Дневник. 22 июня. Суббота, 11.30.
Годовщина начала войны. По времени - еще не говорил Молотов, и было воскресенье, чудесный летний день.
Сегодня тоже хорошо. Сидел во дворе на своей красной скамейке. Светит солнце, дует теплый ветер, запах леса после дождя, "розы красные цветут, гордо и неторопливо", пичуга повторяет - "чи-ци", - чи-ци"... Голова Чари лежит на моей голой стопе... "И тихо барахтается в тине сердца глупая вобла воображения..."
Нет, наверное, не так барахтается, как у Маяковского, - очень разница большая. Какие могли быть заботы у молодого поэта ("Что может хотеться такой глыбе?"). А тут постоянно, ежедневно, реальные смерти и изредка радости воскресения из мертвых.
Каждая драма оставляет царапины на сердце. Вчера получил письмо от матери умершего после операции ребенка, с тетрадой Фалло (не мой). Не может примириться с потерей. Умер от мозговых осложнений. Писала хирургу. Тот ответил: "К сожалению, бывают случаи..." Для нее этот случай - "единственный и непереносимый". Какой-то идиот из ассистентов сказал матери сразу после операции: "Главное сделано, теперь будет все в порядке". Она подозревает халатность. Что я ей отвечу? Халатности не было, почти уверен, но мальчик все равно не должен был умирать. Все во мне восстает против этих смертей.
Никак не могу выйти из круга мыслей о работе. После двух операций в четверг - это шесть часов - еще читал лекцию против алкоголя на одном большом заводе. Сам напросился - "для рабочих" (их 2 тысячи числится). Полный зал, около пятисот человек. "Поднимите руки рабочие мужчины!" Поднялись две руки. Пришли одни интеллигенты и женщины.
Миф о пролетарии-гегемоне... Никогда я не мирился с идеей, что бедные изначально являются носителями добродетелей. Еще с детства, в деревне, как бедняк - так лодырь и пьяница. Конечно, не всем честным работягам удается жить в достатке, но уж не бедствовать. А в нашем обществе - тем более. Есть голова и руки - можешь достигнуть. Чего достигнуть? Скажем, среднего уровня. Разбогатеть наша система не позволяет. В сравнении с Западом очень плохо живем, но и работаем плохо.
К примеру, в нашем институте с тем же штатом можно бы делать вдвое больше операций. Впрочем, мы - особые. Мы бы делали, больных нет.
Нет, Амосов, не получился у тебя экскурс в политику. Но о гегемоне - уверен. Это только в XIX веке Маркс мог придумать. А Иисус Христос? Он первый сказал о благодати бедных. Вот и подумаешь.
Дневник. 29 июня. Суббота, утро
Дела служебные. В среду приезжал министр Л.Я.Романенко "поговорить об интенсификации в свете апрельского Пленума". Представил ему сведения за полугодие. Смертность ниже 5 процентов, почти 1900 операций. Вот если бы качество получше!
Потом министр смотрел Институт, и мы оказались в полном провале. В операционной обвалились плитки. На этажах всюду трещины, пятна на стенах. Даже в моем кабинете потолок с потеками (уже три года). "Обшарпанность". Требуется ремонт. Теперь модна реконструкция, поэтому министр обещал дать миллион, но не раньше 87-го. Сказал, чтобы готовили документацию.
Мне было стыдно: за операциями и смертями просмотрел огрехи, которых можно бы избежать. Поэтому в четверг утром обошел этажи. Хорошо, что министр не заглянул в ванные комнаты. Дом был построен плохо, перекрытия между ванными не загерметизированы, вентиляция не работает, потолки и стены черные. Осенью я проверял, давал указания - ничего не выполнено.
В пятницу на конференции рассказал о визите министра. Предложил: каждое отделение делает мелкий ремонт своими силами. Администрация обеспечивает материалами.
Дневник. 3 июля. Среда, утро
Сижу дома, день отдыха и размышлений. И грусти. Мучителен этот год: физическая слабость, такая неожиданная, пригнула мой дух. Никак не приспособлюсь и внутренне еще не верю, что это уже насовсем
В три раза уменьшил физкультуру, думаю, не переборщил ли, когда так славно бегалось в начале мая.
Не хочет сердце подчиняться моим теориям о всемогуществе тренировок...
Дневник. 6 июля. Суббота, утро
Льет дождь. Даже и не льет, а тихонько сыплет, без просвета. От этого и вместе со всем прочим муторно на душе. Прочее - это четверо больных без сознания, это сердце, которое чувствую все время.
Дела рабочие. (Придет время, и вспомню свои директорские и хирургические неприятности с сожалением: было ощущение жизни!) На конференции - недельный разнос. На этот раз по чистоте, порядку, запущенности. Давал очередные ЦУ (ценные указания), чтобы не портили, сами ремонтировали мелочи, принимали работу от ремонтников, заботились.
Вскрыл колоссальные приписки со стороны ремонтной конторы. Работы завышены примерно в пять раз! Собираюсь учинить разгром. На это Володя - заместитель по хозяйству, который подписывал "липу", отвечает:
- Тогда они совсем уйдут.
Ищу выход из этого положения. Человек пять баптистов бы мне. Таких, как Иван Иванович...
На следующей неделе четыре операции. Даже тетрада Фалло - хороший мальчик. Заранее уже боюсь, не дай Бог умрет.
Дневник. 16 июля. Вторник, утро. Свободный день
Снилась операция, назначенная на этот день. Мальчик семи лет имел опухоль в левом желудочке, которая при каждом сокращении сердца частично выходила в аорту и вот-вот могла ее закупорить. Ни разу подобной не встречали. Обычно все опухоли выходили из предсердий и удалялись легко. А тут нужен разрез желудочка.
Вот мне и снится, что желудочек широко разрезан, опухоль видна. Хочу ее удалить, а Юра Паничкин придвинулся вплотную, смотрит и мешает. Ругаюсь во сне: "Вот треснуть бы тебя зажимом..." - и эпитет. Вдруг вспомнил и завопил: "Я же не сделал ему кардиоплегию! Пропало сердце!" Тут и проснулся.
Операция прошла совсем легко: часть опухоли удалили через аорту (сделал кардиоплегию), а остальное - через короткий разрез левого желудочка на верхушке. Мальчик сразу проснулся и сейчас хорош. Родителей перед операцией пришлось сильно напугать, в той же мере, как сам боялся. (Отец - толстый-претолстый, с усами - очень на А. Бовина похож. Теперь ходит счастливый.)
В пятницу на конференции продолжались ремонтные страсти. До ноября привести в порядок Институт своими силами.
Суббота для отдыха пропала. Была расширенная коллегия министерства с участием областей, посвященная научно-техническому прогрессу "в свете апрельского Пленума". Теперь все идет в этом "свете". Меня просили выступить. Потратил два утра в электричке.
Доклад министра на тему: только наукой можно двинуть здравоохранение. Поэтому - программы, диссертации, изобретения. Критика отдельных институтов. Во второй части - идеи Горбачева: нужен порядок и интенсификация. Похвалил нас. Других не называл.
