Ведь ты не очень сердишься на мои глупые письма. Если сердишься то не надо – от них у меня все праздники.
Я езжу с тобой пишу с тобой, сплю с твоим кошачьим имечком и все такое Целую тебя если ты не боишься быть растерзанной бешеным собаком.
Твой Щен
он же Оскар Уайльд
он же шильонский узник
он же:
сижу – за решеткой в темнице – сухой (это я сухой, а когда надо буду для тебя жирный). Любимый помни меня <…>. Поцелуй Клеста. Скажи чтоб не вылазил – я же не вылажу!
Окна квартиры в Водопьяновом переулке, в которой в 1920-х жили Лиля и Осип Брики.
Так барабаны улиц
в сон
войдут,
и сразу вспомнится,
что вот тоска
и угол вон,
за ним
она – виновница.
«Про это»
В. Маяковский – Л. Брик
<Январь 1923 г. Москва>
Милый милый Лиленок.
Я знаю ты еще тревожная ты еще хмуришься.
Лечи детка свои милые нервочки.
Я много и хорошо о тебе думаю.
Немножко помни меня
Нам ужасно нужно хорошо пожить.
До бесконечности хочется что б это сделалось вместе.
Если у меня голова не лопнет от этой мысли – я выдумаю.
Люби клеста – он похож на меня: большой нос (у меня только красный) и все цепляется за прутики (в окно смотрит).
По глобусу я уже с тобой езжу.
Шильонский узник
Урожденный Щен
[На обороте]
Целовать буду когда нибудь лично. Можно?
Л. Брик – В. Маяковскому
<Январь 1923 г. Москва>
Волосик! Щеник!
Больше всего на свете люблю тебя. Потом – птичтов. Мы будем жить вместе, если ты этого захочешь.
Твоя Лиля <кошечка>
В. Маяковский – Л. Брик
<До 31 января 1923 г. Москва>
Милый, дорогой Лилёк!
Посылая тебе письмо я знал сегодня, что ты не ответишь. Ося видит я не писал.
Письмо это и оно лежит в столе. Ты не ответишь потому что я уже заменен что я уже не существую для тебя что тебе хочется чтоб я никогда не был. Я не вымогаю но Детка ты же можешь сделать двумя строчками то чтоб мне не было лишней боли. Боль черезчур! Не скупись даже после этих строчек – у меня остаются пути мучиться. Строчка не ты! Но ведь лишней не надо боли детик! Если порю ревнивую глупость – черкни – ну пожалуйста. Если это верно– молчи. Только не говори неправду – ради бога.
Л. Брик – В. Маяковскому
<До 31 января 1923 г. Москва>
Я не скуплюсь, Володик; я не хочу «переписки»! Ты не заменен. Это правда, хотя я и не обязана быть правдивой с тобой. Обнимаю тебя и целую крепко.
Клест кланяется, он вылетел, но я его сама поймала, погладила перышки и поцеловала от твоего имени.
<кошечка>
В. Маяковский – Л. Брик
<31 января 1923 г. Москва>
Целую дорогую Киску*
Щенок
31/ 23 г.
* Вы и писем не подпускаете близко —
закатился головки диск.
Это Кися не «переписка»
Это только всего переПИСК.
Л. Брик – В. Маяковскому
<Ок. 31 января 1923 г. Москва>
Обнимаю тебя и целую, Щенятик!
Спасибо за «писк».
Твоя Лиля <кошечка >
В. Маяковский – Л. Брик
<Январь – февраль 1923 г. Москва>
Личика.
Напиши какое нибудь слово здесь. Дай Аннушке. Она мне снесет вниз.
Ты не сердись.
Во всем какая то мне угроза.
Тебе уже нравится кто то. Ты не назвала даже мое имя. У тебя есть.
Все от меня что-то таят. Если напишешь пока не исчезнет словечко я не пристану.
В. Маяковский – Л. Брик
<Январь – февраль 1923 г. Москва>
Ужасно рад был встретиться с «рабочими кисами»
Целую кисячью сотрудницу
<унылый щенок>
Л. Брик – В. Маяковскому
<Январь – февраль 1923 г. Москва>
Очень рада была когда увидала тебя, Щенятик!
Целуем за цветочки.
Твои <кошечка и две птицы>
В. Маяковский – О. Брик
<Январь – февраль 1923 г. Москва>
Осик
Ты просил позвонить к сожалению телефон у меня не работает. Так что сия последняя связь тоже прикончилась. Если у тебя есть что ко мне забеги
Целую Вол.
Спасибо Кисе за память.
Осик
Если ты сейчас же сойдешь я буду внизу минутку – можно пройтись вместе если тебе надо поговорить
В.
Москва. 1920-е гг.
Л. Брик – В. Маяковскому
<7 февраля 1923 г. Москва>
Волосик,
Хочешь 28-го уехать в Петербург, на несколько дней?
Если хочешь встретимся на вокзале. Напиши мне 27-го – в котором часу и пришли билет.
Если есть лишние деньги – закажи комнату в Европейской для того, чтобы разные Чуковские не знали о нашем приезде.
Никому не говори об этом, даже Оське.
Лиля
Л. Брик – В. Маяковскому
<Перв. пол. февраля 1923 г. Москва>
Милый Володенька, я больна. Температура 38,1. Лежу в постели. Как твое здоровье? Целую тебя
Лиля
В. Маяковский – Л. Брик
<Перв. пол. февраля 1923 г. Москва>
Целую тебя детик!
Ужасно волнуюсь по поводу твоих 38,5.
Не мог тебя никак поцеловать эти дни потому что сам только сегодня встал.
Поправляйся родная пожалуйста скорей!
Твой Щененок
Грустно не мочь зайти.
Л. Брик – В. Маяковскому
<Перв. пол. февраля 1923 г. Москва>
Щеняточка, ты прислал такую грустную записку, прямо до слез! Боюсь поцеловать тебя.
У меня такая паршивая испанка, – еще заразишься!
Все таки целую переносик.
Твоя Лиля <лежащая кошечка>
В. Маяковский – Л. Брик
<Перв. пол. февраля 1923 г. Москва>
Лиска, Личика, Лучик, Лиленок Луночка, Ласочка, Лапочка Деточка, Солнышко, Кометочка, Звездочка, Деточка, Детик Любимая Кисанька Котенок
Целую тебя и твою испанку (вернее испанца потому что испанок я никак целовать не хочу)
Посылаю тебе всякую мою ерунду
Улыбнись Котик.
Даже шлю известинскую чушь
Вдруг хихикнешь!
Целую тебя
Твой
Невозможно что тебя еще какими то «мазями». А Я?
Л. Брик – В. Маяковскому
<Перв. пол. февраля 1923 г. Москва>
Волосик, спасибо за все вещи. Цветочки замечательные. А книжка паршивая – и обложка! И оглавление! Я злая как черт! Но известинские стихи смешные!
Целую тебя.
Твоя Лиля <кошечка>
В. Маяковский – Л. Брик
<Перв. пол. февраля 1923 г. Москва>
Целую Кисика
