С течением времени оповещатель о проблемах стал пищать как сигнализация, которую не удается выключить, и администраторы оказывались просто завалены сводками сообщений. Телефон будил их посреди ночи – а иногда и по несколько раз за ночь, – потом раз в несколько часов, а потом и раз в несколько секунд. Он вибрировал, звонил и мигал на ночном столике в знак того, что Twitter опять «ложится» и просит о помощи. Несколько раз проблемы оказывались настолько серьезными, что, просыпаясь, Джереми и Блейн обнаруживали более тысячи жалобных сообщений от серверов Twitter.
Пользователи жаловались не реже, чем серверы. В какой-то момент группа верных пользователей решила устроить онлайн-бойкот. Они объявили – разумеется, там же, в Twitter, – что не будут пользовать сервисом в течение 24 часов, выказывая тем самым презрение к бесплатному, но постоянному уходящему в офлайн сайту. В тот же самый день, прочитав о бойкоте, другая группа почитателей решила прислать по адресу Южный Парк 164 несколько бесплатных пицц в знак любви.
Но никакой запас пиццы уже не мог починить Twitter – сайт родился дефективным.
Когда дело стало совсем плохо, Биз решил объясниться в блоге компании.
«Twitter. Работает. Медленно. Нам самим это очевидно, – написал он в посте с характерным заголовком “Черепаха и Twitter”. – Низкая скорость обусловлена огромной популярностью, что делает нашу ситуацию кислой и сладкой одновременно. Мы планировали рассказать вам, что делаем, чтобы сделать ситуацию скорее сладкой, чем кислой».
Темпы работы сайта не остановили его рост. Продолжали регистрироваться новые пользователи. Постоянно выходили новые публикации – иногда хвалебные, иногда – нет. Каждые две недели количество новых пользователей удваивалось. Как написали Financial Times в передовице печатной версии, «мини-блог стал формой разговора в Кремниевой долине». Свой аккаунт завел журнал BusinessWeek. Twitter был упомянут в журнале Time в числе топ-50 новых сайтов. «Вы можете рассказать, где находитесь и чем занимаетесь в данную минуту, при помощи мобильного телефона», – говорилось в статье. Ведущие газеты, телекомпании и блоги, не имеющие отношение к IT-индустрии, подхватили эту тему. Технически сайт был еще совершенно не готов к выходу на большую сцену, но ему уже пришлось это сделать.
Сотрудники Twitter были настолько загружены работой по поддержанию сайта, что ничего не добавляли к нему, а только отрезали. Несколько верных программистов сервиса решили взять на себя изготовление новых инструментов, и в потоке регулярных сообщений у пользователей Twitter стали всё чаще мелькать два символа – @ и #.
@ используется разработчиками при обращении к другим людям на сервере, поэтому было естественно перенести его в Twitter. Первым символ @ в Twitter использовал молодой дизайнер Apple Роберт Андерсен, который 2 ноября 2006 года ответил своему брату, использовав @ перед его именем. Символ постепенно проникал в жаргон Twitter. Вскоре люди уже обращались друг к другу не по настоящему имени, а по нику. Новый способ коммуникации приобрел такую популярность, что в начале мая Алекс Пэйн, программист Twitter, добавил новую кнопку на сайт, которая показывала ответы с использованием @.
Затем появился #, хэштег, символ «решетка», изначально использовавшийся на телефоне для проверки автоответчика. На фотосайте Flickr пользователи иногда применяли значок # для группировки схожих изображений. В какой-то момент на Flickr все делились фотографиями лесных пожаров в Сан-Диего и стали организовывать подборки фотографий с помощью ярлычка #sandiegofire. В Twitter этот символ впервые применил калифорнийский дизайнер Крис Мессина, друживший со многими сотрудниками компании. Вскоре его подхватили и другие.
Однажды Крис решил заехать в офис, чтобы обсудить более упорядоченное использование странного значка хэштега. Войдя, он на лестнице столкнулся с Эвом и Бизом, отправлявшимися обедать.
– Мне кажется, надо что-то сделать с хэштегами на Twitter, – начал Крис.
– Хэштеги – для задротов, – ответил Биз. А Эв добавил, что это слишком сложно, никто все равно не поймет такие обозначения.
Крис зашел с другой стороны, указав, что люди уже активно ими пользуются, и так можно было бы связать разговоры в Twitter с темами, обсуждаемыми в реальной жизни. Эта идея не вдохновила ни Эва, ни Биза. Они ответили, что «придумают что-нибудь лучше, более дружелюбное, но позже».
Однако уже не имело никакого значения, о чем думают или что говорят Эв, Биз или любой другой сотрудник Twitter. Сайт начал сам управлять собой там, где соучредители не могли договориться. Люди продолжали использовать хэштеги для организации групповых чатов, конференций или дискуссий на актуальные темы.
А внутри компании, среди нарастающих проблем с сайтом, Эв и Голдмэн продолжали попытки выковать из Джека настоящего CEO. И это оказалось сложнее, чем поддерживать сайт на плаву.
Эв, назначивший себя председателем совета директоров Twitter, давил на Джека, чтобы тот контролировал Блейна: тот часто пережимал с анархией и просто наслаждался хаосом. Джек должен был обговорить с Блейном финансовые стимулы и проводить регулярные проверки уровня мотивации (оказывается, даже анархисты любят, когда им поднимают зарплату). Но когда Джек начинал разговаривать с сотрудниками, это давало обратный эффект. Как отметил в одном из своих писем, посвященных этому вопросу, Эв, «Джек ведет себя как ковбой».
Каждый шаг вперед ощущался как два шага назад. Когда Эв сказал Джеку, чтобы тот разослал на всю компанию письмо, определяющее общие цели Twitter, то первый черновик начинался с подзаголовка: «Три вещи, которые я хочу для Twitter». Затем описание каждой принципиальной цели Джек начинал обескураживающим «Я хочу быть способным…» или «Я хочу…» или «Я…». Голдмэн предложил употреблять «мы», говоря о целях компании: беседа в диктаторском стиле – не лучший способ общения с сотрудниками.
Джек действительно хотел научиться управлять людьми, компанией, стать хорошим CEO. Но он часто оказывался в тупике, не зная, что делать дальше. Он никогда не признавался, делая вид, что прекрасно понимает, чего хочет в каждый момент, и что все его действия подчинены определенному, крупному, далеко идущему плану, но он настолько далеко вышел за пределы компетенции, что зачастую просто не мог произнести ни слова. Когда проблемы накапливались, он вместо того, чтобы решать их вместе с сотрудниками, просто выходил из офиса и по часу – и даже дольше – гулял кругами по Южному Парку с выражением обиды на лице.
Некоторые, в их числе Биз и Кристал, полагали, что проблемы компании не связаны с действиями или бездействием Джека: никто не удержал бы Twitter на плаву в столь бурных водах, особенно при таком притоке пользователей каждый день. Однако Эв не хотел разбираться, кто в чем виноват. Он вложил в компанию собственные деньги и свое имя, поэтому на кону стояла его репутация. И уже не важно, виноват ли в чем-то Джек. Эв хотел, чтобы сайт перестал обрушиваться, требовал исправить все недочеты в управлении и избавить компанию от хаоса. 2007 год подходил к концу, и, видя, что проблемы не решаются, а только усугубляются, Эв становился всё нетерпеливее.
Как-то во второй половине дня Джек и Эв поднялись по лестнице в переговорную, называвшуюся Пик Odeo. Они шагали синхронно, как два запрограммированных робота. Ступенька за ступенькой. Очутившись на втором этаже, открыли дверь в невзрачную комнату, отодвинули кресла подальше друг от друга и сели, крепко сцепив пальцы.
Джереми спокойно смотрел, как они в сотый раз поднимаются по этой лестнице. Посмотрел туда и Блейн, и несколько других сотрудников. Но никто не подумал, что это что-нибудь да значит – обычное совещание CEO с председателем совета директоров. Никому и в голову не могло прийти, что Джек поднимался по той лестнице одним человеком, а спускаться будет совершенно другим. Два разных Джека Дорси.
Многие вещи не ломаются, а гнутся. Отношения редко разрываются в один миг. Они постепенно искривляются в каком-то неправильном направлении, а потом уже люди постепенно разделяются и расходятся в стороны. Отношения Эва и Джека уже некоторое время изгибались, как плакучая ива, постоянно колеблясь между хорошими и плохими. Но сейчас, когда мужчины уселись в кресла переговорной комнаты, должен был произойти окончательный перелом.
Эв сразу взял быка за рога:
– Ты можешь быть и портным, и CEO Twitter. Но ты не можешь быть и тем и другим.
Джек работал много, зачастую приходил в офис раньше всех, но в шесть часов мог встать и уйти ради каких-то посторонних дел. Одно время он ходил на уроки рисования, делая наброски обнаженных фигур. Записался на занятия йогой и спешил после работы расслабить тело в позе спускающейся собаки и пропотеть, выгоняя стресс прошедшего дня. Он также ходил на занятия в местную школу модного дизайна и учился шить, не оставляя мыслей о карьере в этой сфере. Он действительно любил шить и в качестве первой курсовой работы с энтузиазмом осваивал изготовление простой прямой юбки. Основной целью по-прежнему было сшить собственные темные джинсы, а может быть, даже устроиться на работу в свою любимую на тот момент джинсовую фирму – нью-йоркскую Earnest Sewn.
