Германская служба радиоперехвата сообщила, что идет груженый конвой из Канады в Британию и подводные лодки собираются к нему.
«U-203» находилась посреди Атлантики, когда ранним утром гидрофоны поймали шум винтов. По шуму было похоже, будто что-то перемалывают под землей. Мютцельбург, который уже лег спать, быстро вскочил, когда ему принесли информацию. Он быстро посмотрел в перископ, но ничего не обнаружил. Горизонт был чист. Лодка всплыла в надводное положение.
— Пришлите кока на мостик, — приказал Мютцельбург.
Кок, мясник по гражданской профессии, парень с грудью шириной в амбарную дверь и спокойствием сенбернара, уже ожидал, что его позовут. Он обладал самым острым зрением на корабле и часто видел невооруженным глазом то, чего вахтенные не замечали в цейссовские бинокли.
Семьдесят минут шли курсом, указанным гидрофонами.
Но и кок ничего не видел. А Кампе с гидрофонов докладывал:
— Шумы усиливаются.
Прошло еще десять минут. Ничего.
Через четверть часа кок поднял руку:
— Верхушки мачт, пеленг 088.
Сразу все обладатели биноклей обратили окуляры в указанном направлении.
— Кок, ты уверен, что не ошибся? — спросил Мютцельбург, пошарив по горизонту биноклем.
Кок обиженно надул щеки, глубоко вздохнул.
— Нет, герр командир, — ответил он, — я не ошибся. А вот сейчас еще появились.
Прошло еще пять минут, прежде чем верхняя вахта, вооруженная биноклями, разглядела верхушки мачт. Это был конвой, о котором сообщала служба радиоперехвата.
Конвой находился в настоящий момент слева на траверзе.[13] По широкой дуге Мютцельбург стал подводить корабль ближе, до тех пор пока не стал различать силуэты отдельных транспортов. Некоторое время Мютцельбург шел параллельным конвою курсом, чтобы уточнить его курс. Конвой делал зигзаги — то есть выполнял заранее запланированные изменения курса через определенные интервалы времени, чтобы избежать поражения со стороны подводных лодок. «U-203» шла соответственно этим изменениям курса, а штурман вычерчивал эту кривую. Таким образом определился средний курс конвоя, информация об этом была передана в штаб, а оттуда пошла на другие подводные лодки в этом районе.
Только с наступлением темноты Мютцельбург увеличил ход. Под покровом ночи он в надводном положении проскользнул сквозь эскорт эсминцев, на малом ходу бесшумно занял позицию в середине конвоя и пошел параллельным курсом с транспортами.
На мостике царила тишина, на лодке тоже, только моторы мычали свою привычную мелодию. Лейтенант Хайда, старпом, выбирал цель получше, а сам Мютцельбург разрабатывал генеральный план нападения.
Слева по борту в какой-нибудь сотне метров от «U-203» шел большой транспорт водоизмещением в 6000 тонн. Казалось, что на лодке слышат шум воды, разрезаемой форштевнем транспорта. Они видели неясные силуэты капитана и его офицеров на фоне ночного неба, которые переходили с одной стороны мостика на другую, то и дело останавливаясь и беспокойно и пристально вглядываясь в горизонт. Это тяжело груженное судно находилось в самом центре конвоя. Капитан, должно быть, чувствовал себя в полной безопасности. Никому на борту транспорта в голову не приходило взглянуть на воду впереди и немного справа и обратить внимание на подозрительную тень или на возникающие под форштевнем лодки предательские белые барашки. Считалось, что подводная лодка не может преодолеть бдительный заслон эсминцев.
Мютцельбург специально маневрировал в такой близи от транспорта, чтобы укрыться в его акустической тени. Тем временем Хайда выбрал пару транспортов покрупнее. Он наклонился к Мютцельбургу и молча указал ему пальцем на ничего не подозревавшие транспорты. Мютцельбург кивнул. Он тихо спросил центральный, готовы ли торпедные аппараты.
— Все торпедные аппараты готовы! — поступил ответ.
Мютцельбург напрягся на мгновение, потом отдал приказ…
Две торпеды залпом вырвались из аппаратов. Каждая поразила по большому транспорту, которые шли один за другим в третьей колонне по правому борту лодки.
Ночная тишина разорвалась двумя мощными взрывами. Оба судна затонули. И тут началось!
Небо осветили ракеты, забегали прожектора, ощупывая море во всех направлениях своими светящимися пальцами.
Но корабли охранения искали подводные лодки снаружи конвоя. Глубинные бомбы падали и взрывались беспрерывно.
Мютцельбург продолжал идти внутри конвоя, не подвергаясь угрозам, и спокойно выбирал себе новую жертву. Для усиления боеготовности лодки он сразу же приказал зарядить торпедные аппараты, из которых только что был произведен залп. Двадцать минут спустя офицер-торпедист доложил, что оба аппарата снова готовы к выстрелу.
Еще трижды «U-203» атаковала одиночными выстрелами. Еще три попадания. Еще три потопленных судна.
«Одна торпеда — одно судно» — таков был девиз Отто Кречмера, когда он отошел от тактики, заложенной Дёницем, и под собственную ответственность стал проникать в середину конвоев — и доказал эффективность своей тактики яркими успехами. В лице Мютцельбурга Отто Молчаливый нашел своего преемника.
На лодке Мютцельбурга не было таких людей, которые с холодным сердцем относились бы к тем, кто на торпедированных судах, разламывающихся, горящих, с шипением погружающихся в пучину, с криками отчаяния борется за свою жизнь.
Спасать? Но такая попытка означала бы самоубийство для атаковавшей подводной лодки.
Мютцельбург собирался сделать еще один заход, а Хайда подыскивал новую «стоящую» цель, когда внезапно из-за носа одного из транспортов вынырнул корвет — это был опасный и смелый маневр, корвет едва разошелся с носом транспорта.
Корвет включил поисковые прожектора, луч прожектора сразу попал на лодку. Случайность или их обнаружили?
Бежать немедленно! Но в какую сторону?
Мютцельбург приказал дать самый полный, в это же время по лодке прозвучал сигнал срочного погружения, с мостика посыпалась вниз верхняя вахта, последним нырнул в люк Мютцельбург. А лодка уже погружалась, вода с шумом врывалась в лодку через еще не полностью закрытый люк. Но это не имело большого значения. Разве что делало лодку чуть тяжелее. Все остальное было делом механика, который уже успел переключить лодку с дизелей на электромоторы.
Во время скоростного рывка перед погружением лодка набрала такую инерцию, что стала быстро зарываться в глубину. За 45 секунд «U-203» из надводного положения перешла в подводное, полностью скрывшись под водой. Заработали горизонтальные рули. Мютцельбург не стал уходить на большую глубину и положил вертикальный руль так, чтобы поднырнуть под киль транспорта, который шел слева по борту. Корвет стал бросать глубинные бомбы по тому курсу лодки, каким его засекли перед погружением. Корвет не решился бросать глубинные бомбы близ транспорта, под которым нашел прибежище Мютцельбург. Взрывы возле лодки раздались только тогда, когда она ушла на глубину 170, а потом и 210 метров. На поверхности эсминцы вели охоту на «U-203». Когда они двигались, двигался и Мютцельбург. Когда же они останавливались, чтобы прощупать глубину с помощью «Asdic», стопорил моторы и Мютцельбург. Глубинные бомбы рвались повсюду.
