Армия предоставляет группу из полка воздушных десантников, именуемую RWW — "Революционным боевым крылом", базирующуюся в Херфорде, а флот — небольшое подразделение катеров, находящееся в Пуле. В МИ-6 они выполняют сходные роли и именуются в ведомстве общим названием Инкремент. Чтобы стать пригодными для службы в Инкременте, военнослужащие должны прослужить не менее пяти лет и получить звание сержанта. МИ-6 устраивает им проверку и проводит с ними краткий вводный курс, посвященный деятельности и задачам ведомства. Если кандидаты в Инкремент еще не овладели искусством слежки, то проходят трехнедельный курс в Форте. В Херфорде и Пуле их уже значительное военное мастерство совершенствуется на курсах, где они обучаются проведению взрывов и диверсий в сложных условиях, новейшим способам охраны высокопоставленных лиц и организации партизанской войны. Отрабатывают новейшие способы высадки, например, парашютирования с большой высоты с гражданских самолетов или тайной высадки с подводной лодки. Моряки приобретают высокую квалификацию и получают на свои вымышленные имена удостоверения, например шкипера торгового судна, дающие им возможность взять напрокат, скажем, рыболовный траулер.
Большинство слушателей IONЕС с нетерпением дожидались военной недели, посвященной знакомству с Инкрементом и Особым отрядом. Нам выдали солдатскую робу и сапоги, выглядевшие реликтом времен Второй мировой войны, потом усадили в «Пуму» Особого отряда. Уже стемнело, и отсек был залит тусклым светом от красных лампочек запасного выхода. Используя инфракрасные приборы ночного видения, два летчика демонстрировали впечатляющее мастерство полета ночью на малых высотах над холмистыми полями, зачастую опускаясь ниже допустимого предела в пятьдесят футов — такая привилегия дана лишь Особому отряду. Каждые несколько минут кто-нибудь из летчиков выкрикивал по переговорному устройству: "Все там хорошо себя чувствуют? Пойте, если начнет мутить". Никто не отвечал, однако Барт был бледен. Через полчаса «Пума» зависла в двух футах над землей на углу темного поля.
— Прыгайте! — кричал командующий высадкой офицер, выталкивая нас в темноту. «Пума» с шумом улетела. Когда глаза привыкли к темноте, я понял, что мы находимся в учебной зоне воздушных десантников Понтрилас в Уэльсе.
— И что нам теперь делать? — спросил Хейр, ни к кому конкретно не обращаясь. — Притворяться овцами?
Барт застонал, и его вырвало. Он забрызгал сапоги Касла, но не успели мы засмеяться, как из-за находившейся поблизости живой изгороди послышался властный голос:
— Сюда, ребята!
Мы поплелись к поджидавшим нас двум людям, силуэты которых виднелись в темноте: Один из них был ростом от силы пять футов шесть дюймов, хрупкого сложения. Другой щеголял типично солдатскими усиками. Первым заговорил он с сильным бирмингемским акцентом.
— Я Барри, заместитель командира RWW. Цель этого учения — дать вам представление о нашей работе, чтобы вы, удобно сидя за письменными столами, понимали каково нам в полевых условиях.
С этими словами он повернулся и пошел, рассчитывая, что мы последуем за ним. Низенький напарник Барри оказался более дружелюбным и, быстро вышагивая рядом, представился Малышом.
Малыш тоже был сержантом RWW, одним из старейших членов отряда. Нетрудно было понять, чем он ценен: его щуплость и неприметность являлись достоинствами в секретной работе. Он объяснил:
— Я как-то целый вечер пытался убедить матушку, что служу десантником, но даже она мне не поверила. Трудно было вообразить, как Малыш прошел отбор, но проходить его должны все члены RWW. Единственное исключение делается для немногих женщин из армейской разведки, которых иногда откомандировывают в этот отряд.
Минут десять мы молча плелись под моросящим дождем, потом Барри приказал остановиться. Малыш вытащил из маленького рюкзака складную лопату и начал рыть землю. Примерно через минуту он откопал завинчивающийся пластиковый контейнер размером с пивной бочонок. Это был тайник, такой же, как я откапывал в Бельгии. В нем находился запас продовольствия, воды, карты, компас и деньги.
— Мы часто закапываем подобные за границей, для обеспечения срочного бегства вашего брата, — объяснил Малыш. Затем показал, как зарыть контейнер, не оставив никаких следов, и объяснил, как обозначить его местонахождение. Закончив демонстрацию, он повел нас обратно на то поле, с которого мы пришли. Извлек из рюкзака восемь натовского образца фонариков с инфракрасными фильтрами, раздал их нам и выстроил нас в форме буквы Т, принятого в НАТО посадочного знака для вертолетов. Мы подняли фонарики к небу, и через несколько3 секунд «Пума» с шумом появилась из темноты. Мы прошли в заднюю часть отсека, стараясь держаться подальше от Барта.
Через несколько минут нас высадили на маленьком военном аэродроме. Уже наступила полночь, похолодало, моросящий дождь перешел в ливень. Фортону все это начинало надоедать, и у Касла уже был скучающий вид. Мы последовали за Малышом в небольшое классное помещение под аэродромной командно-диспетчерской башней. В глубине его нас поджидала довольно небрежно одетая женщина лет двадцати восьми. Представилась она нам как Mere, капитан секретной армейской службы помощи агентам, прикомандированная к RWW, и прочла нам лекцию о следующей стадии учения, срочном вывозе агента на «Геркулесе» Особого отряда. Объяснила, как мы должны встать, образуя посадочный знак на взлетно-посадочной полосе, как пользоваться инфракрасными фонариками для наведения самолета, затем рассчитала нас по порядку номеров и указала каждому место в посадочном знаке. Повернувшись к Барри, стоявшему в глубине помещения, отрывисто приказала:
— Раздайте рации, сержант.
Барри сердито взглянул на нее, потом выдал каждому из нас по портативной рации «моторола». Мегс велела мне и Фортону стоять друг напротив друга в дальнем конце посадочного знака, и мы поплелись по взлетно-посадочной полосе…
С громом и свистом появился «Геркулес». С реверсирующими на полную мощность винтами, с визгом шин, самолет остановился, сделав на удивление короткий пробег, открылся грузовой люк, оттуда стремительно выехал «рейнджровер» и помчался по взлетно-посадочной полосе к командно-диспетчерской башне. Мы, как инструктировала нас Мегс, побежали к самолету и влезли в просторный отсек. «Геркулес» резко развернулся, понесся по полосе в обратную сторону, заставив нас вжаться в тканевые сиденья, оторвался, описал узкий круг и приземлился снова. Когда колеса шасси коснулись покрытия, грузовой люк был уже наполовину открыт, и нам был виден мчащийся следом «рейнджровер». Не успел самолет остановиться, как машина на бешеной скорости подъехала к люку, команда RWW прицепила к ней ремни, и через несколько секунд после посадки мы снова оказались в воздухе.
