Авиационная наука того времени давала конструкторам основные ориентиры — зависимости, по которым получение большой дальности полета требовало большой скорости полета, малых удельных расходов горючего, малого веса конструкции самолета и высоких его аэродинамических характеристик. Для неспециалистов скажем, что эти требования по своей сути антагонистичны. И творческий поиск конструкторов, проектирующих самолет в общем виде, определяющих основные геометрические, весовые, летные и другие его характеристики, в значительной мере сводится к нахождению оптимальности (для выполнения ТТТ) сочетания всех характеристик. При этом конструктора в какой-то (иногда в большой) мере ограничивают реальные возможности выполнения задания. В первую очередь, это — двигатели.
"Ах, моторы, моторы…" — нередко с укоризной говорили самолетчики в эпоху поршневой авиации. "Эх, двигатели, двигатели…" — с неменьшей укоризной стали они говорить в эпоху реактивной авиации. Безусловно, говорилось и говорится это с полным знанием и пониманием, того лабиринта величайших трудностей, из которого приходится выбираться конструкторам, создававшим и создающим каждую новую модель мотора или двигателя. Ну, а если вспомнить, сколько и каких интереснейших проектов самолетов неосуществленными легли "на полку", сколько готовых самолетов не дошли до серийного производства из-за «несостоявшихся» двигателей или моторов…
А вот В.М. Мясищеву, Л.Л. Селякову и самому СДБ в этом отношении крупно повезло. Ко времени рабочей завязки самолета 103М в ОКБ А. А. Микулина был создан один из самых мощных тогда турбореактивных двигателей — АМ-3. Правда, мясищевцам хотелось, чтобы вес этого двигателя был поменьше, но зато его отличала высокая надежность работы.
— Помнится, — продолжает рассказ Селяков, — в очередной приезд к Микулину он пригласил нас на испытательную станцию, где предложил мне самому запустить двигатель АМ-3, установленный на испытательном стенде. После краткого наставления я без труда выполнил эту операцию, убедившись в простоте и безотказности двигателя на таком важном для эксплуатации режиме, как запуск.
— Но это произошло несколько позднее, — говорит Леонид Леонидович, — а тогда, в первые дни работы на новом месте, я сидел за простой чертежной доской в маленькой комнатке — кабинете В.М. Мясищева и на листе ватмана с жирным учетным штампом режимного отдела начинал вычерчивать контуры будущего сверхсамолета…
— Первое время мы немного помогали Селякову — делали кое-какие подсчеты по его заданиям, выполняли эскизные наброски отдельных агрегатов самолета, — вспоминают Г. В. Смирнов и В.Н. Некрасов. Но вскоре Мясищев загрузил нас работой на самостоятельных участках. В.Н. Некрасов такую самостоятельность получил первым. Как-то, повстречавшись с Мясищевым у его кабинета и ответив на обычный вопрос главного о здоровье отца Некрасова, Николая Севериновича, старейшего начальника конструкторской бригады туполевского КБ, Виктор Николаевич неожиданно получил приглашение зайти в кабинет.
— Только что мне звонили из ЦАГИ. - доверительно начал разговор Мясищев, снимая шинель и аккуратно вешая на плечики ее и белоснежный генеральский шарф. Понимаете, там удивляются, что мы до сих пор не только не представили аэродинамическую модель самолета
103М для трубы Т-106, но даже не сделали элементарной заявки на испытания в этой трубе…
— Понимаете, до чего мы с вами дожили, Виктор Николаевич, — с усмешкой продолжал Мясищев, садясь в кресло за письменным столом и жестом приглашая Некрасова располагаться напротив. — Тот самый ЦАГИ, где на испытания в аэродинамических трубах стоит длинная очередь, приглашает нас пожаловать со своей моделью! Не правда ли, здорово?
— Да, случай действительно редкий, — поддержал главного Некрасов, уже начинавший догадываться о причине этого разговора.
— Я поблагодарил ЦАГИ за любезное приглашение, — продолжал Владимир Михайлович, — сказал, что немедленно разберусь в этом деле. А сейчас, идя от директора, встретил вас и вспомнил, что у Яковлева вы занимались моделями, так ведь?
Некрасов согласно кивнул головой.
— Тогда скажите: сколько времени у вас занимала конструкторская разработка модели самолета Яковлева для трубы Т-106?
— Полтора-два месяца, — без запинки отвечал Некрасов.
— Расточительство! — возбужденно поднялся с кресла Мясищев и заходил по кабинету. — Какие там месяцы! Неделя, десять дней, ну а для первой модели — две недели, и ни дня больше!..
— Товарищ Некрасов, — остановился напротив собеседника главный конструктор, — я назначаю вас начальником модельной бригады и прошу немедленно начинать действовать. Вам разрешается брать к себе в бригаду людей из любых подразделений ОКБ, а также принимаемых вновь. Кто с вами работал на модельном участке у Яковлева?
— Там мы работали вместе с Годовиковым Василием Васильевичем, но здесь его уже определили в бригаду шасси, — отвечал Некрасов.
— Передайте мое указание о немедленном зачислении Годовикова в вашу бригаду, — распорядился Мясищев. — И начинайте, пожалуйста, работать. Кстати, Селяков днями будет перебираться в бытовки корпуса «Р», так вам необходимо занять одну из соседних с ним комнат. Это будет и удобнее, и правильно по соображениям режима…
В это время в кабинет зашел Г.Н. Назаров. Мясищев тут же обратился к нему:
— Здравствуйте, Георгий Николаевич, хорошо, что вы зашли. Только что я поручил Виктору Николаевичу Некрасову очень важный участок аэродинамических и других моделей. Помогите ему быстрее укомплектовать бригаду и развернуть работу, а то даже ЦАГИ торопит нас. Там удивляются, что мы до сих пор даже заявки на испытания наших моделей не сделали, да и сами модели не присылаем…
— Хорошо, Владимир Михайлович, людей в бригаду Некрасова направим, — отвечал Назаров и тут же обратился к Некрасову: — У вас, может быть, есть свои соображения, кто нужен в вашей бригаде?
— У Яковлева моделями они занимались вместе с Годовиковым, — заметил Мясищев, — необходимо передать его Некрасову. А вас, Виктор Николаевич, я прошу через два дня зайти ко мне с графиком конструкторской разработки и постройки первой модели самолета 103М для аэродинамической трубы Т-106. По всем вопросам производства обращайтесь к Николаю Матвеевичу Гловацкому.
Заканчивая разговор с Некрасовым, Мясищев пожал ему руку со словами: "Действуйте энергичнее, пожалуйста "- и отпустил.
— С того дня началась у нас подлинно страдная пора, — вспоминает Некрасов. Мясищев действительно установил нам небывало короткие сроки на конструирование моделей. А так как заводские цехи еще не получили полной загрузки по изготовлению самолетных агрегатов (их конструирование только начиналось), то изготовление моделей было освоено производством и выполнялось весьма быстро.
