спешит никуда улететь». Вдохновение иссякло: «Мало звуков для струн, мало песен для драк». Видимо, всё-таки этот текст о Башлачёве, ведь именно у него в «Поезде № 193» раскрывались темы любви, дороги и жизненного пути: «Он поёт – он не слушает стука колёс / Телефон, что на восемь, вмещает весь свет / А с вокзалов звонит автомат просто так». Чувствуете струнки и слова Александра Николаевича? Это он. Тогда – с Янкой. Сейчас – с нами. Но если абстрагироваться, то получается, что мы видим какие-то явления невпопад: человек не в тренде, как сейчас говорят. И это его, безусловно, ранит. И тревожит.
Завершается стихотворение отсылкой к «Гамлету» У. Шекспира: «Кто молчит, те и знают какой-то ответ / Кто орёт, тем и нужен какой-то вопрос». Эти строки отсылают к психологической теории о том, что люди, молчащие, например, в компании, возможно, понимают больше нас и молчат, чтобы не вступать в бессмысленную дискуссию. Но и Сократ не зря сказал, что в споре рождается истина, следовательно, взывающие к спору хотят истины, а знающие её – молчат. Жизненно. Не так ли?
На дворе трава, на траве дрова… (1987)
Стихотворение «На дворе трава, на траве дрова…» написано в Омске в июне 1987 года – это переосмысление русской народной скороговорки. Янка берёт первую строку из фольклора и добавляет к ней описание тяжёлого и печального быта. «Два пустых ведра да в стене дыра» указывают на бедный интерьер старой избы. «Дверная петля да мокрая земля» отсылают к теме смерти, так как петля ассоциируется в первую очередь не с дверью, но с верёвкой для повешения. Однако дверь как пограничный образ указывает на экзистенциальный кризис, состояние между жизнью в доме и смертью, которую, как и петля, олицетворяет сырая земля.
«На земле изба, на избе труба / Из трубы дымок, на дверях замок» – эти строки указывают на то, что в доме кто-то живёт, но этот кто-то не особо открыт внешнему миру, недоверчиво запирая двери на замок. Более того, эта территория охраняется: «У порога пёс», а хозяин редко принимает гостей и практически не покидает своё жилище: «У дверей песок, да прогнил порог / И травой зарос».
У хозяина дома два домашних животных – пёс-охранник и неухоженный несчастный кот, который гуляет сам по себе там, где ему вздумается: «У порога пёс, / Да облезлый кот у косых ворот». Ворота скосились, вероятно, оттого, что хозяин не сильно следит за бытом. С другой стороны, здание построено на зыбкой поверхности с шатким грунтом, который смывается водой. А вода, как правило, в поэзии Янки символизирует смерть. В данном случае смерть подкрадывается к хозяину, протекая недалеко от двора:
У ворот вода, что течёт туда,
где ни дворов, ни дров
ни котов, ни псов,
ни стихов, ни слов…
Обратите внимание, что стихотворение завершается описанием маршрута воды-смерти в небытие – абсолютную пустоту.
Вечное утро (1987)
Стихотворение «Вечное утро» тоже написано в Омске в июне 1987 года. Этот текст экзистенциален: ночь исчезает, но день не начинается («Ночь исчезает, и день не начнётся»). Вечное ожидание прекрасного, которое вот-вот должно случиться, превращается в патологическую безысходность – счастливое ожидание начинает настораживать и огорчать:
Вечное утро с красивой зарёю
Тянется тестом и не оборвётся
Жуткой синкопой в мозгу отдаётся
Времени лужа в стекло превратилась
Обратим внимание на термин «синкопа», использованный поэтом. Известно, что у этого слова, которое произошло от древнегреческого и переводится как «обрубание», есть несколько значений:
1. обморок;
2. выпадение звука в слове (как мы помним, Дягилева большое внимание уделяет звукам: см. «Ударение на слоге выше» или «Фонетический фон»);
3. музыкальный термин – смещение ритмического акцента с сильной доли такта на слабую.
Как мы знаем, Янка имела базовое музыкальное образование, обучалась в музыкальной школе, поэтому смещение естественного ритма, смены ночи и дня может переноситься на творчество, диалектически отражающее природу. Мир замирает, теряя сознание, и акценты смещаются: мы начинаем видеть то, что прежде не замечали. Время останавливается, становясь зыбким зеркалом, отражающим «тебя настоящего», «тебя естественного»: «Времени лужа в стекло превратилась / Если коснуться, то треснет-растает». Мы попадаем в зазеркалье, как Алиса из известной с детства сказки. В этом параллельном мире перестают работать законы физики. Вернее, они работают, но иначе: «С камня гора вверх и вбок покатилась / Камни с холмов – вниз и впрямь». Такая структура пространства напоминает картину Сальвадора Дали «Постоянство памяти», где изображены плавящиеся текучие часы.
Далее тема времени развивается: «В чёрной оправе времени линзы». Эта строка показывает, насколько время корректирует взгляд на жизнь, управляя им. Иными словами, культурно-историческая эпоха формирует восприятие мира в данный момент. Затем автор подводит нас к теме изобразительного искусства, сравнивая его со сном, что вновь возвращает нас к сюрреализму Дали: «Кто-то картины печатает где-то / Нарисуйте мне сон!»
Вечное утро Янки становится переломным моментом между ночью и днём, схлопывая переходный момент рассвета: «Я подумаю – нету рассвета / Я погляжу через синие призмы». Вместе с поэтом понимаем, что ночь исчезает, но сон, наоборот, углубляется, как это и бывает в предрассветные часы: «Рушится ночь, обрывается леска / Сон неподъёмный уходит в глубины». Сновидения обнажают больные места в сознании человека: «Рваная рана, кривая железка». Переходный момент времён суток сравнивается с переломным моментом в жизни поэта: «Кончить – начать тяжело с середины, / Если с конца – потемнеют седины / Сколько мне лет?» Стоит отметить, что в апреле 1987 года Дягилева знакомится с Егором Летовым, и это событие в корне меняет её жизнь.
С. Дали «Постоянство памяти», 1931
Классический депресняк (1987)
«Классический депресняк» – это текст о безысходности, открывающийся образом круга, символизирующего безвыходное положение, связанное с мотивом покаяния: «Кругом души от покаяний». Депрессивное состояние лирического героя выражается в апатии и бездействии:
Безысходности без движений
Неподвижности без исходов
Неприятие без воздействий
Нереакция до ухода
Сплин усиливается чувством страха: «Неестественность чёрных фобий». Внутреннее состояние лирического героя отражается и на внешнем пространстве, которое разрушено, причём, вероятно, в состоянии аффекта: «Легкомыслие битых окон». В разбитых чувствах лирический герой обращается к вере, но и она не помогает, молитвы героини остаются неуслышанными: «Светлоглазые боги глохнут». Те, кто мог помочь, остаются бездействующими экспонатами: «Заражаясь лежачим танцем / Покрываясь стальной
