Неистребимая вера Шолохова в светлые идеи коммунизма, его верное служение делу мира и прогресса придают ему силу, окрыляют его как государственного и общественного деятеля. Именно в эти напряженные дни он часто разъезжал по колхозам и совхозам, изучал состояние общественного хозяйства, интересовался ходом уборки урожая, выслушивал мнение тружеников земли о дальнейших перспективах хозяйственного развития донских станиц.
Его, например, заинтересовал тогда вопрос о переработке сельскохозяйственной продукции на месте, прямо в северодонских станицах, расположенных более чем в четырехстах километрах от Ростова. Он подсказывает казакам: а что, если в станице Кашары построить мясокомбинат? Не лучше ли перевозить готовую продукцию, чем перегонять на юг скот?..
Предложения писателя-общественника находят в людских сердцах живейший отклик. Им кажется, что они давно этого хотели: но как-то не решались высказать, а вот Михаил Александрович очень кстати и удачно сумел выразить их думы. И видишь, как слита жизнь Шолохова с судьбой героев его книг, из какого богатого родника черпает он неиссякаемые творческие силы.
Трудно назвать в верховьях Дона такое значительное общественное дело, к которому Шолохов не приложил бы руку, не проявил бы горячей заинтересованности в больших или малых преобразованиях жизни и быта людей. Давно ли было совсем нелегко добраться из города Миллерово до Вешенской? Вешки считались на Дону далекой глубинкой, и вот уже завершается строительство 160-километровой автомобильной дороги, которая свяжет город с этой станицей…
– Если бы не постоянная помощь Михаила Александровича, неизвестно, сколько бы мы провозились со стройкой шоссе, – не без гордости говорил работник этой дороги Александр Дмитриевич Смирнов.
Сам Шолохов тоже не скрывал своей радости:
– Без шоссе нельзя было бы вести разговор о строительстве мясокомбината в Кашарах.
А сколько таких дел на Дону! Благодаря усилиям Шолохова в Вешках появился водопровод. Писатель не стоял в стороне, когда возводились двухэтажное каменное здание гостиницы на 50 мест, столовая при ней, большая трехэтажная средняя школа, почта, а также школа-интернат…
Как бы Шолохов ни был загружен работой, его никогда не покидает чувство юмора. Он умеет тонко посмеяться не только над собеседником, но не щадит и себя. В одно утро перед выездом в соседний район писатель вместе с одним из собеседников потешался над самим собой: «Столько у меня сегодня разных дел, что приходится метаться, как щенку».
На другое утро, перед вылетом в Ростов, кивнув на груду казенных бумаг на столе, пошутил: «Боюсь брать их с собой: вдруг самолет сломается – бумаги рассыплются».
Это счастливое чувство юмора, а порой едкого сарказма, не покидает его в самые трудные минуты жизни.
Нельзя не восхищаться тем, как бережно, с каким уважением Михаил Александрович относится к народной речи, к ее образным средствам, как умело он пользуется ими в своем творчестве. Об этом своем благоговейном и в то же время взыскательном отношении к народному творчеству он высказался в статье «Сокровищница народной мудрости»: «Различны эпохи, породившие пословицы. Необозримо многообразие человеческих отношений, которые запечатлелись в чеканных народных изречениях и афоризмах. Из бездны времен дошли до нас в этих сгустках разума и знания жизни радость и страдания людские, смех и слезы, любовь и гнев, вера и безверие, правда и кривда, честность и обман, трудолюбие и лень, красота истин и уродство предрассудков».
Нет ничего удивительного в прекрасном знании Шолоховым всех богатств русского народного творчества, но каково было мое изумление, когда он восхищался древней бурятской легендой о молодом человеке из рода ихинаад, который спасал своего отца от умерщвления. Эту легенду рассказал ему один наш писатель.
Легенда гласит, что в старину буряты умерщвляли престарелых людей, дав им проглотить и подавиться длинным куском нутряного жира животных. Этот суровый закон соблюдали из-за бедности кочевников, чтобы престарелые люди не были бременем скотоводов при частых перекочевках в поисках новых пастбищ. Однако один человек по имени Улалзай из рода ихинаад пренебрег законом: он долго таил своего отца от людей, чтобы те не дали ему кусок жира. В это время жадный князец (нойон) заставлял своих подданных со дна бурной горной реки доставать золото. Никто со дна речной пучины не возвращался живым. Бурная река жадно поглощала людей, но не отдавала им золота.
Наконец, черед дошел до молодого ихинаадца. Прежде чем лезть в пучину реки, он побежал проститься со своим старым отцом.
– Дураки вы все, и ваш нойон не умнее вас, – сказал сыну старый ихинаадец. – Искать надо золото не на дне речном, а на вершине Саян. В речной волне играют только блики его.
Молодой ихинаадец, умудренный советом отца, не бросился в глубь речную, а поднялся по крутым склонам хребта на сверкающую вечными снегами вершину Саян. Он вспугнул дзерна, который пасся на склонах хребта. Когда дзерн отскочил, то копытом задел золотую тарель, которая со звоном покатилась по каменистым ребрам горы до самого ее подножия. Изумленные люди в горячие объятия приняли своего избавителя. Только князец был недоволен.
– Почему ты, зная тайну, столько людей погубил? – сердито спросил нойон.
Улалзай молчал. Он подумал про себя: «Сказать правду – значит лишить жизни отца».
– Ты достоин казни, – пригрозил князец. Тогда молодой ихинаадец поведал народу правду об отце.
С тех пор люди стали уважать мудрость стариков и перестали их умерщвлять. А про ихинаадцев народ сложил пословицу: мудрость ихинаадца – на языке, а удаль и сила дзерна – на острие его копыта…
Михаил Александрович попросил меня пересказать ему исторические песни калмыков, записанные мной в Абганеровском районе Волгоградской области у слепой 75-летней старухи Саганки Сарановны Хечеевой. С живейшим интересом слушал он, а в конце беседы сам пересказывал в семейном кругу эти песни про путешествие калмыков с Волги через Алтай в Джунгарию, про отказ калмыцкого князя Аюка-хана гетману Мазепе идти на сговор со шведским королем Карлом XII, про надежный союз Петра I с Аюкой. Ему было занятно знать, как исторические события отложились в фольклоре. Этими песнями нельзя не увлечься, они трогают своей неподкупной любовью к Родине-матери:
Вода родной Волги-реки
Слаще изюма, вкуснее сахара.
Шолохов очень внимательно выслушал рассказ комбайнера
С.Э. Петруева, переданный мной по свежей памяти. С этим человеком я встретился в экспрессе Москва – Волгоград. Сталь Эрендженович Петру ев возвращался из Красноярского края, куда он ездил на уборку урожая. Калмык Эрендженыч очень жалел, что ему на сей раз не удалось заехать на Алтай.
