Судоплатов рассказывал:
— Я был назначен начальником Особой группы при наркоме внутренних дел Берии — специально созданного разведывательного органа для противодействия немецкому нашествию. Помимо подготовки широкой сети разведывательно-диверсионных партизанских групп на Украине и в Белоруссии, Прибалтике, на Балканах… мы с самого начала стремились захватить инициативу в агентурном проникновении в немецкие спецслужбы, в первую очередь при помощи наших давних связей в белой эмиграции.
Проанализировав наши агентурные возможности, мы остановились на использовании против немцев в качестве «приманки» некоего Глебова (князя Вотбельского), бывшего предводителя дворянства Нижегородской губернии. В начале войны он находился на иждивении церковного клира Новодевичьего монастыря в Москве. Это был пожилой человек, утративший навыки организационной работы и практической деятельности, к которому, учитывая его безупречную деятельность в глазах русской эмиграции, следовало бы «подставить» проверенного агента или оперативного работника с нашей стороны. Таким человеком стал Александр Петрович Демьянов.
И далее Судоплатов говорил о Глебове:
— Этот человек пользовался известностью в кругах бывшей аристократии. Жена Глебова была своим человеком при дворе последней российской императрицы Александры Федоровны. Словом, из всех оставшихся в живых представителей русской знати Глебов показался нам наилучшей кандидатурой.
Для придания достоверности операции «Монастырь» в ней были задействованы поэт Садовский, скульптор Сидоров, которые в свое время учились в Германии и были известны немецким спецслужбам, их квартиры в Москве использовались для конспиративных связей. Наш замысел сводился к тому, чтобы создать активную прогерманскую подпольную организацию «Престол», которая могла бы предложить немецкому верховному командованию свою помощь при условии, что его руководители получат соответствующие посты в новой антибольшевистской администрации на захваченной территории.
Радиоигра, планировавшаяся вначале как средство выявления лиц, сотрудничавших с немцами, фактически переросла в противоборство между НКВД и абвером.
Демьянов должен был предстать перед немцами как член легендируемой антисоветской группы, которую якобы возглавлял предводитель нижегородского дворянства.
К началу войны агентурный стаж Александра насчитывал почти десять лет. Так что опыт контрразведывательных операций он уже имел.
Предложение по внедрению Демьянова во вражескую спецслужбу было утверждено, и операция «Монастырь» началась…
После тщательной подготовки Александр Демьянов — он же Гейне — в декабре 1941 года перешел линию фронта в качестве эмиссара антисоветской пронемецкой организации «Престол». Хотя операция по внедрению Демьянова была тщательно спланирована, его судьба висела на волоске.
Абвер не верит
Пересекая линию фронта, Демьянов прошел через минное поле и чудом уцелел. Это обстоятельство тоже вызывало вопросы у немцев: «Как прошел этот человек через немецкое минное поле и не подорвался?..» Немецкая фронтовая группа абвера отнеслась к Демьянову с большим недоверием. Говоря сегодняшним языком, абверовцы попались крутые. Казалось бы, чекисты просчитали все наперед, ошибки исключены. Но…
— Агентов противника расстреливают на рассвете! Старо как мир. Для дворян не делают исключения, — с ехидной улыбкой заявил Демьянову абверовец.
Этой убийственной фразой можно уложить наповал и человека с крепкими нервами. Александр, стиснув зубы, ждал, что последует дальше. Вспомнил слова соседа по камере: «Немцы — люди аккуратные… Спозаранок в расход пущают…»
Абверовец наблюдал за Демьяновым. Внешне тот не дрогнул. «Подожди, получишь еще не то…» — мысленно произнес немец.
— Все под богом ходим, — смиренно говорил Демьянов. — Если ему будет угодно, то и смерть за богоугодное дело примем. Добро бы к энкавэдистам угодил, а тут за защитой пришел, головой рисковал. Сколько людей ждут моего возвращения, рвутся вдело, доверились мне. Мы — монархисты — хотели действовать сообща, ведь у нас один враг — большевики, комиссары… Голова моя садовая. Себя под пули подставил. Да и дело сгубил на корню…
— Сожалею, но священников в штате не держим. Придется обойтись без отпущения грехов, — ядовито сказал абверовец.
Демьянов, не повысив голоса, медленно сказал:
— Я готов принести свою жизнь на алтарь Отечества, своего народа. Суд скорый — суд черный, неправедный…
Да, абверовцы оказались крутые. Демьянов увлекся обстоятельным рассказом о тайной монархической группе, которую он был уполномочен представлять, о ее возможностях… Но его грубо оборвали:
— Хватит… Довольно нас баснями кормить. Даже для большевистского агента это уже чересчур… Гнусное вранье!
Допрос следовал за допросом. Угрозы за угрозами. Если бы он не убедил немцев в своей полезности им, то его могли бы расстрелять сразу же в первый день. Нет, тут другое: видно, на ловца и зверь бежит. Немцам очень нужна информация о том, что происходит в Москве: на столичных заводах, особенно в воинских штабах, а больше всего — в Генеральном штабе, в оборонных наркоматах, на железнодорожном транспорте. Нет, он, Демьянов-Гейне, ох как им нужен! Чекисты просчитали все наперед, ошибки исключены. Демьянов продолжал свой поединок с абвером. Его долго допрашивали, лишали сна, даже имитировали расстрел, призывая дать откровенные показания о сотрудничестве с НКВД. Демьянов не сдался. После подключения к его допросам офицеров абвера из находившейся в Смоленске группы «Валли» недоверие стало постепенно рассеиваться, и Демьянова начали готовить к заброске в тыл Красной Армии. Ему было дана кличка Макс. Он должен был осесть в Москве, создать на базе своей организации агентурную сеть с целью проникновения в учреждения Красной Армии. Перед ним были также поставлены задачи по организации диверсий на железнодорожном транспорте.
Железный крест и Красная Звезда
Немецкие разведчики поверили Демьянову после того, как навели о нем справки в среде русской эмиграции. Кроме того, выяснилось, что перед войной агенты вступали с ним в контакт, разрабатывали его с перспективой вербовки. Немцы оценили и его выдержку. Демьянов прошел курс учения в школе абвера. Его обучили работе на рации, шифроделу и через месяц сбросили с разведывательного самолета на советскую территорию. Демьянову удалось заинтересовать немецкую разведку, так как он строго следовал детально отработанной легенде. Он довольно быстро освоился в роли резидента немецкой разведки в Москве. Для него были организованы фиктивные знакомства из среды пожилых офицеров, ранее служивших в царской армии. Все радисты, направленные в Москву, через Гейне были перевербованы. Нашу разведку и контрразведку в далеком 1941 году интересовали как ближайшие, так и дальние замыслы противника.
