И тут Жерому повезло. Ему на помощь пришла еще одна женщина — маркиза и богатая вдова по имени Джустина Бартолини-Беделли.
Известно о ней немного. Говорят, что это была красивая, влюбчивая и весьма простодушная флорентийка. И Жером не упустил своего шанса. В 1840 году они тайно поженились во Флоренции, а 19 февраля 1853 года официально оформили брак в Париже.
«Она была моложе его на двадцать пять лет. Щедрая женщина погасила долги Жерома и выкупила его особняк во Флоренции, с которым он ранее расстался».
В свою очередь, «он “отплатил” ей тем, что изменял ничуть не меньше, чем Екатерине, и нещадно тратил ее деньги».
Прямо скажем, на терпеливых женщин бывшему королю Вестфалии везло, ибо так продолжалось до июня 1860 года, то есть до самой его смерти.
Глава 6. Правильный брак правильного генерала Барклая-де-Толли
Генерал от инфантерии Михаил Богданович Барклай-де-Толли в 1812 году был военным министром и командовал 1-й Западной армией.
К этому времени он уже был женат более двадцати лет. Очень удачно женат. Можно сказать, что ему просто повезло — в 1791 году он женился на Хелене-Августе фон Смиттен, дочери Гейнриха-Йоганна фон Смиттен и Ренаты-Хелены фон Стакельберг. Ей в тот момент был двадцать один год, а ему — тридцать три.
Мать Михаила Богдановича, Маргарета-Элизабет фон Смиттен[11] , была родной сестрой Гейнриха-Йоганна фон Смиттен. Таким образом, женой Михаила Богдановича была его двоюродная сестра.
«Отец жены доводился Барклаю-де-Толли родным дядей, и подобные браки не были тогда чем-то необычным: на двоюродной сестре (кузине) был женат и брат Михаила Богдановича, и многие другие люди его круга. В основном такие браки заключались из имущественных соображений (так в одной семье сохранялись фамильные имения и земли), но бывали и счастливые исключения, когда в основе союза лежали взаимные чувства».
Когда Михаил сделал предложение Хелене-Августе, ее родители сразу согласились, ибо уже были к этому готовы. Они хорошо знали жениха и были уверены в серьезности его намерений. Обладавший холодным аналитическим умом Барклай-де-Толли вообще все и всегда делал очень основательно, точно взвесив все «за» и «против».
И этот брак оказался очень удачным: супруги любили и уважали друг друга. Жена неустанно заботилась о Михаиле Богдановиче: она, например, всегда посылала ему лекарства и наставляла адъютантов, как и когда давать их генералу. Письма Михаила Богдановича жене и ее ответные послания полны любви, заботы и нежности.
//__ * * * __//
Венчание Михаила Богдановича и Хелены-Августы состоялось в лютеранской церкви близ Бекгофа, лифляндского имения рода фон Смиттен, и почти сразу же после свадьбы молодожены уехали в Санкт-Петербург. Там Барклаю-де-Толли предстояло продолжить службу в Санкт-Петербургском гренадерском полку.
Хелена-Августа (в России ее звали на русский манер Еленой Ивановной) была почти на тринадцать лет младше своего мужа и пережила его на десять лет.
О ней имеются кое-какие отзывы, правда, не все самые лестные. Например, в одной из биографий Барклая-де-Толли утверждается, что Хелена-Августа была «маленькая и толстая, обладавшая к тому же и крутым неженским характером».
А один из современников, некто К. И. Фишер, утверждал, что она была «очень хороша собой смолоду», но он якобы «знал ее уже тогда, когда она была уродливой толщины и на беду сентиментальна, с умом ограниченным».
На самом деле у Хелены-Августы было большое слегка обрюзгшее лицо, и маленькие карие глазки лишь подчеркивали его полноту. Именно такой она предстает в словесных портретах, написанных тогда, когда ей уже перевалило за тридцать. При этом она была женщиной, как сейчас говорят, правильной. Правильной во всем, что касается вопросов семьи, быта и религии. Михаил Богданович, как известно, тоже был человеком очень правильным, но даже на него Хелена-Августа имела очень сильное влияние, и генерал, как отмечал один из его адъютантов В. И. Левенштерн, «был кроток, как ягненок, во всем, что касалось его жены».
Хелена-Августа за время своего супружества родила нескольких детей, но в живых остался лишь один сын Эрнст-Магнус, родившийся 10 июля 1798 года, которого на русский манер звали Максимом.
В доме Барклая-де-Толли воспитывались три кузины Максима — Екатерина, Анна и Кристель, а также некая Каролина фон Fельфрейх. Родители трех первых воспитанниц были родственниками Барклаев и фон Смиттенов, и, таким образом, Михаил Богданович как бы платил за то добро, каким был окружен в юности, воспитываясь в Санкт_ Петербурге в доме родственников матери Вермеленов[12].
//__ * * * __//
После отъезда Михаила Богдановича в армию они с Хеленой-Августой виделись не часто. Барклай-де-Толли воевал, а она ждала его. Встречались они только во время его кратковременных отпусков, но бывали и встречи незапланированные. Например, в 1807 году Михаил Богданович получил тяжелое ранение в знаменитом сражении при Прейсиш_ Эйлау.
Д. В. Давыдов, участвовавший в этом сражении, пишет: «Несмотря на все наши усилия удержать место боя, арьергард оттеснен был к городу, занятому войсками Барклая, и ружейный огонь из передних домов и заборов побежал по всему его протяжению нам на подмогу, но тщетно! Неприятель, усиля решительный натиск свой свежими громадами войск, вломился внутрь Эйлау. Сверкнули выстрелы его из-за углов, из окон и с крыш домов, пули посыпались градом, и ядра занизали стеснившуюся в улицах пехоту нашу, еще раз ощетинившуюся штыками. Эйлау более и более наполнялся неприятелем. Приходилось уступить ему эти каменные дефилеи, столько для нас необходимые. Уже Барклай пал, жестоко раненный, множество штаб- и обер-офицеров подверглись той же участи или были убиты, и улицы завалились мертвыми телами нашей пехоты. Багратион, которого неприятель теснил так упорно, так неотступно, числом столь несоизмеримым с его силами, начал оставлять Эйлау шаг за шагом. При выходе из города к стороне позиции он встретил главнокомандующего, который, подкрепя его полною пехотною дивизиею, приказал ему снова овладеть городом во что бы то ни стало».
Лишь наступившая ночь прекратила кровопролитие, и потери с обеих сторон были огромны. Барклай-де-Толли был ранен осколком в правую руку, что вызвало множественный перелом кости.
Михаилу Богдановичу повезло — его, находившегося в беспамятстве, подобрал и вывез из пекла сражения унтер-офицер Изюмского гусарского полка Дудников. А после этого его перевезли в Мемель (ныне это литовский город Клайпеда).
О том, что произошло дальше, читаем у А. И. Михайловского-Данилевского: «При конце боя Барклай-де-Толли был ранен пулей в правую руку с переломом кости. Рана сия положила основание изумительно быстрому его возвышению. Отправясь для излечения в Петербург, Барклай-де-Толли был удостоен посещений императора Александра и продолжительных с ним разговоров о военных действиях и состоянии армии. Во время сих бесед Барклай-де-Толли снискал полную доверенность монарха: был под Эйлау генерал-майором, через два года он является генералом от инфантерии и главнокомандующим в Финляндии, через три — военным министром, а через пять лет — представителем одной из армий, назначенных отражать нашествие Наполеона на Россию».
На самом деле все было не совсем так. Сначала в Мемель приехали жена Михаила Богдановича с сыном и воспитанницей и его личный доктор М. А. Баталин. Последний осмотрел рану и констатировал печальный факт — она очень тяжелая. Собрать обломки раздробленных костей он не смог и предложил уповать на лекарства и компрессы, которые должна была день и ночь менять заботливая Хелена-Августа.
И она, не задавая лишних вопросов, принялась за работу, но рука очень сильно болела, однако «ампутировать ее Барклай не разрешал, надеясь на то, что организм возьмет свое, и он выздоровеет».
«По счастью, император Александр, заехавший по необходимости в Мемель, послал к раненому своего лейб-медика Джеймса Виллие. Опытный англичанин вынул из раны тридцать две мелкие косточки. Во время тяжелейшей и весьма болезненной операции Михаил Богданович вел себя мужественно и не проронил ни звука».
Во время операции доктору Виллие, как могли, помогали Хелена-Августа и их воспитанница Лина фон Гельфрейх. Они подносили кувшины с теплой водой, чистые полотенца и вообще, с трудом скрывая ужас, делали все, что просил англичанин.
После операции к Барклаю-де-Толли явился Александр I, то есть произошло это не в Санкт-Петербурге, а непосредственно в Мемеле. Ранее, кстати, генерал всего дважды видел императора, но никогда не разговаривал с ним.
Доктор М. А. Баталин в своем письме А. В. Висковатову потом отписывал эту сцену так: «Барклай-де-Толли, сидя за столом, читал книгу. <.> Сын его и я, также занятые чтением, увидели, что в дверь вошел его императорское величество государь император Александр Павлович. Генерал, увидя его, желал встать, но не мог, и государь, подойдя к нему и положа руку на голову, приказал не беспокоиться и спросил, кто с ним находится, на что генерал отвечал, что сын его и полковой медик; потом спросил, как он чувствует себя после операции, и требовал объяснения бывшего Прейсиш-Эйлауского сражения, чему генерал сделал подробное объяснение. По окончании сего государь изволил спросить, не имеет ли он в чем нужды, на что он донес, что не имеет, а так как объявлен ему в тот день чин генерал-лейтенанта, по сему он обязан еще сие заслуживать.
