При подъеме «соло» поясная веревка бесполезна. К последнему крюку навешенной веревки восходитель прикрепляет конец 120-метровой веревки, другой конец которой присоединяет к своему поясу. В рюкзаке за спиной второй моток. В пределах досягаемости рукой скальные крючья разных типов и размеров, карабины, молоток, а также снежные колья для закрепления на снегу. Снежный кол, разработанный экспедицией на Жанну в 1962 г., представляет собой рукоятку ледоруба длиной примерно 40 см, на одном конце которой острие, а на другом ― металлическая головка и кольцо, в которое вставляют карабин с веревкой. Эта рукоятка ледоруба, кроме того, снабжена в верхней трети металлическими крылышками подобно ракете, что препятствует повороту кола под действием натяжения.
Нафаршированный, таким образом, различным снаряжением, восходитель поднимается на 30-40 м, забивает первый крюк; еще 30-40 м ― второй крюк, и так, далее вплоть до полного разматывания веревки.
Вот эту технику я и буду применять сегодня, так как, повторяю, я один и слишком нетерпелив, чтобы дожидаться Бернара. Ледоруб и кошки прекрасно держат на снегу, и, если бы не одышка от высоты и приступы кашля, потрясающие меня при каждой остановке (ибо кашляют на остановках, а не во время движения), восхождение было бы просто сказкой!
Гребень великолепен. Да, я знаю, они всегда прекрасны, снежные гребни, дороги к небу, но этот гребень прекраснее всех. Он чудесен сам по себе, по своей структуре, по чистой линии переменных наклонов; южный склон отсвечивает зеленоватым цветом; на северной стороне он покоится на вертикальных скальных колоннах черного цвета, подчеркивающих его деликатную белизну. Прекрасен гребень и потому, что нам он представляется как пронизанная светом дорога к Ребру, воодушевляющая нас и ведущая к победе.
Здесь по-настоящему начинается наше Ребро. Я остановился на минуту, чтобы перевести дух, и смотрю во все глаза. Оно действительно такое, как мы видели, угадывали, предчувствовали по сотни раз изученным фотоснимкам, такое, каким я видел его во сне.
Эта зона скал со снегом, которую я преодолел по выходе из лагеря III, ― это только нечто вроде цоколя; круто, конечно, но не вертикаль. Вертикальность берет разбег в конце снежного гребня, там, где этот гребень соединяется со скалами, где эти скалы одним взмахом устремляются к небу на протяжении 500м.
Сначала зона плит, по виду исключительно гладких, крутизна которых постепенно увеличивается. В общем не так уж круто, градусов пятьдесят, пожалуй. Затем цилиндрическая, абсолютно вертикальная башня высотой более 80 м, которую мы окрестили «свечкой», потому что она удивительно схожа с другой башней, ставшей знаменитой благодаря альпинистской прессе, свечкой центрального ребра Френей на Монблане. Над свечкой ― головной убор из полосы нависающих скал.
Далее склон постепенно выполаживается. Несколько фирновых участков приводят к юго-восточному гребню, пройденному впервые японской экспедицией в 1970 г. и называемому нами по этой причине японским гребнем. При выходе на этот гребень неизвестность кончается. Правда, есть там еще вертикальный взлет в сотню метров, без всякого сомнения, сложный. Но если японцы его прошли, почему мы не сможем? Но если... если... Давайте не будем забегать вперед!
Сначала Ребро! Право, на этой вершине все старается усилить впечатление непреодолимого стремления вверх: увеличивающаяся постепенно крутизна вплоть до большого предвершинного взлета; сближение восходящих и наклонных желобов, вырезанных эрозией на северо-западном и юго-восточном склонах; вогнутость этих склонов, на которых взор лихорадочно ищет новые необычайные маршруты.
Да, сначала ― Ребро и особенно эта монументальная «косточка», ключ взлета ― свечка. Гладкий цилиндр самой своей выпуклостью кажется отделяемым от стены. Столь гладкий, что мы предусмотрели среди нашего снаряжения шлямбурные крючья. Вот будет работенка, если докатимся до этого! Какой концерт на шлямбурах! У меня уже заранее руки болят... А вдобавок она явно нависает в своей верхней части, эта трижды проклятая свеча. Это, конечно, не столь явно выраженный карниз, как, например, на Гран Капуцине, но животик все же есть, голова у свечки больше туловища. Мы постараемся по возможности не штурмовать эти навесы в лоб. Конечно, современные восходители обожают трудности, но мы не дошли еще до того, чтобы искать сложнейшее в сложнейшем. Ну так как же, налево? Нет, безнадежно. Путь явно надо искать справа: сзади башни или еще правее, на этой маленькой юго-восточной грани или на второстепенном ребре, ограничивающем ее с юга. Это будет не так элегантно, но эффективность прежде всего... Увидим. Вернемся теперь к нашему гребню.
Сорок метров, снежный кол, и я начинаю снова; Трудный выжим на руках на двухметровую скальную стенку. Забиваю крючья. Дохожу до фигурного снежного образования, у подножия вертикальной ступени, похожей на жандарма. Закрепив веревку, исследую южный склон гребня. У основания ступени отслоение снежного склона создало настоящую подгорную трещину. Возможно, лагерь IV мог бы тут устроиться с большими удобствами, чем на самом гребне. Но я не убежден. Надо посмотреть повыше.
Жандарм сложен из породы красного цвета. Гнейс нижних склонов уступил место выше лагеря III слою гранита, который, по-видимому, тянется до конца большого взлета, примерно до 7900 м[4]. Прочный гранит, очень похожий на гранит Игл Шамони, но с несколько более темными прожилками, какие можно встретить на Гран Капуцине и на юго- западной стене Сиалуз в Дофинэ.
Правая сторона взлета нависает, левая пересечена вертикальным обледенелым кулуаром. Путь проходит здесь. Трудный, право, очень трудный. Я зря не снял рюкзак и оставил на себе снаряжение и веревку, которая тащится за мной. Этот вес тянет меня назад, на нависающую стенку. Вершина взлета наконец! Пока затихает бешеное сердцебиение, мне становится ясным, какой я идиот! Я ведь едва не сорвался. Почему не подождал Мелле? Сколько времени я потратил на этот участок? Пять минут? Два часа? Понятие времени здесь не такое, как в Альпах. Эта веревка, нужно ли было тянуть ее за собой? Нет... Да... Когда лагерь IV будет установлен, когда его нужно будет снабжать, когда шерпам, а наравне с ними и сагибам придется забрасывать туда грузы, веревка будет необходима А на спуске для усталых людей еще более. Дыхание никак не хочет войти в норму, сигарета поможет! Бернар вылезает на гребень 150 метрами ниже. А я все еще не нашел места для лагеря IV.
Снова снежный гребень. Он идет вверх и, превращаясь в исключительно крутой ледовый склон, упирается в скалу. Я сейчас точно у подножия главного взлета. Крутой лед, еще более крутые скалы, лагерь должен быть установлен ниже. Кругом марш! Забиваю ледовый крюк, прикрепляю перильную веревку, привязываю к ней все снаряжение, которое я тащил, и начинаю спуск.
