с. 19–20.)
«Казалось — огненного гения / Лучистый меч пронзил сознанье, / И смысл народного избранья / Предощу-тился, креп, не гас, / Как если б струи откровения / Мне властно душу оросили, / Быть может, Ангелом России / Ниспосланные в этот час». (Андреев Д.Л. «У стен Кремля», 1941–1950.)
«Однако именно тюремное заключение помогло Андрееву усовершенствовать и расширить свой мистический опыт. Лишенный контактов с внешним миром, он научился осознанно управлять “трансфизическими странствиями души” во сне и в состоянии бодрствования… Основываясь на этих откровениях, Андреев начал писать “Розу Мира” — грандиозный трактат о сокровенном строении Вселенной, о мистической подоплеке всей истории земной цивилизации и о грядущих судьбах человечества». (Вандерхилл. 1998. с. 350.)
«Когда в общей камере тюрьмы все засыпали, он погружался примерно в то состояние, в которое впадают индийские йоги путем чрезвычайного сосредоточения… Даня называл это состояние “трансфизическими странствиями, которые совершались во время сна отсюда, из Энрофа России”…Я подумала, что, стало быть, голоса эти были не “свыше”, а скорее голоса его собственного подсознания». (Усова, 1997. с. 442.)
«Я приоткрою твоим очам / Свет, неподвластный земным ночам…» (Андреев Д.Л. «Железная мистерия».)
«Общаясь с духовными Существами, Андреев составил подробное описание миров, существующих за пределами нашего восприятия». (Вандерхилл, 1998, с. 347.)
«Случается и так, что больной переносит психотические приступы шизофрении и выходит из них иным человеком, но без грубого дефекта личности, вынося из бездны психоза стремление исследовать неведомые ему до того глубины. Возможно, приступы болезни по-своему помогли творчеству… Даниила Андреева…» (Волков, 2000, с. 443.)
Видения, мистика, пророчества духовидца кажутся нормальным людям или дурачеством, или сумасшествием, потому что их разум работает совсем в другом направлении. С детских лет живущий по своим собственным законам и в придуманном им самим мире, Д. Андреев, став взрослым, с такой же тщательностью начинает его описывать, пользуясь любой подходящей и даже мало приемлемой (тюремная камера!) возможностью.
Именно таким замысловатым и извилистым путем шла к читателю его самая знаменитая книга — «Роза Мира». Разумеется, Андреев далеко не единственный автор, который создавал свои произведения, исходя из детских переживаний и в столь неподходящей обстановке. Главное — он смог донести до окружающих свои мысли и чувства, реализовать свой талант вопреки всем препятствиям. В психопатологическом плане можно думать о шизотипическом расстройстве, диагностические критерии которого соответствуют приведенным биографическим данным: 1) чудаковатое поведение; 2) странные взгляды и метафизичность мышления, определяющие поведение и не согласующиеся с субкультурными нормами; 3) необычные ощущения, включая иллюзии, переживания дереализации; 4) метафорическое мышление, проявляющееся в странностях речи, 5) периодические субпсихотические эпизоды с галлюцинациями и бредоподобным содержанием, возникающие без внешнего пускового фактора.
АНДРЕЕВ ЛЕОНИД НИКОЛАЕВИЧ (1871–1919), русский писатель, творчество которого по своему стилю близко экспрессионизму (субъективизм, резкость контрастов, иронический гротеск, трагическая фантастика, отвлеченная патетика и схематизм).
Наследственность
[Отец] «…по характеру был человек с патологической психикой. Часто сильно и запойно пьянствовал, в это время он доходил до буйных скандалов и до драк, скандальная роль в которых принадлежала ему. Был очень суров и жесток, так что в семье его все боялись… [Мать]…отличалась большим фантастическим даром к выдумыванию сказок и фантастических историй, помимо этого была очень эксцентричная и с чудачествами, изобличавшими в ней шизоидную натуру. Были приступы кататонического ступора (столбняк, по словам сына)». (Сегалам, 1925а, с. 70–71.)
«После смерти сына мать слегка помешалась; каждое утро приходила в огромный нетопленый кабинет Леонида Николаевича, разговаривала с ним, читала ему газеты». (Вересаев. 1985, с. 409.)
Общая характеристика личности
[Воспоминания матери] «Леонид был необычно серьезным ребенком, хмурым, недоступным. Хмурая сосредоточенность первых лет его жизни приняла позднее характер тяжелых меланхолических настроений, которые, правда, сменялись бурными взрывами ребяческой веселости». (Талант, 1927а. с. 148.)
«Алкогольная наследственность Л. Андреева вполне достаточно объясняет не только алкоголизм, но и исте-ро-неврастению писателя, хотя ни по прямой, ни по косвенной линии исте-ро-неврастении в наследственности Андреева нет. Дети алкоголиков часто заболевают всякого рода неврозами, эпилепсией, душевными болезнями и т. д…Главная болезнь Л. Андреева в студенческие годы — это безмерный алкоголизм. Поступив после годичного пребывания в Орле в Московский университет (1893 г.), Л. Андреев получил вскоре в этом отношении известность среди московского студенчества, и среди московских студентов существовал особый термин: “пить по-андреевски: аршин колбасы и аршин рюмок”… До какой степени патологично было пьянство Андреева в этот период жизни, видно из слов С.С. Блохина12. По его словам Андреев иногда шатался по самым грязным кабакам, по извозчичьим трактирам, а затем, являясь на квартиру к Блохину, “со стоном и криком падал на кровать или на пол, жалуясь на невыносимые сердечные боли и страх надвигающейся смерти”, так что приходилось оказывать ему помощь. Придя в нормальное состояние, он снова отправлялся пьянствовать». (Галант, 19276, с. 229, 233.)
«В старших классах гимназии начались бесчисленные любовные увлечения Андреева. Впрочем, слово “увлечение” не дает представления о той роковой силе, которую он с юности и до самого последнего дня ощущал в себе и вокруг себя. Любовь, как и смерть, он чувствовал тонко и остро, до болезненности. Три покушения на самоубийство, черные провалы запойного пьянства — такой ценой платило не выдерживавшее страшного напряжения сознание за муки, причиняемые неразделенной любовью». (Богданов, 1990, с. 8.)
«…В мае 1889, чтобы “испытать судьбу”, лег между рельсами под проходящий поезд… В 1892 и 1894 в состоянии депрессии предпринял попытки самоубийства, последствием чего была хроническая болезнь сердца». (Чуваков, 1989, с. 64–65.)
«Хотя организм Л. Андреева был от природы крепкий, но невзгоды жизни, беспрестанные выпивки, особенно в студенческие годы, бесчисленные попытки самоубийства, сопровождавшиеся необычными перенапряжениями нервов, расшатали здоровье Л. Андреева, и в 1899 году, 2 года спустя после окончания университета, когда он работал в редакции “Курьера”, Л. Андреев заболел тяжелой формой неврастении, так что потребовалось клиническое лечение… Главные явления неврастении Андреева: головные боли, сердечные припадки, боязнь смерти и в то же время часто до того пониженный тонус, что Андреев теряет инстинкт самосохранения и не дорожит жизнью, упадок энергии с результирующими отсюда утомлением, апатией, отвраЕце-нием к работе (“лень”) и к жизни вообще, мизантропические настроения и т. д. Самым мучительным из неврастенических явлений у Андреева были сердечные припадки, сопровождавшиеся страхом смерти, так что эти припадки весьма часто превращались в тяжелые, скорее истерические, чем неврастенические,
