольются в единую семью братских народов Советского Союза, — присел Руднев на камень возле партизана. — Но чтобы ускорить нашу победу, нужно в Карпатах и здесь, и там, за перевалом, разжигать пламя народной борьбы…
Долго беседовал тогда комиссар с партизаном-русином, заглядывал ему в самую душу, угадывал его сокровенные мысли, притрагивался к самым тончайшим струнам его горячего сердца.
— Ну так как, товарищ Козун? — молвил Руднев, вставая с камня.
— Да, товарищ комиссар, согласен, — взволнованно ответил русин. — Этому все наши ребята будут рады. Вы нас хорошо научили бить фашистов. Пусть не ожидают теперь пощады и там, за Карпатами!
Семен Васильевич в тот же день побеседовал с другими бывшими солдатами венгерской армии, почти год тому назад добровольно перешедшими к партизанам.
…А было это в последних числах июля 1942 года. Тогда партизаны под командованием Руднева разгромили в Старой Гуте на Сумщине 47-й венгерский батальон, захватили большие трофеи, штабные документы. Большинство венгерских солдат не хотели проливать свою кровь за чуждые им интересы фашистской клики Хорти, втянувшей их родину в эту проклятую войну, и искали случая уйти к русским.
В бою за Старую Гуту на сторону партизан перешло около сорока военнослужащих венгерской армии, среди которых большинство было закарпатских украинцев, гордо называвших себя русинами. Все они заявили, что вместе с советскими партизанами хотят воевать против общего врага — немецких фашистов.
Бывшие венгерские солдаты быстро подружились с партизанами, оказались хорошими людьми и мужественными воинами. В большом походе от Старой Гуты на Карпаты они совершили немало боевых подвигов. Многие из них героически погибли в боях. В живых осталось восемь человек.
И вот здесь, в Карпатах, у самой венгерской границы, во время беседы с Иваном Козуном у комиссара родилась мысль: организовать из бывших венгерских военнослужащих отдельный партизанский отряд и направить его в их родные края. Все восемь человек с радостью встретили это предложение. Командиром согласился быть Иван Козун.
— Хорошая мысль! — одобрил Ковпак предложение комиссара. — Правильно, пусть идут на родину, несут нашу большую правду в Закарпатскую Украину, в Румынию, Венгрию, Словакию… Нужно только подумать, как бы получше снарядить их в нелегкий путь.
Командование выделило бойцам оружие, боеприпасы, снабдило их продуктами питания, выдало им справки о пребывании в партизанском отряде.
В специальном приказе, закрепившем организацию нового отряда, Ковпак и Руднев высоко оценили боевую деятельность венгерских товарищей, отметив, что «все они добросовестно выполняли боевые задания командиров и еще больше убедились в справедливости нашего большого дела в борьбе с гитлеризмом и в неминуемой гибели врага, от всей души радовались успехам нашей героической Красной Армии».
24 июля все свободные от боевых действий и службы партизаны собрались, чтобы проводить в дорогу своих боевых товарищей. На торжественных проводах с напутственной речью выступил комиссар Руднев:
— Дорогие друзья! Для нас сейчас дорог каждый боец, каждый партизан. А вы были у нас неплохими партизанами. Но мы решили удовлетворить вашу просьбу и отпустить вас из отряда. Идите к себе на родину, поднимайте народ против фашистов, организовывайте партизанские отряды. Бейте везде гитлеровских оккупантов! Вы прошли у нас хорошую практику. Поэтому мы уверены, что ваше возвращение в родные края принесет большую пользу нашему общему делу — разгрому немецко-фашистских поработителей. Доброго ж вам пути, товарищи! Боевого вам счастья, друзья!
Со взволнованным ответным словом выступил Иван Козун.
После краткого митинга партизаны начали прощаться с боевыми друзьями. Крепкие рукопожатия. Прощальные напутственные слова:
— А помнишь, Юрий, бой в Старой Гуте? — говорил путивлянин Старожилов, обнимая высокого чернобрового русина.
— Разве это можно забыть — ведь ты меня тогда от верной смерти спас. Спасибо, брат! — взволнованно ответил Юрий Горба и, сняв с руки часы, протянул другу: — Возьми на память!
— А ты, Юрий, возьми мои, — обрадовался Старожилов. — Носи, брат, на счастье!
— Ну, товарищи, время в путь, — напомнил Руднев. — Еще раз до свидания! — и каждого крепко обнял на прощанье.
— Большое вам спасибо, товарищ комиссар! — До свидания, дорогие друзья! — взволнованно говорили мадьяры Кальман Мракович и Ференс Лукач, румын Мариман Томас, русины Юрко Горба, Иван Дрогун, Андрей Хомада, Василь Догей…
Выстроившись один за другим, они в сопровождении партизанских разведчиков двинулись к венгерской границе.
Вслед за ними готовилась уходить на родину и вторая группа — отряд словацких войников во главе с Андреем Палыпей.
3
Из партизанского лагеря над быстрой Зеленицей днем и ночью расходились по всем направлениям на боевые задания десятки разведывательных, диверсионных и ударных групп, и окружающие горы озарялись заревом пылающей нефти, беспрерывно окликались далекими взрывами, клекотом пулеметов и автоматов.
Гитлеровское командование всполошилось, боясь, что и в Карпатах может возникнуть партизанский край. В горы была направлена карательная экспедиция во главе с обергруппенфюрером СС Крюгером. По приказанию Гитлера для борьбы с партизанами в Карпатах создавалась специальная группа войск в составе восьми эсэсовских полков и горно-стрелковой мадьярской дивизии с артиллерией и авиацией.
Об этом партизанское командование узнало немного позже от пленных фашистских офицеров, а также из документов, которые захватили бойцы третьей роты, разгромив во время ночной вылазки под Поляницей штаб одной эсэсовской части.
В горах между партизанами и эсэсовцами завязались тяжелые бои.
При обстоятельствах, сложившихся не в пользу партизан, Ковпак и Руднев решили оторваться от противника и выйти на юго-восток за реку Прут, где еще не было фашистов и где можно было свободнее маневрировать в горах. За несколько десятков километров впереди маршрута соединения проходила граница с Венгрией, воевавшей на стороне фашистской Германии. Было решено послать туда несколько разведывательных групп. Комиссар Руднев инструктировал разведчиков.
Во время выполнения поставленной командованием задачи соединение столкнулось с неимоверными, еще небывалыми трудностями. Когда с наступлением темноты отряды двинулись в путь, хлынул продолжавшийся до утра ливень. Размытыми горными дорогами обоз продвигался очень медленно. Застревали в промоинах и разбивались в щепки двуколки, на крутых спусках скользили лошади, разбивали копыта о камни и, пронзая ночной мрак жалобным ржанием, вместе с тяжелогружеными повозками катились в ущелье. А когда наутро утих дождь и выглянуло солнце, над колонной появилось звено самолетов и начало поливать обоз свинцовым дождем. Продвижение дальше становилось невозможным. Отряды должны были остановиться в урочище Бабина Яма под Поломами на расстоянии одного километра от границы.
Появление советских партизан у самого преддверия Венгрии вызвало переполох и панику среди мадьярских пограничных частей. В Будапешт одна за другой полетели тревожные радиограммы: «Появление больших сил партизан в Северных Карпатах — сугубо военная стратегия. Партизаны имеют намерение прорваться через границу и выйти в Закарпатье».
