В этой обстановке и пришлось работать Александру Николаевичу Яковлеву.
Он стал председателем уже не всего Гостелерадио, а только руководителем 1 канала, председателем кампании «Останкино».
Здесь надо сказать о моей первой встрече с Александром Николаевичем, которая произошла 30 лет назад, в 1964 году.
В то время он был первым заместителем заведующего отделом пропаганды ЦК КПСС, а я — зав. отделом городской хроники Московской редакции телевидения. Как раз летом я готовился к уходу на учебу в Высшую партийную школу и подумал, что вызов в ЦК связан с этим. Ведь всех поступавших в ВПШ на отделение телевидения и радио приглашали на беседу в горком партии или в ЦК, но, правда, не на таком высоком уровне.
Но, оказывается, Яковлев хотел проверить на мне, как на старом работнике телевидения (а я тогда уже 7 лет работал на ТВ, и таких было не так уж много) свою новую теорию реорганизации телевидения.
Она заключалась в том, чтобы разделить все каналы на разные организации, чтобы они конкурировали друг с другом. Чтобы у каждого канала была своя программная редакция, свое руководство, своя техника — в общем, примерно то, что и получилось через 30 лет.
Правда, с одним существенным отличием — правом собственности. Александр Николаевич ничего не сказал об этом, да видимо, и не мог. А без этого, при общем собственнике-государстве какая могла быть конкуренция? Было бы только раздувание штатов. А борьба походила бы на эстрадный номер — «борьба двух нанайских мальчиков». Это когда на сцене идет «жуткая» схватка, а в конце ее поднимается один человек и оказывается, что он боролся сам с собой.
В общем, я тогда эту идею не поддержал. Но, видимо, не только я, потому что Яковлева отправили на несколько лет послом в Канаду.
И вот сейчас, 30 лет спустя, Александр Николаевич снова вернулся к своей идее.
А. Н. Яковлев. Последние годы он был секретарем ЦК КПСС, при Горбачеве — членом Политбюро, а после ликвидации КПСС решил претворить в жизнь свои прежние намерения: переход к свободе информации и открытости общества.
Казалось бы, все было за него, но… среди работников «Останкино» он не нашел единомышленников. Большинство из них (90 %) хотели оставить все по-прежнему. Они так привыкли к работе при Лапине за 15 лет, что не хотели никаких перемен.
В то же время новые силы, возникшие вокруг телевидения и захватившие огромные куски государственной собственности, боялись потерять огромные барыши и тоже не хотели никакого вмешательства.
В результате Яковлев принял решение подать в отставку. Он огласил его на собрании, на котором я присутствовал.
На сей раз в большом зале для общестудийных летучек собрались не руководители редакций, а все, кто пожелал прийти. В объявлениях, развешанных в коридорах так и было сказано: приглашаются все желающие.
Когда я пришел, все места были заняты, и мне пришлось сесть на свободный стул около самой трибуны. Почти сразу же к ней подошел и Александр Николаевич. Хотелось послушать, что скажет руководитель компании, какие у него планы насчет нас и всего телевещания.
Дело было в том, что совместное существование компаний «Останкино» и ОРТ оказалось невозможным.
При их создании по Указу Ельцина предполагалось, что «Останкино» будет производящей компанией, а ОРТ — вещательной.
База подводилась такая. Раньше редакции сами создавали передачи и сами выдавали их в эфир, не было стимула добиваться высокого качества. А теперь — ОРТ будет принимать и выдавать в эфир только хорошие передачи. Вроде бы все правильно.
Но остался вопрос, а кто будет решать, хороша ли передача? В «Останкино» работали опытные профессионалы, а в ОРТ — в большинстве новые, только что принятые работники. Неужели они лучше знают, что хорошо, а что плохо?
Но наши опасения оказались напрасными. Дело пошло еще хуже, чем мы думали. ОРТ брало у нас все, что мы создавали, да еще покупало на стороне. Но денег нам за передачи не платило. Их платили сторонним организациям.
Вот тут-то мы и попали в ловушку. Раз нет денег, то нечем платить Телевизионному техническому центру за эксплуатацию студий, аппаратных, видеомагнитофонов, транспорта. Ему же тоже нужно платить рабочим и ремонтировать оборудование.
Нам стали отказывать в репетициях и записях программ. То есть мы остались и без денег, и без работы.
Тут-то и хотелось услышать от Яковлева, что делать дальше.
Но здесь опять, как и все последнее время, из задуманного ничего не вышло. Александру Николаевичу просто не дали говорить.
В зале собрались самые горластые работники «Останкино». Большинство из редакции пропаганды. Под видом вопросов они стали выступать, не дав докладчику сказать ни слова.
Причем «выступать» — это, пожалуй, не то слово. Стали просто кричать — какие они хорошие, опытные работники, какие они делают замечательные передачи и какое безобразие, что их не ценят. Несколько раз Яковлев пытался что-то сказать, но — не дали. Так он простоял на трибуне 40 минут. Поскольку я сидел рядом, мне стало казаться, что этот шквал ненависти обрушился и на меня. Не было сил даже встать и уйти.
Вдруг возникла небольшая пауза, и Александр Николаевич успел сказать: «Я пришел сюда в надежде вместе с вами обсудить пути выхода из кризиса. Но вы даже не захотели меня выслушать. Все. Я ухожу в отставку. Теперь поступайте, как знаете!» И ушел.
На этом кончилась история компании «Останкино».
Началась новая история — у каждого телеканала своя. Старое советское телевидение умерло. Рождалось новое телевидение.
В общем своей работой на телевидении я доволен. Участвовал с самого начала в создании трех редакций: «Последние известия» (из которых позднее родились «Телевизионные новости» и затем программа «Время»), «Московские новости» (сейчас «Вести — Москва») и студия дубляжа при творческом объединении «Экран». Был в руководстве трех редакций в период их расцвета: литературно-драматической (главный редактор), народного творчества (зам. главного редактора), студии мультипликационных фильмов (главный редактор).
За время работы на телевидении встречался со многими интересными и знаменитыми людьми. Среди них — великие певцы Сергей Яковлевич Лемешев и Иван Семенович Козловский, Тамара Ханум, гитарист Иванов-Крамской, танцовщик мирового класса, лучший в мире постановщик народных танцев Игорь Моисеев, певица Надежда Чепрагэ, известные и любимые киноактеры Людмила Целиковская и Михаил Жаров, Сергей Юрский и Михаил Ульянов, целая плеяда артистов театра «Сатиры» — Ширвиндт, Державин, Мишулин, Аросева, Рунге (все они, кроме Ширвиндта, играли в цикле спектаклей «Кабачок 13 стульев»).
