Алиса-Александра искала преданности и простоты, честности и отзывчивости, безусловно верила в истинную, высшую справедливость, стремилась пройти земной путь смиренно, добродетельно и без лукавства. На страницах же исторических летописей образ последней царицы запечатлен почти исключительно в мрачных тонах. Ее дела, помыслы и поступки не вызывали ни понимания, ни снисхождения. Александре уверенно приписывали то, о чем она никогда и не помышляла, обвиняли в том, что было чуждо ее натуре. Она жила непонятой и непринятой.
Она не умела лгать, с трудом выносила светское лицедейство и если бы имела право выбирать, то не колеблясь избрала бы иную стезю. Отдав себя всю без остатка любимому мужчине, она вынуждена была платить высокую цену: находиться на арене всю оставшуюся жизнь, играть роль, которая по складу характера ей совсем не импонировала. Последней царице всегда не хватало искусства куртуазности, тонкого мастерства светскости, которым в совершенстве владела ее свекровь императрица Мария Федоровна. В итоге свою публичную «сольную партию» супруга Николая II исполнила неудачно: не только рукоплесканий не заслужила, но ее «номер» затопали и ошикали задолго до того, как опустился занавес.
Даже после страшной гибели имя Александры Федоровны сочувствия не вызвало: ей в памяти потомков отводилась роль изгоя, «злого гения» династии, империи, России. Она не знала, что будет так, но если бы и знала, то вряд ли бы пошла иным путем. Последняя царица не умела выбирать удобную дорогу, была не способна «играть жизнь». И одного дня своего земного бытия не сомневалась, что все решает Господь Бог, и коль Он уготовил тяжелый земной удел, то изменить того никто не в силах.
Ее связь с Россией стала нерасторжимой в Кобурге, где 8 апреля 1894 года она дала согласие стать женой любимого беспредельно цесаревича Николая, хотя до того несколько раз говорила «нет». Тогда и потом много размышляли над тем, почему же Алиса Гессенская так долго отвергала предложение. Некоторые находили это капризом, другие считали самодурством, третьи утверждали, что принцесса, «кривляясь», старалась «набить цену». Но все эти объяснения не подходят; они не отражают душевного облика, характера последней царицы. Прагматические расчеты, эгоистические устремления, тонкие интриги — арсенал не ее средств, и к подобному она никогда не прибегала. Это была искренняя и добропорядочная натура. Как женщина и как мать Алиса-Александра проявляла себя безукоризненно.
Однако перед глазами публики она представала в первую очередь как императрица, обязанная «играть по правилам», не ею изобретенным. Должна была приспосабливаться к нежеланному: участвовать в неинтересных ей церемониях, любезничать с неприятными людьми, лицемерить. Подобное насилие над собой всегда выносила с трудом и нередко переступала через устоявшиеся «нормы поведения», пустой, но непреложный великосветский «политес». Пренебрежения к себе, неумения исполнять «августейшую роль» в мире родовитых и именитых не прощали никому, даже царице.
Насчет своих светских способностей Александра Федоровна не заблуждалась. Уже императрицей призналась в письме одной близкой знакомой: «Я не могу блистать в обществе, я не обладаю ни легкостью, ни остроумием, столь необходимыми для этого. Я люблю духовное содержание жизни, и это притягивает меня с огромной силой. Думаю, что я представляю тип проповедника. Я хочу помогать другим в жизни, помогать им бороться и нести свой крест».
Но с первых шагов пребывания в России ей нужно было самой себе помогать «нести крест».
Немецкие принцессы, выходя замуж за представителей дома Романовых, могли сохранять преданность фамильной конфессии. Однако у жены наследника русского престола, а уж тем более у императрицы, права выбора не было. Принадлежность к государственной религии — православию считалась обязательной. Это являлось непререкаемой традицией, свято соблюдаемой на протяжении столетий существования монархии. Несомненно, что твердость характера и преданность убеждениям не позволяли Алисе Гессенской легко менять религиозные привязанности.
Принцесса долго мучилась, колебалась и переживала, когда выяснилось, что для соединения с любимым необходимо нарушить клятву верности, данную при совершеннолетии, и отречься от лютеранской веры. При стойкости ее убеждений подобное сделать было очень нелегко. Говоря о собственном упорстве, именно это обстоятельство она всегда и приводила. Но есть основания полагать, что существовала и еще одна тайная причина, которая многое объясняет. Причина эта медицинского свойства.
Алиса прекрасно знала, что ей надлежит не только соединить свою жизнь с жизнью Ники, в будущем стать царицей огромной империи, но и исполнить свой первый и важнейший долг — дать продолжение императорскому роду, подарить мужу и России наследника престола. И тут возникало опасение, связанное со страшной болезнью — гемофилией (несвертываемость крови). Недуг передавался по женской линии, но лишь представителям мужского пола. Гемофилия считалась (и до сих пор считается) неизлечимой, но особенно опасной бывает в первые 15–20 лет жизни. У страдающего гемофилией человека любой ушиб, царапина, кашель, удаление зуба и какая-нибудь иная жизненная ситуация, связанная с кровотечением, могут привести к летальному исходу.
Происхождение недуга было неясным, проявления — неожиданными, и каждый приступ мог оказаться роковым. Эту болезнь крови, вызываемую загадочными генетическими мутациями и особо распространенную в высшем свете, иногда называли «болезнью королей». По непонятной причине она обнаружилась у королевы Виктории, прямые потомки которой стали ее носителями. Восьмой ребенок королевы Виктории, ее четвертый сын Леопольд, родившийся в 1853 году, оказался гемофиликом. Мать была потрясена, когда о том узнала. Он скончался в 1884 году в возрасте тридцати одного года, и королева горько переживала. Матримониальные связи привели к тому, что от английской королевы через ее дочерей и внучек гемофилия перешла к монархическим домам Испании, России, Германии.
Когда умер дядя Алисы принц Леопольд, принцессе было двенадцать лет. Но еще раньше, в 1873 году, от подобного же заболевания погиб ее старший брат, трехлетний Фридрих. Хотя она сама того не помнила, но, повзрослев, слышала рассказы о мучениях маленького Фритти. Потом, уже в девических летах, узнала, что сыновья ее старшей сестры Ирэны, вышедшей замуж за принца Генриха Прусского в 1888 году, получили это страшное бабушкино наследство.
Мимо сознания Алисы не могли пройти подобные зловещие предзнаменования. Всю жизнь она трепетно относилась к несчастьям и трагическим случаям. Загадочная болезнь, казавшаяся некоторым Божьей карой за неправедную жизнь, интересовала внучку королевы Виктории. Известно, что она читала труды австрийского естествоиспытателя Г. И. Менделя, где анализировались важнейшие факторы наследственности. Алиса боялась. Боялась, что ей выпадет жуткая участь — произвести на свет мальчика-гемофилика.
Эти страхи в не меньшей степени, чем перемена конфессии, заставляли упорно говорить «нет» на предложения брака из России.
Если бы не любила цесаревича Николая столь пламенно, так страстно и глубоко, то никогда бы не согласилась. Но зов сердца победил потаенные опасения и страхи. Она дала
