В среднем каждый день в полку погибает один военнослужащий и десять раненых отправляются в госпиталь. А ты, командир полка, стрелять не смей – из Москвы такой команды нет! Этот полк миротворческий, вроде бронежилета на чужом брюхе. Бывает, не выдержат у кого-то из офицеров нервы, выведет он свою боевую группу на огневую точку и даст залп в ту или иную сторону по нападающим (он даже не знает, кто нападает), и тут же нота протеста суверенного государства! Если залп был дан по армянам – гудит Армения: «Полк воюет на стороне азербайджанцев!» И наоборот! После этого едут проверяющие – из России, из ООН.
Не хватает еще одного залпа – по проверяющим! Чтобы меньше ездили. Особенно по зарубежным защитникам прав «человека» (читай – террориста).
Более десятка решений принято на самом высоком уровне по одному только полку в Степанакерте.
Принимается решение – вывести полк, как тут же включаются армянские политики: полк единственная воинская часть в Степанакерте, который может защитить армян. Звонят Ельцину или Бурбулису, госсекретарю: «Оставьте полк! Иначе армян перережут азербайджанцы…» И полк остается.
Тогда подключаются политики Азербайджана. Звонят маршалу Шапошникову: «Полк защищает армян, воюет против азербайджанцев. Выведите полк!»
Дают команду – вывести! Но полк ни с места. Устная команда не основание для вывода. Это все знают, а письменных распоряжений не дают. Нет самолетов, чтобы вывести семьи военнослужащих. Когда-же наконец, поступит письменное распоряжение, выходить приходится с боями…
О, эти политические игры на высоких встречах! Последняя встреча министров обороны стран СНГ определила статус войск стратегических, подпадающих под командование Шапошникова, и других, которые должны стать основой для создания национальных армий, скажем, в том же Азербайджане. Президент Муталибов в Минске согласился со всем, подписал все двадцать документов. А на другой день, прилетев в Баку, дал команду захватывать военные городки, все подряд – и воздушной армии, и армии ПВО…
– Берите, кто сколько может, – вот единственное, что слышат национальные вожди. И берут. Как тот хохол из анекдота, который не может сразу вагон яблок съесть, так он их понадкусывает, чтобы другие не съели.
Некоторые российские части пытаются самовольно выйти из окружения и уйти в Россию – их догоняют, блокируют, обстреливают. Так было со 104-й дивизией в феврале 1992 года.
Стоит только выехать хоть одной российской машине, тут же срабатывает сарафанное радио, приезжают вооруженные «гвардейцы» или боевики самообороны, машину блокируют, забирают, а если военнослужащие оказывают сопротивление, стреляют в упор.
К границе подтянуты части 3-й полевой армии Турции, которые около двух месяцев находятся в состоянии повышенной боевой готовности. Под предлогом проведения известных учений «Зима-92». Турки только и ждут благоприятной ситуации, чтобы «подпереть» с юга Армению. Старые счеты, еще с 1915 года!
* * *
Боже мой! Какое волнение началось на Кавказе!
Увы! Сколько не повторяй «халва-халва»– во рту слаще не станет! И сколько не повторяй «Кавказ», – прежним гостеприимным уже не станет!
Я никогда не идеализировал Кавказ и его население. Но в основе своей народы Северного Кавказа и Закавказья жили дружной, единой советской семьей. Это факт! Я тому свидетель.
Четыре года, с 1978 по 1982-й, я прослужил там, или, как говорят о работе чекистов, был «бойцом незримого фронта». Не скрою, приходилось воевать с националистами и террористами, но не в таких, конечно, масштабах. Были тогда отдельные авторитеты-особи.
В любой родне урод найдется. 8 января 1977 года в Москве неизвестные террористы почти одновременно, с интервалами в несколько минут, совершили три взрыва – в поезде метрополитена (станция Первомайская), в зданиях у площади Дзержинского (ныне Лубянка) и в конце улицы 25 лет Октября (ныне Никольская) близ Красной площади. Поиски диверсантов начались по всей стране, пока одна из ниточек не потянулась в Армению…
Именно в это время, в 1978 году, меня из Карелии переводят в Армению, на службу в КГБ республики по линии розыска и борьбы с национализмом и терроризмом.
Прямо скажем, невесело было на душе. К Карелии я прирос, здесь семья, родителей только что из Сибири привез, чтоб вместе хоть немножко пожить (то война, то армия, то работа на Севере, откуда 16 лет мотался с детишками, вез к родителям в отпуск за тысячи километров). Оперативная обстановка в Карелии против Армении была как день против ночи. Да и в семье у меня сплошное горе: отец – инвалид войны, остается без присмотра, и мама, можно сказать, приговорена… рак.
Но руководство КГБ Карелии было неумолимо – надо!
– Поезжай, сынок! – сказал мне отец. – У тебя служба. За нас не держись, мы как-нибудь… Да ты и сам говоришь – командировка. Не на век…
Командировка затянется на целых четыре года! Я не жалею ни о чем, но пережить пришлось многое. Потом я едва успевал прилетать на похороны из Армении в Карелию, – похоронил отца, мать, тещу…
А помогли мне выжить – соседи-армяне, коллектив армянских чекистов. Никогда не забуду, как меня в аэропорту Звартноц в Ереване провожал на похороны отца наш парторг Володя Луценко.
– Вот, возьмите… У вас там будут расходы…
И протянул мне деньги.
– Ты что?! Зачем? Убери, не возьму…
– Не обижай ребят! – строго сказал мне Луценко и почти насильно запихнул мне деньги в карман.
Честно говоря, оценил этот жест «дружбы народов», лишь когда занялся похоронами и поминками. На адрес родителей пришло более сотни телеграмм с соболезнованиями от армянских чекистов. Почтальон с ног сбился. Удивлялся весь Петрозаводск такому соучастию армян в чужом горе.
– Я в Карелии работаю два десятка лет, но такое здесь видят впервые, – сказал мне брат. – В хорошем коллективе ты работаешь… Скажи всем армянским чекистам спасибо и от меня. Они настоящие друзья.
Мне повезло с коллективом и его руководителем генералом Юзбашяном.
В период моей работы в Армении мы разоблачили двух американских агентов, разыскали трех армянских националистов-террористов, взорвавших в 1977 году метро в Москве. Не хочется вспоминать об этих уродах, лишивших жизни ни в чем не повинных людей. Чаще вспоминаются забавные, порой курьезные случаи…
К примеру, получили сигнал: в Мартунинском районе после празднования по случаю открытия каскада Арпа-Севан был испорчен огромный портрет Брежнева. После торжеств портрет отнесли в Дом культуры и ночью кто-то вырезал почти четверть полотна. Скандал был неимоверный. У первого секретаря ЦК компартии Армении Демирчяна Карена Сероповича этот сигнал был на личном контроле. У нашего Председателя КГБ республики Мариуса Арамовича Юзбашяна вертушка не умолкала круглосуточно. «Дохлое» дело генерал Юзбашян поручил мне. Я тут же выехал в Мартуни, взяв с собой следователя, чтобы после осмотра места происшествия возбудить уголовное дело.
