Захват Исакова убеждал американцев, что советские ученые свои акселерометры еще не разработали. А коли так — красные ракеты точностью не отличаются и не могут поражать мелкие цели, например, ракетные шахты противника.
Подтверждением этого тезиса стали и материалы авиаразведки: отсняв ракетный полигон в Сибири сразу после проведенных там учений, американцы увидели, что точность попадания никуда не годится.
А тут еще начальник советского отдела БНД Хайнц Фельфе, как по заказу, передал ЦРУ данные, будто Кремль полагается больше на стратегическую авиацию, нежели чем на межбаллистические ракеты. Откуда же американцам было знать тогда, что Фельфе давно и убежденно работает на КГБ. (Его разоблачат только в 1961-м.)
Вот он — вопрос вопросов. На какой именно вид вооружения — ракеты средней дальности или МБР — делают главную ставку русские? От ответа на вопрос этот зависело главное — что в первую голову надо развивать самим американцам, где они отстают, и, следовательно, в чем нужно активизировать усилия; и где они — опережают, и, значит, суетиться особо не требуется.
Агент Пеньковский гордиев узел этот разрубил, объявив, что Советы делают ставку на РСД, конкретно — на ракеты Р-12. Он даже передал их тактико-технические характеристики, правда, с небольшими неточностями, но они вскроются только через много лет.
И когда грянул Карибский кризис и американские самолеты-шпионы принялись кружить над пусковыми шахтами на Кубе, то увиденное их уже не удивило: это были те самые Р-12. Информация Пеньковского подтверждалась. А уж после того как схватил его КГБ и показательно, принародно судил, всякие сомнения отпали окончательно. Хвала и слава тебе, человек, спасший планету от Третьей мировой войны!
Если бы Кеннеди наверняка знал, что Советы обладают точными МБР, его поведение могло быть совсем иным. Но он-то был свято уверен, что Хрущев блефует; что у СССР нет возможности адекватно ответить Западу; что пяти тысячам американских ядерных ракет противостоят всего триста советских, да и то — плохо управляемых, не способных поражать точечные цели. А коли так — Хрущев обязательно пойдет на переговоры, и даже в ответ на сбитый в кубинском небе американский самолет нет нужды отвечать адекватно. Москва никуда не денется.
Так и вышло.
А Запад еще много лет подряд продолжал свято верить в искренность «агента мечты». Пока в начале 1970-х американцы случайно не узнали, что все это время их просто водили за нос, а советские МБР ничуть не уступают их собственным.
Оказалось, что принятая на вооружение ракета СС-9 способна, например, переносить 25-мегатонный заряд почти на 13 тысяч километров и укладывать его в цель с точностью в четверть мили.
А межконтинентальные ракеты PC-16, PC-18 и РС-20 и вовсе имеют погрешность попадания в пределах двухсот метров.
То есть все десять лет американские пусковые шахты были абсолютно беззащитны перед красной угрозой, и случись, не дай бог, война, и камня на камне не оставили бы они от хваленой западной демократии…
Но Пеньковский был не только подставой снабжавшей Запад важнейшей дезинформацией. Его руками Лубянка сумела реализовать и другую стратегическую задачу: убрать начальника ГРУ Серова.
Для тогдашнего руководства КГБ Серов представлял несомненную угрозу. Был он человеком совсем не их круга. Партийной дружбы и охотничьих загулов чурался. Жестко гнул свою линию. А главное — был лично предан Хрущеву.
С «дорогим Никитой Сергеевичем» связывали их давние отношения. Перед войной, когда Хрущев командовал Украиной, Серов был у него наркомом внутренних дел.
Не случайно, создавая на осколках бериевского МВД новое суперведомство — КГБ, именно Серову доверил свой выбор Хрущев. После ареста Берии человеку случайному поручить такое стратегически важное хозяйство явно не могли. Хрущев как никто другой понимал, сколь гигантскую роль играют органы безопасности.
Но со временем новые любимцы — куда более льстивые, заботливые, пластичные — потеснили старую гвардию. Сначала кресла министра обороны лишился Жуков: тот, на чьих штыках и пришел Хрущев к власти. В декабре 1958-го настал черед Серова. В КГБ въехала лихая комсомольская команда: Шелепин, потом — его клонированная тень Семичастный.
Но окончательно в утиль Хрущев все же Серова не сдал. Он ставит его на другое, пусть и не столь важное, но тоже не последнее место — в ГРУ.
А ГРУ — это ведь не только заграничные резидентуры, радиоцентры и украденные секреты. В прямом подчинении начальника ГРУ находятся хорошо обученные, мобильные войска; разбросанные по всей стране бригады особого назначения, способные выдвинуться по приказу в любую секунду.
И когда над головой Хрущева начали сгущаться тучи, когда любимые соратники и ученики принялись обдумывать заговор по его свержению, первым, о ком следовало им вспомнить, был Серов.
Не в пример Шелепину и Семичастному, комсомолившим всю войну, да и политруку Брежневу, герою неведомой тогда еще Малой земли, Серов обладал реальным боевым опытом. За его спиной оставались операции по выселению целых народов, берлинская операция, подготовка московского подполья на случай капитуляции. Да и венгерская революция 1956-го, в подавлении которой принимал он непосредственное участие, за что получил высший полководческий орден Суворова 1-й степени, чего-то да стоила.
Словом, без того, чтобы убрать Серова, говорить о каком угодно заговоре было бы совершеннейшей глупостью.
Честно говоря, иной причины для компрометации Серова я попросту не вижу. Кровной вражды между ним и новой кремлевской командой не было.
Конкуренция двух спецслужб: КГБ и ГРУ?
Вряд ли она протекала столь остро, чтобы организовывать целую полномасштабную операцию по дискредитации Серова.
А уж в том, что это была именно операция, — сомнений нет.
Пеньковского как бы невзначай подводят к семье Серова. Это абсолютно укладывается и в основную его линию работы: наличие такого знакомства только поднимет акции агента в глазах ЦРУ и МИ-6.
Многого от него не требуется. Покрутиться подле. Пару раз прошвырнуться с генеральской родней по улице. Побывать на квартире.
И готово дело: ходи потом доказывай, что не верблюд. Недаром в ходе следствия Пеньковский подробно описывал свою близость к Серову. Без этих формальных доказательств Хрущев своего начальника ГРУ ни за что не отдал бы. (Кстати, обратите внимание: Пеньковского арестовали в октябре, а сняли Серова только в феврале. Выходит, как раз за этот период и получили от Пеньковского искомые показания без особого, полагаю, труда).
И когда осенью 1964-го Брежнев, Шелепин, Семичастный и прочие примкнувшие к ним окончательно решились низвергнуть Хрущева, встать на его защиту было уже некому. Ни в КГБ, ни в ГРУ, ни в армии у Первого секретари больше не осталось верных людей.
